Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мушкетер и фея - Крапивин Владислав Петрович - Страница 31


31
Изменить размер шрифта:

– Тащите, – распорядился Вовка.

– Зачем? – недовольно спросил Джонни.

– Для дела, – объяснил Шестопалов. – Древние лекари, они не дураки были, у них все было рассчитано. Может, в этой ступке отложения всяких веществ. Они положительно влияют на реакцию. Слыхали такое слово – «катализатор»?

Джонни такого слова не слыхал и сказал, что в ступке только отложения ржавчины. И подставка отбита.

Вовка разъяснил, что ржавчину он уберет, а ступку зажмет в слесарных тисках. От дальнейшей беседы он отказался. Дал понять, что, если будет ступка, будет и лекарство. А если нет – до свидания.

Пришлось бежать к бабке Наташе.

– Мы ваш подарок забыли. Можно забрать?

Но ступки в сенях не было.

– Куда же она, окаянная, запропастилась-то? – расстроилась бабка. – Я ее с той поры и не видала… Неужто этот охломон унес?

– Какой?! – разом воскликнули Джонни и Катя.

– Да звала я тут одного… Чтобы помог, значит… – почему-то смутилась бабка.

– А как он выглядит? Может, помните? – без большой надежды спросила Катя.

– Где упомнишь-то… Худущий такой, волосы из-под шапки белобрысые торчат во все стороны… А шапку помню, она с козырьком вот таким большущим…

– Это же Шпуня! – воскликнула Катя. – Тот самый, которого вы…

Джонни дернул ее за руку. Зачем лишние слова, когда все ясно.

Весь день Шпуня испытывал жгучие чувства. Самым жгучим было желание отомстить бабке Наташе за обиду. И он задумал хитрую месть.

Напротив бабкиных ворот стояла будка с гладкими цементными стенками. Раньше в ней продавали керосин, а сейчас она была закрыта. На серой стене рядом с железной дверью Шпуня решил нарисовать бабку Наташу в образе отвратительной ведьмы.

Рисовать Шпуня умел. Он запасся цветными мелками и отправился выполнять свой опасный замысел. На всякий случай Шпуня изменил внешность: вместо ненадежных трикотажных штанов надел прочный джинсовый комбинезон, а на голову – круглую кепочку с козырьком в двадцать сантиметров. Козырек замечательно прятал в тени лицо. Среди мальчишек эта кепка была знаменита, но Шпуня боялся не ребят, а бабки.

На тихой улице было пусто. Шпуня приступил к работе. Он изобразил бабку верхом на помеле, в драной развевающейся юбке, лохматую, с крючковатым носом и громадными отвратительными ушами. На носу сидели две пары очков…

Сходство было так себе, приблизительное, но Шпуня не огорчился. Он решил, что для ясности дополнит портрет надписью, а пока стал рисовать людоедские клыки, которые торчали из бабкиного рта.

Когда к художнику приходит вдохновение, он не видит и не слышит ничего кругом. Шпуня забыл про бдительность… И кто-то ухватил его за лямки!

Шпуня оглянулся, пискнул и уронил мел.

– Рисуешь, значит… – сказала бабка Наташа. – Вот и ладно. Пошли.

Пленник слабо заупрямился. Но бабка была крепкая, а Шпуня обмяк от неожиданного ужаса.

– Идем, идем, дело есть… – сказала бабка и повлекла добычу к своей калитке.

– Это не я! – заголосил Шпуня. – Не имеете права!… Я больше не буду! Меня и так…

Он попробовал присесть, но бабка Наташа приподняла его, как хозяйственную сумку, тряхнула и проговорила:

– Коли рисовать умеешь, значит, и писать можешь. А мне как раз писарь нужен. Чтоб, значит, писал по нонешней грамматике…

Шпуня наконец сообразил, что бабка его, кажется, не узнала. И себя на портрете не узнала тоже. Тут что-то другое…

Так оно и было.

После того как Вика, Джонни, Катя и Юрик ушли, почти сразу к бабке пожаловали вчерашние гости – с той же бумагой насчет сноса. Бабка взялась за швабру, а когда посетители убрались, она решила действовать активно. Вышла на улицу, чтобы найти кого-нибудь пограмотнее, изловила Шпуню и доставила в дом.

– Я говорить буду, а ты пиши. Без ошибок-то умеешь? – Она вынула из пыльного буфета чернильницу-непроливашку и дала Шпуне толстую ручку-вставочку со ржавым пером. Положила серый листок.

– Садись давай к столу.

