Голубятня на желтой поляне - Крапивин Владислав Петрович - Страница 22

– Я ничего… Ты сказал, чтобы я пришел. Я вот…

– Что с тобой?

– Со мной? – Он попытался улыбнуться. – Всё в порядке.

– Слушай… Игнатик… Я чем-то обидел тебя, да?

– Нет, что ты, – испуганно и честно сказал Игнатик. Быстро посмотрел Яру в глаза. Потом заморгал и опять отвернулся.

– Тогда почему ты от меня бегаешь?

– Я не бегаю…

– Тик…

– Ну… разве я бегаю?

– Ты не хочешь меня видеть?

– Я… хочу… Просто дела всякие. Тётя всё время просит по хозяйству помочь. И ты работаешь…

– Я не знаю, что и подумать, – беспомощно проговорил Яр. – Может быть, кто-то тебя не пускает? Тётка? Говорит, что пускает, а сама…

– При чем тут тётка? – с пробившейся горечью сказал Игнатик.

– А кто?

Он молчал.

– Тогда кто? – с отчаянием спросил Яр. – Может, кто-то напугал тебя? Или сочинил про меня какую-нибудь чепуху? Или… Я просто не знаю, что подумать! Тик… Может, я сам в чём-то виноват?

Игнатик отрицательно помотал головой.

– Есть же какая-то причина! – почти крикнул Яр. – Игнатик… Ну?

У Игнатика шевельнулись губы. Кажется, он беззвучно сказал: "Есть…"

"Слава богу, это хоть что-то", – подумал Яр. Он приподнял невесомого Игнатика за бока, вынул из сапог и посадил на колено.

– Теперь ты мне всё скажешь. Да?

Но Игнатик молчал. Шевелил пальцами босых ног и не поднимал головы.

Яр ладонью провёл по его заросшему затылку.

– Конечно… Ты ещё маленький, а я почти старик. Мы разные… Но той ночью, когда я тебя нёс… Ты тогда сам сказал: "Мы с тобой одни на свете…" Я думал, это по правде, думал, мы никуда друг без друга…

Игнатик перестал шевелить пальцами и весь затвердел.

– Сейчас, наверно, ты не так думаешь… – пробормотал Яр. – Но всё же… ведь не враг же я тебе…

Игнатик беззвучно заплакал. Потом обхватил Яра за шею и уткнулся ему в плечо. Вздрагивая, прошептал:

– Я же не виноват… Они не велят.

– Кто?! – с радостью и злостью крикнул Яр.

– Ну… они… эти… – всхлипывал Игнатик.

– Да кто же, дьявол забери? Кому какое дело? Кто посмел?!

– Эти… ты не знаешь, что ли?

– Ни черта я не знаю! – ликуя в душе, отозвался Яр. Игнатик был е г о. Его братишка, его сын и друг – на остальное плевать.

– Ну, кто же, Тик? Перестань плакать… Ты же понимаешь, я многого не знаю. Что им нужно от нас? Кто они такие?

– Это… те самые люди… которые приходят и всё велят…

– Откуда приходят? Они здешние?

– Да нет же, – опять всхлипнул Игнатик и повозился, вытирая о рубашку Яра мокрое лицо. – Они не такие… Все говорят, что их нет, а знают, что есть…

– Чушь какая-то…

– Я тоже сперва думал, что чушь. А он пришёл и сказал, чтобы я не смел…

– Что не смел?

– Приходить к тебе.

– Но почему? Почему?!

Игнатик глянул влажными умоляющими глазами.

– Я не знаю… Говорит, если будем видеться, они убьют…

– Кого? Тебя? – подобравшись, как для атаки, спросил Яр.

– Тебя.

– Бред.

Яр знал, что не бред. Включилось тренированное чувство разведчика и чётко сигналило ему, что рядом есть непонятный враг. Но Игнатик должен жить без страха. Как можно беззаботнее Яр сказал:

– Посмотрел бы я на человека, который попробует меня убить…

– Яр, они могут. Правда.

– Тик… – очень ласково проговорил Яр. – Я прошёл подготовку в высшей школе космических первопроходцев. У меня реакция, как у электронной машины. Я увертываюсь от пули и стреляю без промаха в подброшенный орех. Из-за плеча.

– У тебя, значит, есть пистолет? – живо спросил Игнатик.

– Есть, – соврал Яр.

– Покажешь?

– Да… после. Он в сейфе сейчас.

Лицо Игнатика – похудевшее, в мокрых разводахстало сумрачно-строгим.

– Яр, ты носи его всегда с собой.

