Та сторона, где ветер - Крапивин Владислав Петрович - Страница 44

– Да ладно! – отмахнулся Илька и примерился, чтобы прыгнуть в лодку. – Не пропаду, не замерзну…

Иван Сергеевич ухватил его за ремень.

– Не замерзнешь, а комары тебя обглодают до косточек.

– Не обглодают. – Илька покрутил поясницей, чтобы освободиться.

– Мы его диметилфталатом натрем до медного блеска, – сказал Владик. – Все комары в округе передохнут.

– А ты взял диметил?

– Вот тебе и на! А разве я, а не ты его должен был взять?

– Гм… – сказал Иван Сергеевич. – Да… Такое вот дело. Илька, дается тебе десять минут и ключ. Минуты для бега, ключ для нашей квартиры. В кухне над краном шкафчик. На нижней полке, слева, большой пузырек с прозрачной жидкостью и коричневой пробкой. Марш!

Илька рванул за пузырьком, а Иван Сергеевич пошел звонить Тамаре Васильевне, чтобы она не падала в обморок, когда обнаружит, что ее любимый сын отправился в поход без рюкзака.

– Зря он Ильку послал, – с беспокойством сказал Генка Владику. – Этот козел взорвет газовую плиту или устроит наводнение.

– Не успеет, у него времени в обрез…

Илька примчался через восемь минут с ключом в руке и пузатой склянкой в оттопыренном кармане.

На полной скорости влетел в лодку, чуть не пустив ее ко дну, и завопил так, что на том берегу взмыли с колокольни дикие голуби:

– По местам стоять, с якоря сниматься!

– Иван Сергеевич, вдарьте ему по шее, – сказал Генка.

И путешествие началось. Ветер упруго навалился на парус, наклонил «Африку», и она пошла легко и бесшумно, словно удивляясь собственной скорости. Потом это вспоминалось как бесконечное журчание желтой воды, просвеченный солнцем парус на фоне белых облачных груд и синевы и плавные развороты берегов…

Почти все время, пока плыли, Илька сидел на носу лодки необычно тихий и молчаливый. Напрасно Генка опасался, что он полезет к рулю или захочет управлять парусом. Видимо, пока Ильке хватало одной радости – просто плыть и смотреть.

Иногда он оглядывался, и глаза его сияли тихим восторгом…

В конце дня, когда над головами запел первый комар-разведчик, выяснилось, что Илька принес не антикомариную жидкость, а какой-то растворитель. Особый, с непонятным названием.

– Комары от него, конечно, сдохнут, – сказал Иван Сергеевич, – но мазаться не советую. И давайте-ка я упрячу бутылку под скамейку. Оставим ее в лодке, подальше от костра. Бензин по сравнению с этой штукой – все равно что газированная водичка перед ямайским ромом сорокалетней выдержки… Ох, Илька, Илька…

– Ох, – согласился Илька.

– Вот и будешь от комаров в палатке прятаться. И дежурить у костра не придется.

– А я ваши сапоги возьму и пиджак. Можно?

– Дудки! – сказал Иван Сергеевич.

…Лодку вывели на отмель и причалили к бетонной балке, из которой торчал рубчатый огрызок арматуры.

Балки эти и в самом деле всюду поднимались из воды, словно позвонки и кости вымерших китов. Несладко пришлось здесь самоходке в ту штормовую ночь.

Пока устраивались, мастерили палатку, пришел настоящий вечер. Правда, не было еще звезд, но солнце, крадучись, уползло за дальний пологий мыс, а на середине реки засветился алый фонарь бакена. И небо над головой стало ртутно-серым, а листья почти черными.

Это значило, что приходит время костров. На том берегу они зажигались один за другим.

Комары не свирепствовали. Они лишь изредка устраивали бандитские налеты и уносились от яростных Илькиных контратак.

Повеселевший Илька натаскал кучу дров.

Костер занялся моментально. Выплеснул огонь сквозь хворост и загудел, как самолетный двигатель. И сразу гудение это и свет примагнитили к себе путешественников. Даже Илька снова притих. Встал рядом с Владиком, загляделся на пламя. И, освещенный порывистым огнем, сделался весь оранжевым. У Владика тоже светилось лицо.

И опять Генку кольнула ревнивая мысль: если бы его, Генки, здесь не было, Владик с Илькой все равно стояли бы вот так же вместе и радовались бы огню…

Однако молчали недолго. Илька пошарил в кармане и загадочно сказал:

– У меня что-то есть…

– Ириска «Кис-кис», – хмыкнул Генка.

