Лужайки, где пляшут скворечники - Крапивин Владислав Петрович - Страница 41

– Осторожнее, мальчик, не верти головой.

А как не вертеть, если за зеркальными окнами проехал самоходный экипаж с трескучим мотором (кажется. единственный в городе, такие и в столице-то редкость). А когда проехал… да ладно, ерунда…

От парикмахерской улица Стрекоз привела путешественников на площадь пошире других. По краям росли столетние ясени и стояли скамейки.

На площади шумно резвился десяток мальчишек. Всяких. Одни «благопристойного» вида, другие – довольно потрепанные, «уличные», но все одинаково голосистые и без башмаков. Потому что во время игры им то и дело приходилось бегом пересекать бассейн фонтана. Бассейн был широкий, квадратный, с бронзовыми русалками на каждом углу, которые лили из раковин шумные струи. Мальчишки прыгали с гранитного ограждения и с хохотом, с криками мчались к другому краю – в брызгах и радугах. Уворачивались от красного мяча, который кидали другие, с «берега». Пожилой, с перетянутым портупеей круглым животом полицейский добродушно наблюдал за игрой, не находя в ней ничего предосудительного (это же не пушка с порохом).

Полковник не улавливал смысла игры. А Максим разобрался сразу. Задышал чаще, азартно заперебирал ногами. Полковник опустился на скамью.

– Позволь, я посижу, голубчик. Сей штатский костюм, видимо, имеет свойство наделять человека соответствующим характером, и я ощутил себя бюргером преклонных лет с разыгравшимися недугами. Ты же, дабы соответствовать роли, порезвись пока со здешними юными гражданами, если тебя примут в компанию…

Он понимал, как Максиму хочется туда, а шутливой витиеватостью речи скрыл это понимание.

Максим в один миг скинул башмаки, бросил на скамью чулки и шляпу – к фонтану!

Его приняли в компанию. Он объяснился двумя словами с ближними мальчишками и уже через полминуты носился по колено в воде, перехватывая скользкий мяч…

Полковник наблюдал за ребятами из-под опущенных век. Время от времени прижимал к левому боку локоть и придерживал дыхание. Прошло минут десять. Игра вдруг остановилась. Потому что вблизи появился рыжий мальчуган лет девяти с воздушным змеем странной конструкции – вроде коробки с дырами. Из газеты и длинных лучин. Хозяина змея обступили, оставив мяч в воде. Рыжий мальчик объяснял что-то остальным деловито и обстоятельно. Все внимательно слушали. Видимо, здесь не принято было задирать маленьких. Затем все отошли к дальнему краю площади. Туда выходил переулок, из которого тянул ощутимый ветерок – от него шелестели ясени.

Самый высокий мальчик взял у рыженького змей, поднял над головой и выпустил. Белая угловатая конструкция неторопливо пошла вверх, потянула за собой тонкий шнур. Мальчишки запрыгали, заплясали. Полицейский с интересом подошел к ним ближе.

Змей пересек пространство над площадью и остановился в стороне от готической колокольни на фоне очень синего неба с двумя перистыми облаками. Он чуть прокачивался в воздушном течении. И от вида этого белого летуна и синевы полковнику вдруг стало удивительно спокойно, боль исчезла.

Но змей держался в небе недолго. Он рыскнул, сделал петлю и косо пошел на снижение. Рыженький мальчик торопливо завертел катушку со шнуром. Однако спасти змей не удалось. На половине пути он снизился окончательно и упал в фонтан. Ребята вытащили раскисшее бумажное сооружение и горестно обступили его. Лишь Максим не поддался общему унынию. Что-то горячо заговорил, махая руками. Потом побежал к скамье.

– Госп… дядюшка! Дайте денег на газету! Вон там как раз открылся киоск. Каркас у змея уцелел, а бумажную обтяжку мы быстро сделаем новую…

Полковник, морщась, вынул монету в десять крон.

– Купи, голубчик, и мне.

– Да они же наверняка старые!

– Ну, все-таки…

Максим, стуча мокрыми пятками, помчался к киоску. Старичок-продавец угадал в нем приезжего:

– «Саттарский листок» двухдневной давности, молодой человек. По нашим понятиям, совсем свежий. Новости заречного телеграфа.

– Два, пожалуйста…

Одну газету он бегом отнес «дядюшке».

– Вот. И сдача…

– Оставь на мороженое.

