Голубятня на желтой поляне - Крапивин Владислав Петрович - Страница 24

За киоском никого не оказалось.

Оранжевая рубашка мелькнула у вокзального здания. Там, в серой плоской стене, была узкая дверца. Игнатик исчез в этой дверце. Яр кинулся следом.

Он оказался в бетонном коридоре, вдоль которого тянулись железные трубы разной толщины. Их коленные изгибы иногда перегораживали дорогу. На изгибах торчали колеса вентилей. Пахло ржавчиной и тёплой сыростью. Вдали быстро простучали подошвы.

– Игнатик!

Всё стихло. Даже эхо увязло в мягкой духоте.

Коридор, закругляясь, привел Яра в подвал. Солнце почти горизонтально врывалось в квадратные оконца у потолка.

Подвал был полон якорей.

Это был целый музей якорей. Царство якорей. Мир якорей.

Кладбище якорей…

Якоря лежали, стояли, косо навалившись друг на друга, на стены и на каменные столбы. Здесь были классические адмиралтейские якоря с истлевшими деревянными штоками, знаменитые якоря Холла с теплоходов и стальных крейсеров, старинные якоря-кошки. Якоря всех конструкций и видов: двурогие, однорогие, многорогие. Грибовидные и винтовые. Маленькие, от рыбачьих лодок, и пятиметровые великаны от океанских кораблей. Все ржавые и забытые.

Яр мельком подумал, что если якорь – символ надежды, то здесь кладбище многих-многих надежд.

Между якорями лежали и висели лохматые от ржавчины цепи. Звенья у некоторых были с колесо мотоцикла.

Яр прыгал через цепи, стремясь в ту сторону, где ему опять послышался топот мальчишечьих ног.

– Игнатик, подожди!

Крик запутался в этом железном лесу, погас…

Яр налетел на кирпичную стену, кинулся вдоль неё, увидел металлическую лесенку, бросился по дребезжащим ступенькам. Лесенка, круто ломаясь, повела вверх внутри узкой шахты. Горели пыльные лампочки в проволочных клетках. Проржавевшие ступени иногда гнулись под ногами. Стало ясно, что Игнатик здесь не пробегал. Вернуться? Нет, бессмысленно гоняться по лабиринтам. Лучше выйти к поезду и встретить Игнатика там.

Лестница привела в квадратную комнату – пустую, белую, без окон. Мягко светил плафон. Чернела обитая кожей дверь. Яр дернул её.

Он оказался в небольшом зале. Блестел светлый мрамор, горели электрические канделябры. За овальным столом сидели похожие друг на друга люди – в тёмных костюмах, с гладкими неподвижными лицами.

– Что вам угодно? – бесцветным голосом спросил один.

– Мне угодно выбраться на перрон, – резко сказал Яр.

Человек невозмутимо разъяснил:

– Вам следует вернуться. Выход на перрон через соседнюю дверь.

Яр шагнул назад – он забыл в этот миг, что в белой комнате другой двери не было.

Впрочем, и самой комнаты не было. Яр увидел что-то вроде большого склада. По нему сновали молчаливые люди в серых халатах. Они грузили на тележки с мягкими колёсами длинные тюки.

В этой молчаливости, в тусклом свете лампочек, в запахе грязной ткани была тоскливая мрачность. Словно грузили обёрнутые мешковиной трупы. Но, конечно, это не так. У стен Яр заметил штабеля каких-то одинаковых гипсовых статуй. Скорее всего, их и увозили куда-то.

Яр прошёл через склад. Ему смотрели вслед, но ничего не говорили.

За складом был светлый коридор с окнами в одну сторону. Окна оказались распахнуты. Яр увидел наконец платформу, заросшие рельсы, на них дырявые товарные вагоны и мятые цистерны. Две нитки рельсов не были ржавыми, они блестели среди зелени. По ним подтягивался к платформе поезд с аккуратным паровозиком и зелёными вагончиками.

Искать выход на перрон – значит опять запутаться в дурацких переходах и подвалах. Проще было прыгнуть вниз – окна тянулись невысоко от земли, на уровне второго этажа.

Яр опёрся ладонями о подоконник… И услышал:

– Ярослав Игоревич, подождите…

Яр замер. Шевельнул плечом, ощутил мышцами груди спокойную твёрдость пистолета. Оторвал от подоконника ладони и медленно обернулся.

