Трое с площади Карронад - Крапивин Владислав Петрович - Страница 27

Теперь слово «один». Вернее, «одинаковый», это ближе по смыслу… «Фокстрот – Сьерра – Зулу».

«Кровь»… «Чарли – Браво – Зулу»…

Слова «ты» в книге не нашлось. Международный свод сигналов требовал безукоризненной вежливости. Ладно, Тим поймет.

«Кэбек – Янки – Лима»… «Браво – Браво – Эхо»… «Хотэл – Джулиэт – Индия»…

Линия трехбуквенного шифра вытянулась на листке. Но это были не буквы. Это хлопали на ветру пестрые праздничные флаги. Это был их с Тимом тайный сигнал.

– Мама, у тебя найдется две копейки?

– Опять к телефону! Тим наверняка уже спит! Одиннадцатый час.

– Он не спит!

– У меня нет двух копеек.

У бабы Веры их тоже не нашлось. И гривенника не было.

Славка чуть не заплакал:

– Ну, дайте мелочи, я разменяю в дежурном гастрономе!

– Еще не хватало! – сказала мама. – Ночью бежать за пять кварталов! Ложись-ка спать.

Славка знал: если у мамы такое настроение, с ней спорить бесполезно. Он сделал вид, что ему срочно необходимо на двор, и кинулся к телефонной будке.

Может быть, повезет, как в первый раз?

Нет, не повезло, хотя Славка обшарил в будке весь пол, все уголки. Он пробовал позвонить без монетки, но, конечно, ничего не вышло. Славка беспомощно посмотрел на телефон.

А в будке было все привычно и знакомо, словно он и не уходил отсюда с позавчерашнего дня. Словно до этой минуты шел у них с Тимом долгий-долгий разговор. И вдруг оборвался. И Славка не успел сказать всего, что хотел.

«Тимсель – ты парус…»

«Славка… а какой я парус?»

«Тим, ты замечательный парус. Парус огненного цвета. Их ставят на спасательных судах, такие паруса, чтобы видно было издалека…»

«Разве я спасатель?»

«Да, Тимсель».

«Потому что хотел спасти «Сатурн»?»

«Потому что ты спас меня. Я думал, у меня никогда не будет настоящего друга… Была только Анюта, но она большая была, а я маленький. И она ушла… Тим, ты никуда не уходи! Я все время боюсь: вдруг что-нибудь не так скажу или не так сделаю, а ты обидишься. Или вдруг я тебе надоем. Тим… ты все равно меня не бросай. Я уже не смогу один… Тим, это не скажешь флагограммой. В трехфлажных сигналах даже нет слова «друг». И я все равно не решусь тебе сказать про это ни сигналами, ни словами.

Тим, ты для меня как Город, как море… Как мама. Потому что без тебя я не смогу жить так же, как без них…

Тим, ты не сердись, что я не позвонил, ладно?

Спокойной ночи, Тим…

До завтра, Тим!»

Тим примчался в восемь часов утра.

– Ты почему не позвонил?

Славка с суровым упреком глянул на маму и рассказал Тиму, как было дело.

– Ты, Тим, не обижайся…

Когда шли в школу, Тим спросил:

– Артемка с тобой?

Славка хлопнул по портфелю.

– Давай вытащим, – попросил Тим.

Они извлекли Артемку на свет и ухватили за уши. Артемка обрадованно заболтал растопыренными лапами.

И тут Славка сказал слова, в которых уместились все неотправленные флагограммы и вчерашний молчаливый разговор у телефона. Он сказал:

– Тимсель, хочешь, это будет наш общий Артемка?

Тим просиял.

Денис и Валентина

Шли дни. Летние, хорошие. Почти без огорчений. Только мама порой тревожила Славку. После очередного письма или телеграммы из Усть-Каменска она ходила то задумчивая, то раздраженная. Но Славка прогонял тревогу. Все равно они не уедут! Об этом даже думать смешно. Куда он денется от Города, от моря, от Тима?

И от школы…

В этой школе Славка будто все годы учился, а не две недели. Его даже успели выбрать в редколлегию. После заметки про Артемку Люда сказала, что у Славки журналистские способности…

В субботу Люда предупредила:

– Скоро будет линейка, ты про нее напиши.

Линейку объявили после четвертого урока. Все классы выстроились во дворе. На середину вышли директор Юрий Андреевич, завуч Мария Павловна, а с ними майор милиции, похожий на Тараса Бульбу.