– Нет, она бренчит в карманах, ребята скажут, что хвастаюсь деньгами… Мы еще не очень спешим? Я хочу показать мальчикам, как правильно делать центровку.

– Играй, я почитаю…

Но почти сразу над площадью разнеслось:

– Максим! Скорее сюда!

В громком голосе были прежние командирские интонации, и суб-корнет повиновался мгновенно.

Полковник заталкивал в портфель газету и заодно башмаки и чулки Максима.

– Обстоятельства изменились. Возвращаться надо немедля.

– Позвольте, я обуюсь.

– Некогда, ступай так. Здесь это, кажется позволено… – «Дядюшка» уже спешно шагал от площади, и Максим засеменил рядом.

– А что случилось?

– Многое…

– Плохое?

– М-м… нет. Но неожиданное. Объясню позже… Как назло ни одного извозчика…

Кажется, полковнику трудно было говорить на ходу. Несколько раз он останавливался и коротко вбирал воздух. Так прошли два квартала, и до гостиницы оставалось столько же. Максим вдруг заговорил негромко и быстро:

– Господин полковник, за нами идут двое. От самой площади с фонтаном. Я видел их еще раньше, в парикмахерской сквозь окно, они смотрели на нас. Тогда я подумал – случайность… Не оглядывайтесь, господин полковник, посмотрите на отражение…

Улица как раз кончилась, уткнувшись в почтовую контору с большим, до земли, окном. В стекле полковник увидел, как приближаются два подчеркнуто ленивых господина в клетчатых мешковато сидящих костюмах. Они соврешенно не смотрели на дядюшку и его мальчишку.

– Подержи-ка, мальчик… – Полковник дал Максиму портфель, открыл его неторопливо, словно решил достать и бросить в ящик письмо. И выдернул револьвер (причем вылетел на тротуар один ботинок).

Полковник толчком пригнул Максима к земле и, глядя на клетчатые отражения, выпустил назад, из-под левого локтя, несколько пуль. Один клетчатый упал, другой широко махнул рукою и побежал назад. У Максима заложило уши. В тишине он увидел, что в переплете окна торчит широкий, с дрожащей рукоятью кинжал. Это был тяжелый метательный нож – любимое оружие «горных духов».

Полковник бросил револьвер в портфель.

– Идем! – услышал Максим будто сквозь вату.

Они оказались в безлюдном переулке, среди садовых изгородей.

– А ботинок… – глупо сказал Максим.

– Плевать… Вон извозчик. Кликни… – И полковник закашлялся.

– Эй, извозчик! – завопил Максим. Тот стоял у тротуара, к ним спиной. Лошадь попятилась, сдавая назад открытую коляску. Полковник с усилием ступил на шаткую подножку, откинулся на сиденье. Максим прыгнул следом.

– Что за стрельба там была, господа? – опасливо спросил извозчик. Это был длиннолицый прыщеватый парень в мятом цилиндре.

– Мальчишки безобразничают, – часто дыша, объяснил полковник. – Все им неймется после того случая с пушкой.

– Управы на них нету… – Извозчик тронул лошадь.

– В том-то и беда, – сказал ему в спину полковник. И Максиму: – Не смей никогда связываться с такими хулиганами, уши оторву… – Этакий строгий дядюшка с племянником-сорванцом.

– Я не буду…

– Куда прикажете? – опять оглянулся парень.

– За город, в сторону деревни Ключ. Там у нас что-то вроде пикника, мы спешим… А ты без башмаков! – Это опять Максиму. – Там приличные люди собрались, а ты в таком босяцком виде. Срам! Чтобы этого больше не было!

– Я не буду…

– Быстрее, голубчик!

Лошадь, однако, пошла тише.

– Сударь, за город это будет подороже.

Откинувшись к стеганой спинке. «дядюшка» велел:

– Максим, достань у меня из нагрудного кармана пятьдесят крон и дай кучеру… Сдачи не надо…

– Благодарю, сударь! Мы мигом, сударь! – Коляску затрясло на булыжниках.

В десять минут пересекли городок. Побежали назад придорожные кусты и камни. Полковник молчал, прикрыв глаза. У Максима в ритме конного бега прыгало в голове: «Кто они?.. Хотя ясно кто… Чего хотели?.. Хотя ясно чего… Взрослого – наповал, мальчишке зажать рот, и в горы его…»