Колесо Перепелкина - Крапивин Владислав Петрович - Страница 44

«Да все время, не отпирайся.»

«Просто они чересчур прилипчивые, иногда противно даже… Вон, одна опять бежит сюда, хотя и не звали…»

Из-за стеблей репейника появилась взъерошенная Мика.

– Вася! Еле тебя нашла!

– А как нашла-то? – спросил он слегка насупленно (в угоду Мару).

– Я не знаю. – Она поморгала «бабочками» -Наверно, эта… ин-ту-и-ция. Как ты замечательно опять исчез! В точности как в прошлый раз!

«Не в точности», – подумал Вася. И сказал опасливо:

– Что, большой был скандал?

– Большой. Но не долго…

– Будет еще и долго, – приуныл Вася. – И в школе, и дома.

– Не будет! Потому что про тебя почти сразу же забыли! Потому что случился другой скандал! У Кочкина из рюкзака вылез Вовчик и пошел по коридору к Валерьяну Валерьяновичу! А тот… ох как он заверещал! И – скачками вверх по лестнице! Такой шум поднялся! Кто-то кричит: «Валерьянку Валерьяну Валерьяновичу!» Кочкин схватил крыса, сунул в рюкзак и бегом из школы!..

– Попадет бедняге, – всерьез встревожился за Шурика Вася.

– Может, и не попадет. Валерьян Валерьянович сам виноват. Нельзя так бояться мирных животных.

– Завучи никогда не бывают виноваты, – умудренно заметил Вася. – Вот увидишь. Завтра потащат Шурика к нему в кабинет. Да еще с родителями.

– Завтра никто никого не потащит, – сообщила Мика. – У нас будет еще целая неделя каникул, потому что фирма «Мойдодыр» не закончила ремонт водопровода. Это объявили в начале линейки. А ты опоздал…

– Вот это да! – возликовал Вася. Добрая судьба сжалилась и подарила еще семь дней лета!.. Но все же он сказал озабоченно: – Валерьяныч все равно вспомнит. Хоть через неделю, хоть через месяц…

…Забегая вперед, надо сказать, что Валерьян Валерьянович ничего никому не вспомнил. Он просто-напросто больше не появился в школе. Видимо, почувствовал, что крыс Вовчик полностью подорвал его педагогический авторитет. Говорили, что бывший завуч уехал в город Ялупаевск, где жила его тетушка. И там стал заведовать концертной самодеятельностью в клубе фабрики Канцелярских скрепок. Но так ли это на самом деле, никто не знал. Да и никому не было интересно.

Однако все это станет известно позднее. А пока Вася радовался неожиданному продлению каникул. Впрочем, недолго радовался. Сообразил:

«Мару! А сколько же здесь дней прошло, пока я торчал в этом самом ВПК? Мама с папой, наверно, все милиции обзвонили! Что я им скажу!»

«Мама с папой ничего не заметили. Им казалось, что ты дома. Да и вообще им было не до тебя…»

«Как это не до меня?!» – хотел обидеться Вася, но тут опять подала голос Мика:

– А все-таки как быстро пробежало лето, да? Кажется, будто мы только вчера с тобой встретились в этих местах… и помирились. Помнишь? – Она глянула вопросительно и чуточку кокетливо. – Ну, когда мы рядышком отпечатали ноги…

– Ну и что… ну, помню, – сам не зная отчего смутился Вася. И потому слегка насупился. – Теперь наши следы наверно нам уже малы. Лапы-то, небось, выросли за лето…

– А пойдем посмотрим!

Васе по-прежнему было почему-то неловко. Но Мару толкнул его шиной под коленку:

«Иди, иди…»

Через подсохший репейник и бурьян они выбрались к тыльной стороне кирпичного склада. Бетонная полоса у фундамента обросла по раю сурепкой и мелкой ромашкой. На стебельках искрились капли от недавнего случайного дождика, который пробежался по пустырям.