«Что-то случилось», – подумал Славка.

Но директор начал говорить о самых обычных делах: о том, что пятый «Б» неплохо подежурил на этой неделе; о том, что санитарная комиссия разваливает работу; о том, что совету дружины пора взять на себя подготовку ко Всесоюзной радиолинейке, а не взваливать это дело на классных руководителей.

В конце речи Юрий Андреевич сказал:

– Теперь еще один вопрос. Пусть выйдет сюда первоклассник Денис Васильченко.

«Ого…» – с опаской подумал Славка.

Наездник вышел. Видно, не хотелось ему идти. Брел он, понурив голову. Остановился в пяти шагах от директора.

– Ближе, ближе, пожалуйста… Ну, Денис, что же было в прошлый вторник?

Денис переступил своими белыми сандалетками, помолчал и заревел:

– Я его только один раз стукнул! Он сам… Я же извинился…

Юрий Андреевич испуганно оглянулся на завуча. Мария Павловна быстро села перед Динькой на корточки.

– Денис, Денис! Что ты! Ну-ка перестань, никто тебя не ругает…

Юрий Андреевич смущенно заговорил:

– Тут недоразумение. Речь не о том, что Васильченко стукнул кого-то… Тем более что он извинился. Дело в том, что во вторник Денис Васильченко помог предотвратить аварию. Один шофер оставил на улице грузовик с металлоломом, а тормоза оказались неисправные. Машина стала потихоньку двигаться назад, под уклон. Представляете, что она могла натворить, если бы набрала скорость? Денис проходил мимо, увидел такое дело и тут же сунул под заднее колесо сумку с капустой и картофелем… Ты с рынка шел, Денис?

Денис хмуро пробормотал:

– От дедушки.

– Молодец… – продолжал директор. – Грузовик шел еще очень тихо, сумка его на минуту задержала…

– Люблю капустные шницели, – прошептал Славке Женька Аверкин.

Однако Славке было не до смеха.

– …А Денис побежал и позвал морской патруль, который проходил недалеко, – закончил Юрий Андреевич.

Усатый майор открыл папку и неожиданно тонким голосом сообщил, что Денис Васильченко за смелость и находчивость награждается грамотой от имени городской автоинспекции.

Все захлопали, но торжественности не получилось: аплодисменты были вперемешку со смехом. Всех развеселило, как перепуганный Наездник пустил слезу.

Майор вручил насупленному Диньке грамоту и пожал руку. А Мария Павловна сказала:

– Ступай, Денис, в строй, ты молодец. Только старайся больше никого не стукать. По крайней мере, без причины.

– А я не без причины. Я его за дело, – мрачно объявил Денис.

– Тогда зачем же ты извинялся?

– Тамара Алексеевна велела.

По рядам прокатился хохот… После линейки Славка сказал Тиму:

– И про эту комедию я должен писать заметку.

– А ты не пиши про линейку, – посоветовал Тим. – Расскажи, как он машину остановил, вот и все. «Подвиг первоклассника».

– Тим, ну их к черту, такие подвиги, – озабоченно сказал Славка. – Он же сам под колеса мог сыграть. Вместо сумки…

– А что ему было делать? – возразил Тим. – Стоять и смотреть, как машина ход набирает?

Славка поморщился.

– Да нет, он все правильно сделал. Но обидно же: из-за взрослых дураков такие, как Динька, головой рискуют. Один тормоза не закрепил, другой еще что-нибудь не так… вроде того сторожа на стройке… А потом приезжает мать, спрашивает: «Где мой Динька?» – «Ах, извините, его нет, он подвиг совершил…» Весело?

– Уж куда веселее, – согласился Тим. – А где Динькина мама? Она уехала?

– Он говорил, что в командировку… Она какие-то аппараты на разных заводах налаживает… А он, обормот, на продленку ни за что не хочет ходить. Вроде как я в детский сад. Раньше за ним соседка смотрела, а теперь он у деда живет. А дед, кажется, старый и глухой. Динька что хочет, то и делает.

– Валентина тоже забастовала, – пожаловался Тим. – Заявила, что уволилась из детсада. Сидит дома и читает «Робинзона Крузо». Ничего себе дошкольница, да?

– Почему вы ее в школу не записали?

– Мама спрашивала – сказали, что рано. Ей только в январе семь лет исполнится.