Стража Лопухастых островов - Крапивин Владислав Петрович - Страница 23

– Но он и фокусник сильный, – возразил Ига. – Вон как перебрасывает людей из города в город. Хотя и по ошибке…

– Вот именно, что по ошибке. Такие способности для дурака – страшное дело, – угрюмо заметил Пузырь.

– А если не для дурака – еще хуже, – вставил Соломинка. – Если он возьмется использовать их для военных целей…

– А он, наверно, возьмется, – нерешительно заметил Генка. – Раз он в этом в террорном институте…

Лапоть грустно сказал:

– И чего это Анна Львовна в нем нашла?

Пузырь поддержал друга:

– Андреич, такой симпатичный мужик, вздыхает по ней, а она только на этого Чарли глядит…

У Иги созрел простой и честный выход:

– Надо Аннушке все рассказать. Тогда она его коленом в… по заднему карману…

– Надо всем рассказать, – уточнил Лапоть. – Сделать материал достоянием гласности. Тогда весь город возмутится!

– У меня дедушка в газете работает, – сказал Генка. – Завтра он вернется из отпуска. Давайте эту книжку отнесем ему. А он про все про это и напечатает, и на телевидение сообщит!

– Давайте! – подскочил Ига. – Только надо копию снять. Я к папе на работу съезжу, у них ксерокс есть. А книжку вернем Домби-Дорритову. А то получается, что я ее украл… Можно вернуть при Аннушке, пусть знает…

С Игой отправился Солома. Нельзя отпускать человека с таким важным документом одного, без охраны.

…Большой Лопуховый остров по форме напоминает ковш с изогнутой ручкой. Ручка эта длиной километра два (почти такая же узкая, как дамба для связи с Ново-Груздевом). У основания «ручки» стоит на острове старинный монастырь. Еще в не очень давние времена в полуразрушенном монастыре располагалась военно-инженерная часть, а теперь там снова налаживали хозяйство монахи. Над обителью празднично золотились церковные кресты.

Когда Ига и Соломинка оказались на берегу, у монастырского пирса, там возились в моторке два молодых дядьки с бородками, в черных колпаках и длинных подрясниках.

– Господа монахи, простите за беспокойство, – сказал Соломинка, вежливо поправляя очки. – Не подбросите ли нас до водозаборки? Очень срочное дело!

Водозаборная станция стояла на самой оконечности «рукоятки ковша».

Монахи разом глянули из лодки.

– Вообще-то, господа лопухастые, нам в другую сторону… – сказал один.

– А что, правда шибко важная надобность? – спросил другой, в очках.

– Во! – Ига чиркнул ребром ладони по горлу.

– У него там папа работает, – уточнил Соломинка.

– Ну, ежели папа… Заводи, брат Константин, – решил тот, что без очков. – Ибо сказано: будьте, как дети…

Моторка домчала их до станции за три минуты.

– Храни вас Бог, – искренне сказал монахам с пристани Ига, хотя вообще-то не был силен в вере.

Игин папа был понятливый человек. Брошюру проглядел очень быстро и тут же кликнул двух сослуживцев: маленького лысого Степу и худого бородатого Матвеича. Те тоже просмотрели. Тоже присвистнули.

– Не было печалей в нашем тихом краю… – сказал Степа.

– Видать, за грехи наши… – вздохнул Матвеич.

– Надо искупать грехи-то, – подвел итог главный инженер Егоров, Игин папа. – Включайте аппарат, коллеги…

Занялись ксероксом. Быстро печатали один брошюрный разворот за другим. Было тихо, только урчали за стенкой насосы. Ига и Соломинка нетерпеливо переминались.

Отпечатали две копии. Одну папа оставил для себя: чтобы показать «широкой общественности». Другую отдал Иге.

– Это вам… для служебного пользования. А книжку верни фокуснику. Чтобы не было разговоров о незаконном изъятии…

– Ага!

– Надо же! Губернатор их поддерживает, иродов… – пробормотал, почесывая бороду, мастер Матвеич.

Лысый техник Степа сказал про губернатора что-то неразборчивое.

Ига и Соломинка пустились в обратный путь.

Попутной моторки у пристани не оказалось. Пришлось двигать пешком. Тропинка была узкая, местами заросшая. Там и тут подымалась молодая, но уже густая крапива. Соломинка был в своей постоянной тельняшке и лиловых трусиках (парадный костюм успел скинуть дома). Ига самоотверженно тащил бедолагу через крапиву на закорках. А что оставалось делать? В конце пути Соломинка, виновато блестя очками, проговорил:

– Да, ты надежный парень, Егоров. С тобой можно идти в разведку.

