Мушкетер и фея - Крапивин Владислав Петрович - Страница 43

– Балда, – уныло проговорил Наган и, кажется, подумал: не зареветь ли? – Мне за штаны дома знаешь что будет? Они же школьные.

У Алхимика иногда в самые неподходящие моменты прорезался холодный юмор. Алхимик сказал, что, когда объясняешься с родителями, иметь сзади такой щит совсем не лишнее.

Джонни нахмурился. Третьеклассники – его подопечные, и он, как командир, обязан был защищать их от всяческих невзгод.

– Ты вот что, – сказал он Алхимику вполголоса, но решительно. – Давай изобретай какой-нибудь раствор, чтобы эту «преданность» отмачивать.

Алхимик понял наконец, что дело нешуточное.

– Растворитель для маникюрного лака надо. И скипидар… Скипидар есть, а растворителя… – Он развел пятнистыми от химикатов ладонями.

– У Кати Зарецкой есть, – сказала Вероника Муравейкина.

– Да ты что! – возмутился Панин. – Инна Матвеевна сроду маникюр не делала.

– Она не делала, а Катька пробовала, – невозмутимо сообщила Вероника. – Света Головкина рядом с ней живет, она говорила…

– Катька совсем рехнулась, – сказал Вовка Алхимик. – Я ей, дуре, покажу маникюр.

Джонни опять нахмурился. Маникюр – это, конечно, дурь, но какое право Алхимик имеет воспитывать Катьку?.. Однако прежде всего – штаны.

– Панин, дуй к Катьке за лаком, – приказал он. – А ты, Наган, вылазь из штанов, пока насквозь не проклеилось. Тогда совсем худо будет.

…Панин вернулся через двадцать минут. Вместе с Катей. Она принесла пузырек. Алхимик приготовил вонючий раствор. Штаны отодрали от стула вместе с тонким слоем фанерной дранки, потом отмочили растворителем и дранку. Наган снова сделался беззаботным и веселым. Пока штаны сохли, он, ловкий и вертлявый, в черном тренировочном костюме, радостно скакал по комнате, и рыжие прядки торчали у него, как коротенькие рожки.

– А не вставить ли нам в спектакль чертенят? – раздумчиво проговорил Джонни. – Для массовости…

– В «Спутнике» кино идет «Чертенок», – поглядывая по сторонам, сказала Катя. – Сказочный фильм. У меня два билета есть… Вовка, может, пойдешь со мной?

– А Джонни? – хмуро спросил честный Алхимик.

– Ну… я же не знала, что он здесь, – ненатурально соврала Катька.

– Мишка, давай вторую башку клеить, – сказал Джонни.

Алхимик решительно произнес:

– Катерина, это свинство.

– Ох и грубиян ты, Алхимик.

– Какой есть…

– Можете идти без меня, вдвоем с Джонни, – сказала она голосом больной принцессы. – Могу оставить билеты.

– Можешь, так оставь, – отозвался Алхимик.

– Так, да?

– Так.

– Ну и пожалуйста! А я пошла.

– До свиданья, – решительно сказал Алхимик.

Джонни отрешенно молчал.

– Пойдем в кино, Джонни, – сказал Алхимик. – Пусть… Доклеим вторую башку и пойдем…

Через полчаса они шагали к «Спутнику» и оба сердито молчали. Но, конечно, не друг на друга они сердились, а на глупую Катьку. А может, на самих себя. О чем думает Алхимик, Джонни не знал, а сам он думал, что Катька за последнее время кошмарно поглупела. Ей, дуре, только бы поиграть в любовь и ухаживание… Ну что же, случалось, что и сам Джонни был не прочь поиграть. Но не до такой же степени, чтобы портить другим жизнь. И не будет он из-за Катьки страдать. Человеческая дружба – не собачья преданность, здесь голову иметь надо…

– Переживем, – сказал Джонни.

– Угу… – отозвался Алхимик. – А вон идет твой Молчанов.

Юрик шел навстречу. Увидел Джонни и заулыбался.