– Хорошо…

– Обязательно с собой. Яр, они не шутят… Я, наверно, зря тебе про всё сказал… – Игнатик опять чуть не заплакал. – Они не велели говорить, а я сказал. Теперь, наверно, будет плохо…

– Плохо будет тому, кто попробует нас задеть, – очень бодро и уверенно произнёс Яр. – Это я тебе обещаю железно. Поверь.

Игнатик снова – теперь уже с облегчением – ткнулся носом Яру в плечо. Видимо, он устал от страха, от тоски, и сейчас душа его отдыхала. Он уверовал, что космический первопроходец с пистолетом сильнее тех врагов…

Каких врагов? Кто они? Как выглядят?

Обо всём этом надо было спросить Игнатика.

Но спрашивать – значит показывать свою неуверенность. Значит, будить в Игнатике прежние страхи. Яр сказал:

– Видишь, я не боюсь. И ты никого не бойся. Главное, чтобы мы были вместе.

Игнатик слабо улыбнулся и кивнул.

Яр снова погладил его по затылку. Поднял, осторожно вставил в сапоги.

– Зачем ты их таскаешь, такие бахилы?

Игнатик улыбнулся уже веселее.

– Тетка сказала, что такая примета есть: кто целую неделю морские сапоги не будет снимать ни днём ни ночью, обязательно станет капитаном. Вот я и не снимаю.

– И спишь в них?

– Ага…

Яр хотел рассмеяться, но раздумал.

– Ты очень доверчивый, Тик, – сказал он серьёзно. – Ужасно доверчивый. Тетка сказала тебе смешную шутку, а ты веришь. Какие-то болтуны пришли и наплели тебе всякую чепуху – ты тоже веришь.

Игнатик помолчал. Потом быстро глянул и сказал с лукавинкой:

– Ага, я доверчивый… Вот поверил, что ты есть на свете, и ты правда есть.

Теперь Яр рассмеялся:

– Это ты хорошему поверил. А ерунде верить не надо.

Игнатик выбрался из сапог.

– Я их здесь оставлю. Я домой сбегаю, а потом опять приду, скоро. Я тебе черешни принесу…

Он и правда скоро вернулся. Прискакал босой, весёлый, с большим кульком белой черешни.

– Вот, смотри, какая в тёткином саду созрела.

Они сели на скамью у пульта.

– Я с тобой буду дежурить, – решил Игнатик.

Вахта была спокойная. Мотоботы вернулись вовремя, аварийных сигналов не поступало, залив под утренним солнцем лежал пустой и тихий, только еле заметный парусник маячил у горизонта.

– Завтра возьму у Захара шлюпку и пойдём с тобой под парусом на Медный остров, – сказал Яр Игнатику.

– Ой, правда? Я под парусом ещё ни разу… А если шторм?

– Не бойся, на завтра сводка спокойная.

– Да я и не боюсь, если с тобой… С тобой вообще ничего не боюсь… – Он придвинулся поближе.

– Совсем ничего?

– С тобой? Совсем.

– Тогда… Игнатик! Расскажи, что это были за люди.

Он съёжился на миг, притиснулся покрепче, зябко обхватил коленки.

– Игнатик, ты же не боишься.

– Да… Но не хочется про них. Лучше вечером про всё расскажу… Можно, я у тебя буду ночевать?

– Даже обязательно… Только без сапог.

Игнатик серьёзно сказал:

– Ладно. Всё равно я их уже снял… Яр…

– Что, Тик?

– Они… эти люди… по-моему, они знают, кто ты такой.

– Почему ты решил?

– Они говорили: "Зачем ты с ним связался? Всё равно он скоро уйдёт т у д а, к себе…" Яр, ты не уйдёшь?

– Я же обещал: без тебя никуда не уйду.

Весь этот день Яр прожил с ощущением, которое у разведчиков называется "на щелчке". Оно возникает на незнакомых планетах, когда нет ясной опасности, но есть её предчувствие и каждую минуту можно ожидать чего угодно. Защелкнуты гермошлемы и браслеты датчиков, щелчком сдвинуты вперёд предохранители бликов…

Правда, сейчас не было ни шлема, ни датчиков, ни излучателя, а состояние "щелчка" перебивала радость оттого, что Игнатик – вон он, рядом.

Он был рядом целый день. Листал вахтенные журналы, копался в старом ненужном приёмнике, мастерил из его деталей и лампочек смешного человечка. А когда завечерело, весело сказал:

– Я сбегаю, тётке скажу, что буду у тебя ночевать. Ты не уходи пока, я вернусь, и вместе пойдём к тебе.

– Только не задерживайся, Тик…

– Я как стрела!

Едва он умчался, пришёл Феликс.

– Ну что, Яр, всё спокойно на морях? Гуляй, я заступаю.