– Ага, «садись», – с горькой ноткой сказал Шпуня и встал на табуретку коленями.

– Пиши, значит… «В городской совет от гражданки Кошкиной Натальи Федосьевны…»

И бабка продиктовала грозное заявление, в котором говорилось, что дом свой она, гражданка Кошкина одна тыща девятьсот одиннадцатого году рождения, сносить не даст и никуда отседова не поедет, потому как для гаражей есть специальные места, а здесь живут пожилые люди и играют пионеры и школьники, которым нужны свежий воздух и зелень.

Вспомнив о бабкиной зелени, Шпуня передернулся и поставил кляксу. Под этой кляксой бабка вывела свою корявую подпись и пошла на кухню, чтобы принести скороспелое яблочко и одарить грамотного помощника. Шпуня, однако, не стал ждать награды и выскользнул в сени.

Здесь он увидел шлем.

Джонни встретился со Шпуней один на один. Пришел к нему домой и спросил:

– Шпуня, ты стянул эту штуку?

– Ха, – сказал Шпуня, стоя на пороге. – Докажи.

– Зря старался. Это не шлем, – объяснил Джонни.

– Врешь.

– Честное слово, – печально сказал Джонни.

Шпуня задумался.

– Ну и что? – спросил он наконец.

Скрутив в себе гордость, Джонни мягко проговорил:

– Слушай, отдай ее мне. Пожалуйста. Это старая сломанная ступка. Зачем она тебе?

– А тебе? – язвительно поинтересовался Шпуня.

– Мне – до зарезу, – признался Джонни. – А тебе она все равно ни к чему.

– Главное, что она тебе «к чему», – рассудительно заметил Шпуня. – Чего ж я буду ее отдавать? Разве мы с тобой друзья-приятели?

Это была удивительно здравая мысль: сделать пользу врагу – значит сделать вред себе.

Джонни понял, что не разбудит в Викторе Шпанькове ни благородства, ни сочувствия. Все было кончено.

– Эх ты, Шпуня ты и есть Шпуня, – презрительно сказал Джонни. Тот грозно прищурился, но Джонни продолжал: – Если бы я захотел, ты бы эту ступку сам ко мне домой притащил…

– Ха! Как это?

– Очень просто. Я бы сказал: «Шпуня, тащи. Или всем расскажу, как ты вляпался бабке в капкан, когда лазил за шлемом. Вот потеха!..»

У Шпуни округлились глаза и отвисла губа. Джонни усмехнулся:

– Думаешь, никто не видел? Юрка Молчанов не дурак, он выследил. И Катька знает… Но ты не дрожи, Шпуня, мы никому не скажем, хоть ты и… Ну ладно. Это ты на нашем месте всем бы начал звонить, а мы не такие. Спи спокойно, Шпуня…

Гордый и печальный Джонни ушел домой, размышляя о том, из-за каких пустяков ломается порой человеческая судьба. Он хотел уже ложиться спать, когда мама сказала:

– Там к тебе какой-то мальчик пришел. Опять у вас приключения на ночь глядя?

Джонни выскочил в коридор.

Шпуня, отведя в сторону глаза, протянул ему тяжелый газетный сверток в авоське.

– Шпуня… – проговорил Джонни. – Витька, ты это… Спасибо.

– Сетку давай обратно, – угрюмо сказал Шпуня.

Катя не спала. Она не удивилась, что взмыленный Джонни примчался к ней за час до полуночи. Инна Матвеевна тоже не удивилась: за три года она привыкла к характеру своего ученика Жени Воробьева. Немного удивилась Вовкина мама, когда Джонни и Катя затрезвонили в квартиру Шестопаловых. Она покачала головой, но ничего не сказала и пошла звать своего знаменитого сына.

Алхимик появился, поддергивая трусы и зевая.

– Рехнулись? Вы бы еще в три часа ночи…

Но тут он заметил ступку и замолчал.

– Вот, – сказал Джонни, протягивая посудину.

Вовка с почтением взял увесистый ржавый сосуд, покачал в ладонях.

– Ничего, – с удовольствием пробормотал он.

– Мы знаешь как торопились! – объяснил Джонни. – Этот человек уезжает через два дня. Надо успеть.

– Два дня – это плохо, – сказал Вовка. – Это в обрез… Тут работы невпроворот, да еще испытания не меньше суток…

– Вовочка… – жалобно начала Катя (Джонни слегка поморщился). – Вовочка, а может быть, ты прямо сейчас начнешь работать? Чтобы не терять ни часика…