Колесо Перепелкина - Крапивин Владислав Петрович - Страница 16

– Ты достукаешься, что новый учебный год снова проведешь во втором классе! Садись к столу. И чтобы весь суп съел до донышка! Не ребенок, а фильм Диснея «Танец скелетов»…

Вася на табурете бодро подъехал к столу. На душе было весело, хотя все еще болели отбитые молотком пальцы. Правда, где-то в глубине души скребло опасение, что в школе могут начаться придирки и допросы из-за вчерашнего, но… может, и не начнутся. А если он схлопочет двойку за неготовые задания, ну и что? На второй год теперь все равно уже не оставят!.. А главное то, что есть Колесо! И день совершенно летний и безоблачный! Ну и… с Микой вот такая встреча. Это ведь тоже неплохо…

Никаких разборок в школе не случилось. Наверно, потому, что не было Валерьяна Валерьяновича. На первом уроке Полина Аркадьевна сказала классу:

– Что-то вы сегодня расшумелись, голубчики. То ли близкие каникулы почуяли, то ли узнали, что Валерьян Валерьянович сегодня уехал в Москву на учительскую конференцию и некому держать вас в настоящей строгости… – При этом она в о в с е н е с м о т р е л а на Васю.

И ни одной двойки Вася тоже не получил. Да и уроков-то было всего два: физкультура и рисование, а потом оба вторых класса пошли на экскурсию в городской парк, где недавно открылись летние аттракционы.

Вася и Мика ходили по парку рядом и время от времени брались за руки. И разговаривали про всякие дела: про Микину кошку Василису, у которой скоро будут котята («А теперь декретный отпуск?» – хихикнул Вася); про книжку «Гномы из синего колодца», про старинный автомобиль, который восстановил из утиля осинцевский мастер Модест Кириллович Брошкин и по выходным бесплатно катает вокруг стадиона ребят. Рассказал Вася и про Колесо. Но только о том, как научился на нем кататься. А про то, что Колесо живое и разговорчивое, говорить не стал – это была их с Колесом тайна… А на «железной дороге», где глазастый паровозик таскал по ухабам разноцветный поезд, они сели на одну вагонную скамейку. Видя такое дело, Маргарита Панченко почему-то надула губы и сказала:

– Пфы…

После экскурсии Вася проводил Мику до ее дома. Правда, ранец ее он тащить не стал, постеснялся предложить, хотя обещал это раньше. А Мика не напомнила. Но им и так было хорошо вместе.

Только у подъезда Мика слегка загрустила:

– Совсем уж скоро каникулы…

– Ну и что? Это же хорошо!

– Может, и хорошо, только меня увезут в деревню. На все лето…

– Жалко, – огорчился и Вася. – А это далеко?

– Не очень. Поселок Цаплино, двадцать километров на электричке. Но ведь ни тебя, ни меня не отпустят одних, чтобы ездить в гости друг к другу…

– А может, приедешь с родителями? Хоть на денек?

– Родители уедут сперва в Одессу, а потом по путевке в Египет. А детей туда не берут. Я буду с бабушкой и дедушкой, а они домоседы, в город не ездят.

– А Василиса с кем останется? – вспомнил Вася про кошку.

– С собой возьму. Буду котят воспитывать, пока не подрастут. А потом придется раздавать соседям.

– Ну, с котятами ты не соскучишься, – утешил Вася.

– Ты тоже не соскучишься… Со своим колесом.

И Вася опять обрадовался, что есть Колесо. А Мику утешил снова:

– Ничего! До каникул еще целая неделя!

Колесо ждало Васю с нетерпением.

«Наконец-то! Прочему так долго не шел?»

«У нас экскурсия была.»

«А потом, небось, еще с этой самой… Микой гулял», – проницательно заметило Колесо.

«Совсем немножко. Только проводил до дома… Ну, идем на улицу?»

В этот момент появились родители.

– Мама, папа! Смотрите, как я умею! – Вася выписал на полу два круга и восьмерку. Родители вжались в угол.

Мама сказала, конечно, что Вася непременно свихнет шею. Папа посмотрел на положение дел более деловито:

– Тебе нужны кожаные наколенники, как у тех мальчиков, что катаются на досках с роликами. А то вон уже какая плямба на ноге.

