Граната (Остров капитана Гая) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 29

На нижней площадке возникли две фигуры. Мужчина и женщина. Они торопливо шагали вверх и о чем-то весело и сбивчиво говорили. Мужчина был несомненно Толик.

Гай сжал губы и опять уселся на бетонном уступе.

– О! – сказал Толик. – Это ты? Ты тут… чего?

– Любуюсь ночным городом, – официально ответствовал Гай, надавив на слово “ночным”.

– Меня, что ли, ждешь?

– А кого?! – взвинтился Гай. – Может, адмирала Крузенштерна?! – И подумал: “Не зареветь бы…”

– Я же говорил: попадет мне, – сказал Толик спутнице.

Она коротко и как-то бархатисто рассмеялась. Гай покосился. Девушка была рослая, плотная, с тяжелой черной косой. При свете лампочки Гаю показалось, что у нее очень красный большой рот и похожие на сливы глаза.

– Гай, познакомься, – сказал Толик. – Это Алина. Для полноты информации – Алина Михаевна.

– Очень приятно, – с предельной ядовитостью отозвался Гай. Он смотрел на Инкерманский маяк.

– Гай, будь к ней снисходителен – это как-никак твоя будущая тетя.

Гай резко обернулся.

– Алина – моя невеста, – церемонно сказал Толик.

– И без сомненья, станет моей женой.

Гай, не вставая с парапета, поклонился:

– Очень рад.

Эти два слова можно было перевести длинной фразой, смысл которой сводился к тому, что тетушка нужна Гаю, как дельфину брюки, и что забывать из-за будущей родственницы – даже невесты – других родственников (не будущих, а настоящих) – потрясающее свинство, и что Толик поступает так не первый раз, и поэтому Гай забывать свои обиды легко и скоро не собирается.

– Толик, – глубоким грудным голосом произнесла Алина. – Мальчик думает, что ты задержался из-за меня.

– Придется перейти на язык документов, – со вздохом произнес Толик и протянул Гаю бумажку. Это были два билета в кино.

– Ну и что? – сумрачно спросил Гай.

– Доказательство. Видишь, контроль не оторван? Мы собирались чинно-благородно в кинотеатр “Приморский” на семь часов. В девять я был бы дома перед вашими строгими очами. Но экстремальные обстоятельства помешали и тому и другому. То есть кино и своевременному возвращению…

– На него хулиганы напали, – сказала Алина.

Толик взял Гая за плечо:

– Пойдем.

Когда прошли шагов двадцать, Гай неловко спросил:

– Правда, что ли?

– Что?

– Ну… хулиганы…

Толик неловко хихикнул.

– Главное, день еще белый, солнце не зашло, а они подходят на бульваре, два пижона. Обычный диалог: “Дай закурить”. – “Не курю”. – “Жалко, да?” – “Гуляйте, мальчики…” – “Ах, мы мальчики, а ты – дядя?” – И ручкой на дядю…

– Ну и что? – нервно спросил Гай.

– Ну, что… Я одного посадил на время под акацию, а другому стал разъяснять, что он не прав, он обмяк как-то сразу… Я думал, слегка постукаю их по очереди, с педагогической целью, и отпущу. Но не тут-то было. Алина Михаевна проявила излишнюю инициативу. Куда-то кинулась, тут же явилась с морским патрулем, а те милиционера кликнули… Ну и пришлось “Лимонадного Джо” поменять на визит в отделение… Интересно, что сперва чуть-чуть сам не оказался виноватым: побил, мол, мирных прохожих. Хорошо, умный капитан подошел, разобрался… У одного свинчатку из кармана выудили…

– Даже не верится, – вздохнул Гай.

– Что? То, что свинчатку нашли?

– Вообще… Что в таком городе такие гады…

– Всякое бывает… Хотя они, кажется, ялтинские… А этот “Лимонадный Джо” для меня какой-то заколдованный. В Москве, помню, купил билеты – и срочно в институт вызвали. Был в Ленинграде, увидел афишу, побежал в кассу – ногу подвернул, вместо кино в травмапункт попал… Тьфу… А так хотелось посмотреть, говорят, веселая штука.

– Мура, – сказал Гай. – Все думают, что это про правдашних ковбоев, а это чушь. Одно издевательство…

– Это же комедия!

– Не комедия, а чепуха. Я смотрел и плевался…

– А где ты сумел? Дети до шестнадцати не допускаются!

