Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Рассекающий пенные гребни - Крапивин Владислав Петрович - Страница 6


6
Изменить размер шрифта:

– И я! Моряки ведь не только воюют! Они делают открытия!

– Я знаю. Я читал про капитанов Ла Перуза и де Бугенвиля…

– И я читал… А еще у меня вот… – Витька расстегнул потрепанный мундирчик, достал из-за брючного пояса плоскую книгу в оранжевом потертом переплете. – Это… мама подарила, когда мне двенадцать лет исполнилось. Я с ней нигде не расстаюсь. А там, в башне, она меня от раны спасла, от осколка. Видишь? – Верхний угол у корешка был прорублен, словно острым топориком.

– По… б… н… – попробовал Даниэль на свой лад разобрать незнакомые буквы.

– Робинзон, – улыбнулся Витька и открыл титульный лист. – Издание книгопродавца Лоскутова, Санктпетербург, тысяча восемьсот пятьдесят третий год. Она тогда новенькая была… Я помню, в тот день как раз после боя с турками вернулась наша эскадра… Смотри, тут картинок множество…

– Я знаю! – встрепенулся Даниэль, – Я помню! Мне давал “Робинзона” отец Бастиан. Картинки там были такие же!

Они полистали страницы, помолчали. Наконец Витька сказал:

– Когда вернусь из плена, пойду слушателем в морской корпус. У нас всех гардемаринов перед выпуском посылают в кругосветное плавание. Ну, я, конечно, уже офицер, но все равно обязаны послать, раз я еще не был…

– Счастливый ты… – сказал мальчик.

– А ты… можешь ведь тоже стать моряком. Ну, пускай сперва матросом, а не офицером, а потом…

– Да не в том дело, кем… – И мальчик признался, как страдал во время плавания.

– Да-а… – посочувствовал Витька. – Из-за этого дела уходят на сушу даже выпускники морского корпуса. Те, кто не смог себя пересилить.

– Я точно не смогу…

– А… что будешь делать? После войны.

– Не знаю. Наверно, вернусь в Пуль-Нуар. Отец Бастиан учил меня рисовать и говорил, что получается. Попрошу поучить еще, а потом буду ходить по разным городам, делать портреты для тех, кто пожелает… А еще у отца Бастиана есть ящик со стеклом, как у подзорной трубы. С его помощью можно делать портреты и картины на металлических пластинах. Я помогал обрабатывать эти пластины во всяких кислотах, готовил растворы. Научусь еще больше и тогда заведу себе такой же ящик…

"А еще можно разыскать Катрин", – подумал мальчик. Но почему-то застеснялся и ничего не сказал.

А Витька вдруг оживился:

– Послушай! Не обязательно же путешествовать на кораблях! Сейчас все чаще стали строить воздушные шары. Скоро воздухоплавание будет таким же обыкновенным делом, как плавания по морям. Ты можешь брать с собой свой ящик, летать над всякими странами и делать картины природы. Для разных журналов и книг по географии!

Витька здорово придумал! У мальчика просто затеплело в душе от этого.

– А ты думаешь, на воздушном шаре не укачивает?

– Конечно нет! Ты там будто висишь в неподвижности, а под тобой плывут разные незнакомые страны. Я про это читал в журнале "Картины природы", который мы получали до войны.

Прошло двое суток после штурма и переправы.

Стрельбы и стычек почти не было. Обе стороны понимали, что продолжать войну нет смысла. И сил нет. Захватив Главную высоту и основную часть города на Левом берегу, союзные войска могли считать. что одержали победу. Но победа была скорее моральная, а не стратегическая. Дальше-то что? Бастионы и каменные форты Правого берега смотрели на противника тысячей могучих корабельных орудий. Атаковать берег было безумием.

Понимание своего бессилия выводило командующего из себя.

"Маршал Тюлю ппэ ведет себя глюппэ", – острили у него за спиной адъютанты, поднаторевшие в языке противника.

"Тюлю ппэ" или "Тюлюппэ " было прозвище маршала.

Однажды во время зимнего перемирия, когда солдаты двух армий сходились на ничейной земле и по-приятельски хлопали друг друга по плечам, какой-то пехотинец в серой шинели спросил другого – в синей:

– Слышь, а вашего главного генерала почему так смешно зовут? То есть что оно означает это фамилие? Такое заковыристое.

Разговорчивый противник, как ни странно, понял вопрос. Настоящая фамилия маршала в переводе означала "накидка" или "шуба".

– О да, очь-ень смешно! Да! Это будет как… такое пальто из мех… Ви понимать?

– А чего не понять-то? Значит, "Тулуп"!

– О да! Тюлюпп! Тюлюппэ! – развеселился "синий" пехотинец.

Понеслось от солдата к солдату, дошло до офицеров. И приклеилось прозвище к маршалу. Вроде бы, непонятное, но ехидное. Впрочем, не совсем непонятное. Кое-кто из остряков заметил, что "тюлюппэ" похоже на "тюпильон", а это слово, как известно, означает "клочок", "хохолок" и даже "пучок сухих ненужных веток". Кругловатый, низкорослый, с похожей на широкую кисточку седой бородкой и петушиными замашками, маршал вполне соответствовал новому имени.

Ну и вот, этого маршала Тюлюппэ грызла досада. Потому что взятие города ничего не решило. Да и города-то не было, одни развалины. Догорало все, что могло гореть. В разных местах продолжали греметь взрывы. Взлетали на воздух редкие уцелевшие дома, орудийные склады, брустверы запасных позиций. Каждый взрыв приводил Тюлюппэ в ярость.

На четвертый день после взятия Высоты маршал отправил на Правый берег парламентера. Барон де Люсс – изящный майор из штаба маршала – предстал перед командующим армии противника.

– Я имею честь передать вашему сиятельству заявление маршала, что он считает взрывы в сданном городе недопустимыми и расценивает их как вероломство. Это противоречит правилам, которые диктуют отношения между армиями цивилизованных стран.

Грузный, страдающий болями в пояснице князь заворочался в кресле.

– Помилуйте, барон, о каком сданном городе говорит его высокопревосходительство? Разве мы подписывали капитуляцию? Или вручили вам ключи? Брали обязательство сложить оружие? Из соображений стратегии я отдал приказ оставить прежнюю линию обороны и занять более выгодные позиции. И только. А минирование оставляемых объектов есть жестокая, но, увы, общепринятая практика оборонительных действий. А ля гер ком а ля гер, барон… Впрочем, не желая лишней крови, я не приказывал закладывать фугасы затяжного действия. Полагаю, что нынешние взрывы есть следствие пожаров в местах с брошенными боеприпасами, все их вывезти мы не имели средств…

Майор де Люсс нетерпеливо наклонил голову:

– И тем не менее, князь, я уполномочен заявить, что, если взрывы будут продолжаться, маршал примет самые решительные меры.

Естественно, барон ждал вопроса: "Какие именно?" Но князь молча смотрел на него.

– Если взрывы не прекратятся, десять пленных, взятых при штурме Главной высоты будут расстреляны на виду у вашей армии, князь. Таково непреклонное решение маршала, ваше сиятельство.

Командующий тяжело поднялся.

– Это решение не делает чести его высокопревосходительству. Уверен, что маршал не захочет жертвовать своей репутацией честного и храброго полководца и не станет выполнять обещание, данное, видимо, в минуту понятного раздражения. Что изменит в ходе войны гибель нескольких безоружных людей?.. Лейтенант Жильцов, проводите барона к шлюпке…

…А поздно вечером взлетела на воздух горжа и без того разрушенной береговой батареи Святого Гавриила…