– Это еще раньше, вчерашняя плямба! А с Колеса я уже не падаю!.. Мы пошли гулять, ладно? – И Вася с Колесом выскочил из комнаты, слыша спиной мамины «только осторожно!», «только не далеко!», «только не долго!».

…Последняя школьная неделя пролетела будто уже не школьная. Потому что главными в ней были не уроки, а лихие поездки на Колесе по окрестным улицам и асфальтовым садовым дорожкам. А еще – встречи с Микой…

Ложась спать, Вася пристраивал Колесо рядом. Теперь, снабженное педалями, оно не влезало под подушку. Вася укутывал Колесо тети-Томиной наволочкой и укладывал между подушкой и стенкой. Мама каждый раз возмущалась:

– Неужели нельзя держать э т о в кладовке или хотя бы под кроватью?

– Оно не э т о, а мой друг! – защищал Колесо Вася. Мама сжимала губы и поднимала глаза к потолку. А однажды со сдержанной горечью сказала папе:

– Боюсь, что нашего ребенка придется показать врачу.

– Ну что ты выдумываешь, Яночка! Мальчик просто играет.

– Это для тебя все просто! А у Василия, возможно, зачатки психического отклонения…

– О-о-о! Если и есть отклонение, то не у него!

– Что-о?!

– Оно скоро заведется во мне. От таких разговоров.

– А мне показалось, что ты имел в виду меня!

– Упаси Господь!

– Нет, если тебе кажется, что у меня признаки шизофрении, ты так и скажи!

– Ну, хватит вам! – взвыл за ширмой Вася. – Если не перестанете, я заболею ангиной! Или аппендицитом!

Мама и папа разом примолкли. Если Вася заболевал, они делались тихими, заботливыми и забывали про ссоры. Но ведь каждую неделю болеть не будешь, так никакого здоровья не хватит…

Однажды после очередного спора с Васей, мама горько поджала губы.

– Ты в последнее время совершенно перестал меня слушать. Это все из-за твоего колеса. Видимо, его ты любишь больше, чем маму.

Вася только вздохнул. Ну что она такое говорит! Маму (да и папу тоже) он любил больше всех на свете. Несмотря ни на что! Но ведь к маме не приделаешь педали и не будешь лихо носиться на ней по тротуаром и аллеям! И – это главное – не засунешь ее на ночь между стеной и подушкой и не станешь до полуночного часа шептаться и делиться тайнами. Тем более, что есть и такие тайны, которые ни одному человеку, даже маме, не расскажешь.

Например, как он подобрался недавно к часовне Святой Екатерины, что в конце Рябинового бульвара, посидел у ее задней стены в лопухах, огляделся, поставил на кирпичный выступ свечной огарок и, ломая от волнения спички, зажег фитилек. Войти в часовню один, без взрослых, Вася не смел, а здесь он был незаметен. Встал коленями в траву, тронул лбом прохладные кирпичи и прошептал: «Господи, пусть о н и перестанут ссориться. Или пусть не так часто. Ладно? Я очень прошу…» В это миг за спиной появилась какая-то бабка: «Ах ты террорист! Поджигатель!..» Вася опомнился только через пять кварталов от часовни и потом до вечера не выходил из дома.

«Колесо, ты как думаешь, считается моя молитва или нет, если меня прогнали?»

«Конечно, считается! Ты ведь успел ее сказать…»

Или еще тайна, совсем свежая. Вчера вечером, у подъезда, Мика тихо и строго сказала:

«Мы ведь завтра надолго разъедемся. Закрой глаза.»

Вася забоялся, но послушно закрыл. И Мика чмокнула его в щеку сухими губами. Васю словно обмахнуло горячим ветром. Он стыдливо и радостно засопел. И Мика тоже. Потом она быстро сказала: «Пока…» и убежала за дверь.

Эту тайну Колесо почему-то выслушало вежливо, но без должного сочувствия, только спросило:

«Она правда завтра уезжает?»

«Да», – вздохнул Вася.

Вечером тридцать первого мая Вася проводил Вику (а также ее маму и кошку Василису) на электричку, вскочил на педали и покатил домой. На этот раз Колесо мчалось особенно резво. И началось лето.