– Ох уж! Где не допускаются, а у нас в ДК судостроителей – пожалуйста… Толик…

– Что?

– А они тебя… ничего?

– Да ну… хлипкие личности, – бодро сказал Толик.

– Все-таки двое…

– Я так перепугалась, – сказала Алина.

– Ну и я тоже, – засмеялся Толик. – В том-то и дело. Мне с перепугу как раз все и удается в самом лучшем виде… Я и диссертацию раньше срока защитил тоже с перепугу. Потому что прихожу однажды к шефу, а он говорит…

– Да знаю, знаю, – сказал Гай. – Я эту историю четыре раза слышал.

– Ох уж, четыре…

– Да. Один раз ты папе рассказывал, два раза мне и маме и один раз кому-то по телефону…

– Вот такой у меня братец-племянничек, – сказал Толик.

– Хороший, – отозвалась Алина и наклонилась к Гаю (он учуял запах “Красной Москвы”). – А Толик в самом деле все делает с перепугу. Он в любви мне так признался. Со страху…

– Да, – вздохнул Толик. – Было…

– Как это? – недовольно спросил Гай.

Алина бархатисто смеялась в темноте, платье ее шуршало.

– А вот так… Идем мы по Синопскому спуску, он молчит, я спрашиваю: “Толик, о чем ты думаешь?” А он… я в точности запомнила: “О принципе прямого преобразования направленного электромагнитного излучения в акустическую волну”. Я чуть на ступени не села.

– Это единственно реальная возможность прямой связи космоса с глубиной, – доверительно объяснил Толик Гаю. – Женщинам этого не понять… хотя Алина и работает в пресс-бюро при лаборатории.

– Не перебивай, – сказала Алина. – Я ему и говорю: “Ты не мог найти для девушки более подходящих слов?” А он: “Я это… мог бы… Будь моей женой…”

– А вы? – холодновато спросил Гай.

– А что я? – засмеялась Алина. – Сразу и согласилась. Потому что я эгоистка. Люблю счастливых людей, у их счастья можно греться, как у печки.

– Разве Толик такой уж счастливый?

– Конечно, – серьезно ответила Алина. – Он счастливый в самом главном, он свое дело нашел. И удач у него в этом деле – выше головы.

– Тьфу-тьфу-тьфу… – суеверно плюнул Толик.

– Ничего не “тьфу”… Про него за границей пишут. В сорок лет он станет академиком, а я толстой и важной супругой академика… Разве плохо?

– Не знаю, – сказал Гай и повернулся к Толику. – Лишь бы ты сам не сделался толстым и важным.

– Ни за что на свете… Гай, давай, проводим Алину, а потом уж домой…

– А где живет… Алина Михайловна?

– Недалеко, за площадью Коммунаров… Только не Михайловна, а Михаевна.

– У меня папа был молдаванин, – сказала она.

– Михай… так румынского короля звали, – брякнул Гай.

Алина засмеялась:

– В отцовском селе чуть не каждого второго так зовут. Это все равно, что русское имя Михаил. Как у тебя.

Гай поморщился. Толик быстро объяснил:

– Князь Гаймуратов свое имя терпеть не могут-с.

– Хватит обзываться-то, – сказал Гай.

– Виноват-с… Кстати, сегодня получил от твоей мамы письмо. Одно на двоих. Пишет, что съездила прекрасно, соскучилась по ненаглядному Гаю и ждет не дождется, когда он явится домой… Еще пишет, что Галина уже отстроила пол-Ташкента и приедет в сентябре…

– Получил и молчит! – возмутился Гай. – Что еще пишет?

– Сообщает, что некий Юра Веденеев извелся по Гаю, все спрашивает, когда приедет.

Гай вздохнул радостно и виновато.

– Соскучился? – ласково спросила Алина. – Хочется домой-то?

– Хочется… и уезжать не хочется.

– Душа пополам. Диалектика жизни, – заметил Толик. – Ничего, тебе осталась еще неделя. Догуляешь – и к родным пенатам…

– Толик, а от Ревского ничего не слышно? Вдруг не успею отсняться?

– Он обещал завтра со мной связаться. Успеешь, выход назначен, кажется, через два дня.

– Ура…

– А завтра у меня свободный день и у Алины отгул. Может, втроем закатимся куда-нибудь, а?

– А вот и нет, – сказал Гай.

– Что так?

– У тебя своя личная жизнь, у меня своя. Завтра мы с Асей пойдем по городу. По всей линии Обороны…