– Сам ты кис-кис. Патрон от малопульки. Заряженный. Валерка подарил.

– Хорош подарочек, – сказал Иван Сергеевич.

– А что будет, если его в костер бросить?

– Трудно сказать, – ответил Иван Сергеевич. – Но одно будет обязательно: уши тебе мы надерем.

– Тогда я лучше не буду.

– Лучше не надо.

Иван Сергеевич вытащил из рюкзака чайник, потерял в траве крышку, чертыхнулся и наконец выкликнул добровольцев идти за водой. Добровольцем был, конечно, Илька.

– У берега не черпай, – предупредил Иван Сергеевич. – Зайди чуть подальше, там вода чище.

– Зайду.

– Только чайник не утопи. И сам не утопись… А ты не боишься?

Илька смешно захлопал ресницами.

– Чего?

– Ну, все-таки… Место незнакомое. Лес, вечер…

– А в реке чудище какое-нибудь, – лениво сказал Генка. – Подкрадется под водой и за ногу – хап! – И он скрюченными пальцами показал, как чудище хапнет Ильку.

Илька снисходительно вздохнул, как бы говоря: «Ничего умного от тебя не дождешься».

Генка изобразил удивление:

– Смотрите-ка! Не боится чудища.

– Я ничего не боюсь, – сказал Илька не то всерьез, не то назло Генке.

– Совсем ничего?

– Совсем, – спокойно сказал Илька, покачивая большой чайник.

– А волков? – спросил Владик.

– Ха… Волки летом трусливые. Как врежу чайником по морде, сразу смоются.

– А зимой? – не отступал Владик.

– Зимой? – Илька сделал скучное лицо. – Зимой какая разница? Бойся не бойся, все равно сожрут.

– А пчел ты тоже не боишься? – язвительно спросил Генка.

– Нет, – нахально сказал Илька.

– А мертвецов?

Илька плюнул в костер.

– Самый безобидный народ.

Конечно, это были не его слова. Но как на них возразишь?

– Я знаю, чего он боится! – вдруг обрадовался Генка. – Уколов!

Илька фыркнул, как уставшая лошадь.

– Вспомнил! Это в прошлом году было!

– В прошлом году не считается, – поддержал его Иван Сергеевич.

– А ядовитых змей тоже не боишься? – поинтересовался Владик.

Илька подумал:

– Тоже.

– А контрольных по арифметике?.. Акул?.. Темноты?.. Наводнения?..

Илька, освещенный пламенем, стоял, улыбался, поддавал коленками чайник и покачивал головой. Два маленьких костра бешено плясали у него в глазах.

– А смерти? – спросил Генка.

Самое обидное, что Илька даже не моргнул. Улыбаться не перестал. Еще раз брякнул коленкой по чайнику и весело сказал:

– Не-е…

– Ну иди, иди, – мрачно предложил Генка. – Повесь на шею камень и прыгни в воду.

– А зачем?

– Ты же не боишься.

– Дурак я, что ли, зря прыгать?

– А не зря сможешь?

– Надо будет – смогу, – со спокойствием пообещал Илька.

– А не врешь?

Илька зачем-то перевернул над костром чайник и потряс его. Потом сказал:

– Не вру.

– Ладно, иди за водой. И не забудь про чудище.

Илька неумело засвистел и пошел от костра.

На краю поляны, у осинок, он остановился и вдруг крикнул:

– Яшка смог, а мы, что ли, хуже?

– Козел! – обрадовался Генка. – Думаешь, Яшка знал, что погибнет, когда полез малышей вытаскивать?

– Сам козел! Он все равно рисковал!

– Одно дело – рисковать, а другое – когда на верную смерть! Понял?!

– Без тебя знаю! – яростно крикнул Илька и бегом бросился сквозь ветки.

Генка, Иван Сергеевич и Владик прислушивались, пока за деревьями не затихло звяканье чайника. Иван Сергеевич усмехнулся:

– Расходилось сине море… – И вдруг сказал Генке: – Знаешь, а все-таки зря ты так…

– Как?

– Зря завел такой разговор. Нечестно как-то. Ты ему будто подножку ставишь.

– Он, по-моему, сам начал, – насупившись, сказал Генка.

– Начал-то все равно кто…

– Правда, нехорошо, – сказал Владик. – При таком разговоре хоть кто захвастается. Если раздразнить.