Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Стража Лопухастых островов - Крапивин Владислав Петрович - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

– От меня ведь мокрое место могло остаться, – все еще звонким от перепуга голосом сказал Ига (и понял, что все время помнит крохотного кнама с пушистой головой). – Я тебе что сделал-то?

– Я не нарочно, – опять объяснило существо. Смотрело исподлобья и дергало на себе перекошенные шорты. – Я тебя не видела…

Ага, все-таки не видела . Хотя лицо вполне мальчишечье – скуластое, нос сапожком, губы в трещинах. И в коричневых глазах не только виноватость, но и хмурое, не девчоночье упрямство.

– Не видела она… – буркнул Ига. – А зачем вообще с крыши утюги кидать? Вон какой тяжеленный! – Ига поднял утюг из лопухов. Прочитал на нем выпуклую надпись: «Чугунолитейный заводъ бр. Алексhевыхъ. 1877 г.» (Вот старина-то!) Покачал и уронил. – Пять кило, не меньше. Тренируешься, что ли?

– Не тренируюсь, а… разве не видишь? – Она сердито поднесла ко рту большой палец. Из под верхней губы спускался обрывок суровой нитки.

К ручке утюга тоже была привязана нитка, длинная.

Ига догадался сразу:

– А! Зубодерством занимаешься!

– Ну да… – Она шмыгнула сморщенным носом.

– Другого способа, что ли нету? На Кирилловской улице детский зубной врач, бесплатный.

– Зубных врачей я боюсь пуще смерти, – сумрачно сообщила девчонка. – Забавно, да?

– А вот так, утюгом, не боишься?

– Тоже боюсь. Но это хоть быстро… Только нитка оказалась слабая. Забавно, да?

– Уж куда как забавно, – хмыкнул Ига. – А что, сильно болит, да?

– Не очень. Надоел сильно. Качается и ноет…

– Ну-ка, открой…

– Что? – Она округлила глаза.

– Открой пасть! – приказал Ига.

Она тут же широко развела толстые обветренные губы.

Ига выдернул из-под ремешка футболку, подолом вытер пальцы и решил, что этого достаточно для гигиены. Два пальца сунул в девчонкин рот, ухватился за зуб с ниткой. Потянул без рывка, но решительно. Зуб не стал сопротивляться…

– Вот и все дела. На… – Ига протянул зуб девчонке.

– Ой… Как это ты? – В глазах ее было боязливое восхищение.

– Обыкновенно. Просто надо знать, как тянуть. Я у себя так несколько штук выдернул… Он ведь у тебя молочный. Наверно, последний, засиделся. Тебе сколько лет?

– Скоро девять… Забавно, да?

– Чего забавного? Всем когда-то было девять. Или будет…

– Ага…

«Ну и всё», – подумал Ига. Надо было сказать «ладно, пока» и отправляться по своим делам. Добывать антибредин. Ига не ушел. Поглядел, как она качает на коротенькой нитке зуб и спросил:

– Тебя как звать-то?

Она перестала качать.

– Степка…

– Че-го… Слушай, ты в конце концов кто? Мальчик или девочка?

– Конечно, девочка! Не видишь, что ли?

«В том-то и дело, что не вижу». – Ига пожал плечами.

– Смотри, у меня сережки, – она зубом качнула рядом с ухом, в котором блестел зеленый камешек.

– Ну и что? Пацаны тоже иногда носят сережки.

– Да, но у них простые колечки, без украшений.

– Ну… ладно. А тогда почему ты Степка?

– Потому что полное имя Степанида. Так мою прабабушку звали, которую я никогда не видала. Вот и меня. Забавно, да?

Ига уже не откликнулся на это «забавно, да», понял, что у Степки такая привычка. А она вдруг сказала:

– Степкой меня папа всегда называл…

Это «называл» тревожно царапнуло Игу. И он быстро спросил:

– А еще тебя как-нибудь называют?

– Бабушка и дедушка говорят «Стеша». Но «Степка», по-моему, лучше.

«По-моему, тоже», – усмехнулся про себя Ига. И подумал опять, что пора идти. А вместо этого стоял и смотрел на Степкины уши с сережками.

– Ты, наверно, не здешняя?

– Я недавно приехала к бабушке и дедушке, из Ново-Груздева. А как ты узнал, что не здешняя?

– По ушам. Они у тебя прижатые. А у здешних ребят у всех уши оттопыренные, лопухастые. Потому что мы живем на Лопуховом острове. Такая примета. Если будешь здесь долго жить, у тебя тоже оттопырятся.

– Я, наверно, долго… А это обязательно, чтобы оттопырились?