– Ты зачем опять в больницу ходил? – строго спросил Джонни. – Снова кашляешь?

– Да я все время помаленьку кашляю, – признался Юрик. И перестал улыбаться. – А в больницу – для анализов. Меня все-таки в санаторий посылают, в «Березку». На целый месяц.

– Месяц – это немного, – утешил Джонни. – Ты держись.

– Ага, я буду… Джонни… А когда приеду, все равно съездим с тобой, да?

– Куда? – не понял Джонни.

– Ну, в Москву-то! На морскую выставку!

– А!.. – Джонни помигал, вспоминая. – Ну, о чем разговор! Мы же договорились.

Юрик опять заулыбался. И они пошли к «Спутнику» втроем.

– Можно, я с вами на «Чертенка» пойду? – попросил Юрик. – У меня десять копеек есть.

– Ну о чем разговор, – снова сказал Джонни.

Однако оказалось, что билетов на этот сеанс уже нет. Юрик печально посмотрел на захлопнутое окошечко и опустил руки в полосатых варежках.

Алхимик задумчиво глянул на него из-под растрепанной и прожженной шапки.

– Вы вот что… Идите-ка вдвоем, без меня, – предложил он. – Я на эту картину не очень-то рвусь, у меня дел по горло…

Джонни обрадовался в душе: с Юркой ему было проще и легче. А Юрик – тот вообще просиял открыто.

Из вежливости они проводили Алхимика до угла кинотеатра. Там Юрик спохватился:

– Ой, а деньги-то! Ты возьми за билет.

– Я же его не покупал.

– Все равно. Катьке отдашь, – дернуло за язык Джонни.

Алхимик хмыкнул:

– Давай.

Юрик нашарил в кармане гривенник и еще пятак. Гривенник отдал, пятак зажал в варежке.

Алхимик ушел, Джонни и Юрик прошли в фойе.

– Давай глотнем газировки, – предложил Джонни. – В горле дерет от скипидарного запаха…

– А мелочь есть?

– У тебя же есть пять копеек. Мы по полстакана…

Юрик тихонько улыбнулся:

– Это не пять копеек. Это твоя монетка с «Золотой ланью». – Он разжал ладошку.

– А-а… – улыбнулся и Джонни.

– Я ее всегда с собой ношу, – сказал Юрик.

Джонни кивнул.

– Джонни… – Юрик нерешительно поднял светлые глаза, в них была тревожная просьба. – Можно, я спрошу… про одно тайное дело? Совсем-совсем по-дружески, чтобы никому больше…

– Конечно! – Джонни отключился от других мыслей. У Юрки было что-то нешуточное.

– Джонни, я вот чего боюсь… там, в «Березке»… Если очень уж станет так… ну, домой захочется. Особенно вечером. В горле совсем заскребет… Может, от этого есть какие-нибудь таблетки? Ну, как от укачивания в самолете. Ты не знаешь?

– Не знаю… – растерянно ответил Джонни.

– Я боюсь, что вдруг не сдержусь…

– Юрка… Ну и не сдерживайся, – тихо сказал Джонни. – Если потихоньку, не при всех, то иногда можно… Даже помогает.

– Тогда ладно… – со вздохом проговорил Юрик. – А может, я и ничего… Я с собой эту монетку возьму. И буду сильно-сильно в руке сжимать, если заскучаю. – Юрик улыбнулся, но глаза его по-прежнему были серьезные. А Джонни вдруг опять подумал, что Юрка стал почти одного с ним роста.

Но мысль о Юрке тут же перемешалась с другой – снова о Катьке и Алхимике. Это была колючая мысль: а почему Алхимик отдал билет? Пожалел Юрика и пошел домой к своим колбам? Домой ли? С Катькой они живут совсем рядом.

Подозрительность – нехорошее свойство. Но, с другой стороны, Джонни знал, что даже самые благородные люди иногда подвержены слабостям.

– Твой санаторий – не самая большая беда, Юрик, – с грустной доверчивостью сказал он. – Ты только не вздумай влюбляться.

Юрик раскрыл глаза широко-широко.

– Я что, ненормальный?