Сказано это было с дурашливой ноткой, но Иге все равно стало приятно. Чтобы скрыть смущение, он ответил:

– Надо теперь злодея Чарли искать. Вот это будет разведка… Я ведь не знаю ни дома, ни улицы, хотя и был у него.

Соломинка рассудил, что самый резон пойти к Анне Львовне. Ей наверняка известен адрес Домби-Дорритова.

– А заодно и расскажем ей про все!

– Едва ли она обрадуется… – заметил Ига.

Соломинка возразил, что горькая правда лучше сладкого обмана.

Анна Львовна жила недалеко от городского рынка, на углу улицы Умелых Токарей и Приозерного спуска. В длинном одноэтажном доме, где у каждой квартиры было свое крылечко. У ближнего к калитке крыльца возилась с граблями известная всему пятому «Б» квартирная хозяйка тетя Варя.

– Дома, дома, – сказала она. – Входите. Только постучите там, она не одна.

«Кто это у нее? – недовольно подумал Ига. – Не помешал бы…»

Вошли в пахнувшие березовыми вениками сени. Постучали в обитую клеенкой дверь.

– Заходите, не заперто! – весело откликнулся знакомый голос.

Ига и Соломинка шагнули в кухню. Из комнаты улыбалась в открытую дверь Анна Львовна. А из-за ее плеча смотрел на гостей (вот не повезло! или повезло?) сам Чарли Афанасьевич Домби-Дорритов.

– Мальчики! Вот молодцы, что пришли! А мы тут с Чарли Афанасьевичем пьем чай и вспоминаем приключение на концерте!.. Я Чарли Афанасьевича слегка побранила. Знаете, в чем он признался? Оказывается, заминку с фокусом он устроил специально, чтобы поволновать зрителей! Не знал, что у нашей Веры Евгеньевны больное сердце… – Анна Львовна погрозила артисту розовым маникюром. Домби-Дорритов улыбнулся с милой смесью виноватости и плутовства.

– Игорь, Коля, да проходите же в комнату! – Но поскольку он стояли, как прибитые к половицам, Анна Львовна сама шагнула к ним, в кухню. Домби-Дорритов шагнул следом и развел руки, словно собираясь обнять обоих мальчишек. Он по-прежнему был в блестящем фраке и манишке с бабочкой.

– Я очень-очень рад видеть участника нашего эксперимента и одного из неравнодушных зрителей. Очень-очень приятно!

Иге захотелось домой. Он не любил скандалы. От нехорошего ожидания у него тяжело холодело в желудке, словно туда положили замороженное гусиное яйцо. Но Ига помнил и то, что он «надежный парень», с которым «можно идти в разведку».

«Ну, держись», – сказал он себе.

А Домби-Дорритову сказал:

– Это не надолго.

– Э… простите, что?

– Не надолго, что вам очень-очень приятно, – вздохнул Ига. – Скоро будет наоборот. Когда увидите вот это. – И он протянул брошюру. Чарли Афанасьевич кругло приоткрыл рот и заморгал.

– В чем дело… Егоров? – неуверенно сказала Анна Львовна.

Ига почувствовал, что уже не робеет.

– Дело в том, что во время фокуса я на несколько минут оказался в кабинете у… этого господина Мишечкина. И нашел вот эту книжицу!

– Не может быть! Нет!.. И… чужие вещи брать непозволительно! – взвинтился Чарли Афанасьевич! – Тем более, здесь написано: «Для служебного пользования»!

– Вот поэтому мы вам и возвращаем брошюру, – объяснил Соломинка. Он стоял рядом с Игой и ничуть не волновался. По-журавлиному поджал ногу и чесал снятыми очками коленку. Медные волосы упали на глаза.

– И все-таки… – Анна Львовна поднесла к подбородку тоненькие пальцы. – Коля, Игорь, Чарли… Афанасьевич! Что случилось?

– Случилось, что этот… господин Домби-Дорритов совсем не артист, а… шпион и сочинитель вредного плана! – выдал Ига звонко и совсем уже бесстрашно. – Чтобы превратить наш город в армейский полигон!

– Игорь!..

– То есть он, наверно, артист, но только по совместительству, – невозмутимо поддержал Игу Соломинка. – А главным образом он лазутчик. Явился к нам под видом фокусника, чтобы все разведать и подготовить.