– Совершенно обязательно. Да ты не бойся. Когда подрастешь, это пройдет. У взрослых уши делаются обыкновенные.

– А у девочек и мальчиков у всех-всех такие, как…

– Как что?

– Ну… как у тебя?

–. У всех, – с удовольствием сказал Ига. – Мы же не кнамы и не квамы. Это у них ушей почти незаметно…

– У к… кого незаметно?

– Ох, сразу видно, что ты здесь недавно… Это здешние жители такие. Ростом с палец. Живут в зарослях и у воды. Те, что в траве, называются кнамы, а те, что в норах по берегам —квамы. Кнамы бывают одуванчиковые, ежевичные, лютиковые и всякие другие. А квамы – ручейковые, камышовые, озерные… А еще бывают книмы, но они живут далеко в болотах и под землей, их почти никто не видит. Говорят, они похожи на гномов, с бородищами и большие, мне до пояса…

Степка опять округлила коричневые глаза.

– Это ты по правде или… просто так?

– Просто так по правде. А что?

– Это же сказка…

Ига пожал плечами со снисходительностью старожила.

– Конечно, сказка. Здесь сказок с давних пор полным полно… Вот у моего знакомого, Генки Репьёва, говорящий ёжик живет. Многие тоже не верят: сказка, мол. А он все равно есть… Посторонних он стесняется, а при своих болтает не хуже нас с тобой…

Степка посопела.

– Жалко, что я посторонняя. А то послушала бы тоже.

Ну вот, теперь и не отвяжешься так сразу.

– Может и познакомишься… когда-нибудь.

– Хорошо бы. А когда?

– Не знаю. Сейчас Ёжик болеет, с температурой лежит…

«Ох, надо ведь добывать антибредин!» Лучше было поспешить, пока легкость в ногах и теле не растаяла совсем. Но… как его достать, надо еще придумать. А думать-то можно в любом месте, куда бы ни шагал.

– Степка, а есть еще сказка! Могу хоть сейчас показать. Сразу поверишь!

– Что за сказка?

– Иногда в сумерках по городу бегают белые ноги. Большущие, вот такие. Говорят, лет двадцать назад перед стадионом стоял на возвышении гипсовый дядька со штангой. Его все звали «атлет Жора». А потом такие статуи из гипса начали везде ломать и его тоже сломали. А ступни от кирпичной подставки никак не могли отломать. Они там долго оставались, а потом им надоело, они ушли сами и стали бегать по темным улицам… – Ига передохнул и добавил: – Забавно, да?

Степка не заметила ехидства.

– А ты сам их видел?

– Сам не видел. Но видел следы. Ноги вроде бы тяжелые, а бегают совсем бесшумно и невесомо. Будто в них… антигравитация какая-то. И в следах она есть. Потопчешься в них и сам делаешься, как невесомый. Я вот совсем недавно… А след до сих пор там, на берегу…

– Ой.. правда, можно посмотреть?

Ига быстро прошелся по ней глазами – от растрепанной макушки до растоптанных сандалет. Вздохнул, но не вслух, а про себя. Сбросил рюкзак и затолкал его в чащу у забора. Туда же бросил (с натугой) и утюг.

– Ладно. Давай твою лапу.

Она дала без задержки.

И так, держась за руки, они пошли к оврагу.

2

Конечно, прежде всего Ига думал о лекарстве.

«Может, попросить в аптеке взаймы? Сказать, что мама сильно заболела… Нельзя, накаркаешь еще. А про говорящего ежика кто поверит…»

«А что, если забежать домой к Анне Львовне и рассказать все как есть. И попросить двести рублей до родительской получки! Она-то наверняка поверит и даст. Хотя сроду такого не было, чтобы школьники занимали деньги у своих учительниц. Ужасно неловко… Наверно, это можно только в самом крайнем случае…»

А позади таких мыслей прыгали другие. Про Степку. И про него, про Игу.

Вот, полчаса назад они совсем не знали друг о друге, а теперь топают рядышком, сцепившись ладонями. «Забавно, да?» Что же такое с ним, с Игой, случилось? Ну, помог бедняге избавится от зуба. А дальше?

Почему не ушел сразу? «Давай твою лапу…» Смех да и только! Зачем ему эта замурзанная малявка?.. Хотя не такая уж малявка, во втором классе, наверно, как Генка Репьёв, но все равно… Что в ней такого? Нос, как у настоящего Степки, дырка от зуба, да пыльно-желтые волосы, торчащие вниз от макушки, будто у Страшилы из «Волшебника Изумрудного города»…