В двух отпечатках босых ступней тоже блестела дождевая вода. В ней безбоязненно плескались два воробья. Или, возможно, воробей и воробьиха. Воробья Вася узнал по торчащему хохолку.

– Привет, Крошкин!

Крошкин радостно чирикнул в ответ, но тут же взъерошился, запрыгал боком, завскрикивал скандально. Его подружка – тоже. Потому что в пяти шагах шумно опустилась на бетон черно-серая растрепанная ворона. Мерзко крякнула. Сразу было видно, что у нее с воробьями давние счеты. И сейчас она их сведет!

Разве мог Вася Перепёлкин допустить такое «свинство-воробьинство»?

Он выхватил рогатку и прицелился в ворону.

Никакого заряда в кожанке не было, но ворона про это не знала. А с рогатками она, видать была знакома. В один миг вредная птица взмыла над бетоном, панически заорала и унеслась, кувыркаясь в воздухе, как отброшенный комок мусора.

– Тот-то же… – сказал Вася.

Мика засмеялась:

– Как она перетрусила!..

Крошкин весело чирикнул на прощанье и вместе с воробьихой полетел прочь.

– Привет Акимычу и Филиппу! – крикнул вслед Вася. – И Степе!.. Сажи, что я скоро приду на «Богатырь»!

Тут же царапнула его грустная мысль: прийти-то он придет, а будет ли там весело? Небось Филипп опять грустит из-за разлада с Олей… Прав Мару: хлопотная эта штука любовь…

От досады он махнул рогаткой, как плеткой, щелкнул резиной себя по ноге.

– Хорошая рогатка, – похвалила Мика. – Такая же как у моего дедушки, когда он был вроде нас. У меня его мальчишечья фотография есть с такой рогаткой…

Конечно же Вася открыл рот для вопросов! Но Мару снова ткнул его в ногу:

«Ни слова о дедушке!»

«Почему?»

«Ни слова! Потом объясню!»

Ну что же, Вася понимал, что Мару не дает пустых советов. И быстро сказал о другом:

– Ну, давай померим наши следы!

Он сбросил кроссовку, сдернул носок и вставил ступню в отпечаток – теплая вода выплеснулась наружу. Мика, зачем-то подобрав коротенький клетчатый подол, аккуратно поставила ногу в свой след.

И Васина, и Микина нога вошли в свои отпечатки точь в точь! Словно следы на бетоне были оттиснуты лишь вчера!

– Вот это да, – сказал Вася, не зная, радоваться или огорчаться. – Выходит, мы за лето ни капельки не выросли?

– Ну и что? – отозвалась Мика. – А куда нам торопиться?

– А ведь и правда. Тем более, что еще неделя каникул… И знаешь что?

– Что?

– Бетон-то на солнце. От тепла всё твердое расширяется, может быть, и он расширился чуть-чуть. Как раз на наш вырост…

– Может быть, – покладисто сказала Мика. – Вася…

– Что?

– А ты… не мог бы мне когда-нибудь дать попробовать прокатиться на твоем колесе? Показать, как это…

«Мару, можно?» – очень неуверенно спросил Вася и был готов ко всякому ответу. Но Мару отозвался, хотя и без удовольствия, но и без капризности:

«Ладно уж. Куда деваться-то…»

– Ладно, Мика! Ты только не говори «колесо». Его зовут Мару. И оно даже не «оно», а «он». Мальчик!

Мика ничуть не удивилась:

– Ладно!

– Хочешь сейчас попробовать?

– Ой, нет… Мне сейчас надо домой. Приходи к нам после пяти, бабушка будет уже дома. Она про тебя много раз спрашивала после твоего приезда, почему Вася не заходит в гости…

Конечно же Вася снова открыл рот для множества удивленных вопросов. И опять Мару нервно крутнулся у ноги:

«Ни слова про бабушку!»

«Почему? Я же никогда ее не видел!»

«Потом объясню!»

И Вася послушался вновь..

Мика крутнулась на мокрой пятке и, помахивая снятым белым гольфом и сандалеткой, поскакала прочь.