В двух шагах стоял человек в чёрном костюме. В белой сорочке с тёмным галстуком. Среднего роста, сухощавый. С приветливым лицом без морщин. С гладкой чёрной причёской – такой блестящей, будто голову помазали дёгтем.

– Ярослав Игоревич, не могли бы вы уделить мне две минуты?

Человек говорил странно: губы его почти не двигались и лицо не менялось. Но голос был приветливым.

– Да, если две минуты, – как можно спокойнее отозвался Яр. – Я спешу.

– Я знаю. Об этом и речь… Куда-нибудь пройдём или побеседуем здесь?

– Здесь, – сказал Яр.

– Как угодно… – Человек отошёл к стене против окна, слегка прислонился, взялся за тонкую трубу, которая шла сверху к решётчатой батарее отопления.

– Я слушаю, – сказал Яр.

– Ярослав Игоревич, вам не следует разыскивать мальчика…

"Что же, этого надо было ждать, – подумал Яр. – Может быть, оно и к лучшему". Знакомое ощущение "на щелчке" взвело в нём тугие пружины. Яр сел на подоконник, прижался затылком к косяку. Быстро глянул на перрон – Игнатика не было. Яр посмотрел на человека. Тот ждал.

– Разыскиваю я мальчика или нет, это моё дело, – сказал Яр. – Моё и мальчика. Но никак не ваше.

Казалось, человек слегка вздохнул, хотя лицо его опять не шевельнулось. Оно блестело, как глазированное.

– Вы заблуждаетесь, – сказал человек. – Это дело касается очень многих. В том числе и меня.

– Кто же вы такой?

– Меня зовут Тот.

Яр усмехнулся:

– Исчерпывающий ответ. По-моему, это имя какого-то египетского божества.

– Я не божество. И это не имя. Скорее, местоимение. "Тот, того, тому… тот, который…" И так далее.

– Ну и что же Т о т к о т о р ы й хочет от мальчика и от меня? – сдержанно спросил Яр.

– От мальчика почти ничего. Только чтобы он не был в контакте с вами… А от вас: чтобы вы последовали доброму совету…

– Жду совета.

– Вернитесь домой.

– Домой – это куда?

Тот улыбнулся уголками твёрдого рта.

– Я имею в виду крейсер.

– А-а… – сказал Яр.

Поезд подошёл к платформе, но она была совершенно пуста.

Человек заговорил вкрадчиво, его голос теперь напоминал шелест сухого песка:

– Поверьте, это в наших силах – вернуть вас на корабль.

– Охотно верю, – вежливо отозвался Яр. – Но вы, наверное, не думаете, что, услышав ваш совет, я тут же соглашусь.

Тот снова улыбнулся:

– Нет. Я понимаю, что обязан ответить вам на некоторые вопросы.

– Вот именно, – сказал Яр.

– Хорошо. Спрашивайте.

– Спрашиваю. Что такое нашествие?

Тот поморщился. Яр не ожидал, что это неподвижное лицо способно на такие гримасы. Казалось, от щёк и подбородка сейчас посыплется потрескавшаяся глазировка. Нет, не посыпалась.

Тот неохотно сказал:

– Нашествие – это просто побочный продукт эксперимента.

– Что за эксперимент?

– Но, Ярослав Игоревич… Это крайне сложный вопрос. Извините, но вы можете не понять…

– Как-нибудь.

– Я даже не уполномочен делать такие разъяснения…

– Но вы, по-моему, уполномочены уговорить меня покинуть Планету, – усмехнулся Яр.– А мне не хотелось бы покидать без разъяснений. Я крайне любопытен от природы. Что за эксперимент, в результате которого горят города и гибнут люди?

Тот сказал очень сухо:

– В процессе эксперимента иногда горят целые звёздные системы.

– Ого, у вас масштабы.

– Да, – с еле заметным самодовольством отозвался Тот.

– Тем более любопытно. В чём суть такой обширной деятельности? И цель?

– Цель… Хорошо. – В шелестящем голосе опять скользнуло самодовольство. – Конечная цель – создание мыслящей галактики.

"Псих? – подумал Яр. – Или правду говорит?" (А Игнатика всё не было.)

– Вы можете не верить, – сказал Тот. – Но это правда.

– Допустим… А зачем вам это? Мыслящая галактика…

Тот растерянно, как-то очень по-человечески мигнул.

– Я не понимаю…

– И я не понимаю, – сдерживая злость, сказал Яр.

– Но мыслящая, осознавшая себя галактика – это… высшее достижение… венец прогресса… Извините, но я же предупреждал, что вам трудно будет осознать.