Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Топот шахматных лошадок - Крапивин Владислав Петрович - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

– Который сюда вернулся, да? Институт альтернативной физики и математики? – вставила Белка, довольная, что и она хоть что-то знает.

– Ну да! А еще музейные работники помогали. И монахи…

– Какие монахи?

– Да ведь там, где собор и дом с башней, сейчас мужской монастырь снова сделали. Крестовоздвиженский называется. Получилось-то как! С одной стороны – монастырское хозяйство, с другой – Институт, а с третьей – музейная территория. А треугольная площадь, где солнечные часы, – она посередине. Как бы общая. Ну и вот…

Пока разговаривали, снова оказались на тесной, окруженной кирпичными домами-утесами площади. Белка машинально вскинула глаза: нет ли в небе самолетиков? Не было. Но где-то слышались ребячьи голоса и по-прежнему пахло скошенной травой. И ощущение таинственного города снова окутало Белку. ("Дзын-нь…".) И Белка хотела прошептать: "Как здесь все удивительно…" Но вместо этого ойкнула: боль в ноге толкнулась холодным твердым шариком.

– Что? – сразу напружинился мальчик Ваня.

– Да ничего, так… нога. Кажется, подвернула чуть-чуть, когда прыгала там…

Рядом как, про заказу, лежал отесанный каменный блок.

– Ну-ка сядь, – безоговорочно потребовал Ваня. И Белка, даже не попытавшись заспорить, опустилась на теплый зернистый гранит.

– Которая нога? Вытяни… Ну-ка… – Мальчик Ваня решительно стянул до самой сандалетки Белкин длинный носок. Прохладные пальцы его аккуратными нажимами прошлись по мышцам. – Больно?

– Нет… Ой…

– Все-таки больно?

– Нет, щекотно только…

– Это ничего… Сейчас… Я ведь медик по наследству, ты не бойся… – Может быть, он хотел сказать "не стесняйся". Белка все же стеснялась немного, но было и приятно. Она прикусила губу, чтобы не заулыбаться. Ваня, сидя на корточках, глянул вопросительно.

– Нет, ни чуточки не больно уже, – сказала Белка.

– Наверно, маленькое растяжение. Надо приложить что-нибудь холодное. Платок есть?

Белка закивала, зашарила в клетчатых складках, отыскивая карман. Вытащила слежавшийся платочек.

– Сейчас намочу. В соседнем дворе есть фонтанчик, – Ваня выпрямился.

– Подожди, я с тобой! – Белка вдруг испугалась, что он уйдет и не вернется. Это было ужасно глупо, но… – Я могу, я ведь не хромаю!

Мальчик не спорил.

– Тогда держись за меня…

И Белка положила руку на его плечо. Снова кончиками пальцев ощутила под ключицей жилку-кузнечика. И они пошли, стараясь ступать в ногу, к арке в кирпичной стене – но не к той, что под фонарем, а левее, за округлым «бастионным» выступом.

За аркой оказался не двор, а еще одна площадь, даже пошире прежней. Половину ее ограждали все те же кирпичные торцы и углы, а другую половину замыкало подковой двухэтажное здание. Оно сложено было из желтоватого камня. Темнели очень узкие окна, и похоже было на внутреннее пространство крепости. Посреди площади располагался восьмиугольный бассейн с низкой гранитной оградой и витыми чугунными раковинами на углах. Посреди бассейна поднималась каменная горка – наверно, раньше на ней красовалась скульптура (Нептун или нимфа какая-нибудь). Бассейн был сух.

– А где вода-то? – огорчилась Белка.

– Вода вон там. Ты посиди… – Мальчик Ваня заботливо усадил Белку на ограждение бассейна, взял платок и убежал. Белка издалека разглядела, что недалеко от арки вделана в кирпичи мраморная розетка, из которой выбивается изогнутая струйка. Вода падала в каменный желоб, который кончался у решетки водостока. Ваня намочил платок, прибежал.

– Вот… Где больнее всего?

Белка приложила очень холодную тряпицу к месту, которое недавно болело (а теперь уже не болело). Натянула носок-гольф. Он промок, но это была ерунда.

– Спасибо…

– Ты сразу не вставай, надо посидеть минут пятнадцать… А я пока вот это… – Он вынул из кармана мобильник, понажимал.

– Мама? Это я… Да ничего я не нервничаю, просто так позвонил. Как он там?.. Ну и ладно. Пока…

Ваня щелкнул крышкой телефона, погрузил его в недра "военно-патриотических штанов", смущенно объяснил Белке:

– Валяется на диване, задрав ноги, и читает "Незнайку на Луне". Он эту сказку может мусолить без конца, хотя всяких серьезных книжек, прочитал в пять раз больше, чем я…

– "Незнайку" я тоже люблю до сих пор, – сообщила Белка. Не то чтобы она и правда очень любила эту книжку, но надо же было о чем-то говорить.

На барьер бассейна рядом с Ваней прыгнула черная кошка.

– Мр…

– Луиза! – обрадовался Ваня. – Иди сюда!

Луиза подошла и снисходительно позволила погладить себя.

– Это кошка профессора Рекордарского, – сообщил Ваня.

– Мы немного знакомы, – сказала Белка. – С Луизой…

В это время послышался шум, будто на другой край бассейна опустился голубь. Луиза мягко скользнула в сторону, а Белка и Ваня разом оглянулись. На гранитном ограждении возник откуда-то пацаненок лет восьми. Он сидел на корточках и крутил в пальцах полупрозрачный самолетик.

– Птаха, привет! – весело и без удивления окликнул его Ваня.

Мальчишка был тонкошеий и тощий, с колючими немытыми локтями и коленками, в сизой майке и трусиках, обтрепанных так, что казалось, из них торчат перья. Голова его выглядела слишком большой – из-за темной меховой шапки, похожей на воронье гнездо. Из под шапки смотрели круглые коричневые глазища.

– Привет, – рассеянно откликнулся Птаха тонким, похожим на трель голоском. Опять повертел самолетик. – Вот, прилетел прямо в руки, неизвестно чей…

– Ты пусти его, он сам найдет хозяина, – посоветовал Ваня.

– Само собой. Только пусть отдохнет… – И странный мальчик Птаха мизинцем погладил стрекозиные крылья самолетика.

– Ты не знаешь, когда воду пустят в бассейн? – спросил Ваня. – Купаться можно было бы… Обещали еще в мае…

– Дядя Капа сказал, что скоро, – охотно отозвался Птаха. – В трубах пробка была, теперь ее продули, она – чпок! – И он рассмеялся, будто высыпал на стекло бусинки. После этого Птаха, видимо решил, что самолетик отдохнул. Поднялся на ногах-лапках, щуплый, похожий на кулика, махнул рукой – над ней сверкнули крылышки:

– Лети, хороший!

Аэропланчик взмыл и по дуге пошел к верхним карнизам кирпичных зданий. Но он не ударился о них и не взлетел над ними, а просто растаял в солнечном свете. А у Белки и Вани за спиной в это время опять зашуршал воздух – будто птичья стайка взлетела. Белка оглянулась. Птахи не было.

– Куда он девался?!

– А, это Владик Пташкин. Он такой… – с удовольствием отозвался Ваня. Потом сбоку глянул на Белку, посерьезнел и сказал нерешительно: – А тебя как зовут?

– Ох…

– Что?! Опять болит? – сразу напрягся он.

– Да не болит. «Ох» каждый раз потому, что надо объяснять, какое дурацкое имя… Бабушка настояла, чтобы назвали Элизабеттой. Даже не Елизаветой, а именно Элизабеттой! "Подумайте, как будет красиво, когда станет взрослая – Элизабетта Аркадьевна"! Ну уж фиг! Буду паспорт получать, переделаюсь на Елену…

– Да зачем? По-моему и правда хорошо, – сказал мальчик Ваня. Впрочем, без уверенности.

– Уж куда как хорошо! "Элизобетонная конструкция"… А пока маленькая была, вообще мучение. Называли и Лизой, и Бетой (хорошо хоть не Альфой). И… в общем, сплошное издевательство. А в первом классе я топнула ногой и переделала себя в Белку. Так и прижилось… – Они встретились глазами, и теперь Белкин взгляд был вопросительный: "А ты… кто?"

"Вдруг и в самом деле Ваня?"

Мальчик нагнулся, тронул проросший между плит одуванчик, посмотрел, как он качает солнечной головкой.

– У меня, Белка, похожая история. Только не с бабушкой, а с дедушкой. И с прадедушкой. Прадедушка был чех, он попал к русским в плен в пятнадцатом году, когда Первая мировая война… И остался в России, стал потом врачом. И дедушка – врачом, и отец… Когда я родился, дед стал говорить: "Назовем мальчика «Вацлав», как моего папу". Но родители говорят: "Это, конечно, хорошее, но не здешнее имя, как с ним в России?" И договорились, что буду Вячеслав – ну, будто русский вариант Вацлава. А уменьшительно стали звать все же по-чешски: не Славка, а Вашек…