Фрегат «Звенящий» - Крапивин Владислав Петрович - Страница 26

– Бывает и длиннее… Управляются с помощью механизмов и дружными усилиями многих матросов. А чтобы управляться было легче, цепь разбивают на с м ы ч к и. В них двадцать три, двадцать пять или двадцать семь метров (нечетное число). Соединяются смычки особыми звеньями, которые размыкаются, а потом свинчиваются. Их делают особенно прочными. На звенья наносят специальные пометки – марки, которыми отмечают число смычек в цепи.

А теперь о том, как якорь на цепи или канате поднимают со дна морского. Руками "игрушечку" не вытащишь.

– Есть специальные вороты, я читал, – вставил Слава.

– Есть. Это, кстати, еще одна часть якорного устройства… В наше время на больших судах эти вороты вращаются с помощью машин. Но кое-где, особенно на парусниках, их до сих пор вертят матросы.

Какие бы ни были эти подъемные устройства – с двигателями или с ручным приводом – они все равно делятся на два вида. Если вал для каната или цепи стоит на палубе вертикально – это ШПИЛЬ. Если вал укреплен горизонтально – это БРАШПИЛЬ.

Модест Мокроступович привычно поводил в воздухе пальцем, и перед ребятами возникли два рисунка:

– А теперь посмотрите в натуре. Здесь на баке стоит шпиль.

Ребята оглянулись и увидели круглую ребристую тумбу с утолщениями внизу и в головной части. Ростом шпиль был с Васю, а взрослому человеку – по грудь. В "голове" шпиля чернели квадратные гнезда.

– Это для рычагов? – спросил догадливый Слава Воробьев.

– Да. Рычаги бывают длиной метра два, а то и больше. Называются в ы м б о в к и. На каждую наваливается по два-три человека, и – "Поднять якорь!"

Есть слухи, что некоторые боцмана использовали вымбовки не только для вращения шпиля, но и для воспитания нерадивых матросов. Но сейчас это, конечно, строго запрещено…

Не знаю, как в нынешние времена, а раньше, когда матросы наваливались на вымбовки и начинали ходить по кругу, они пели какую-нибудь специально придуманную для этой процедуры песню. Например: "В гавань входит черный клипер, гей, ребята, гей…" – гном Мотя мечтательно прикрыл глаза. – Или такую, пиратскую… Мотя откашлялся и пропел хрипловатым тенорком:

– Не очень хорошая песня, – заметила Ксеня. Но мальчишкам слова и мелодия понравились. И котам – они музыкально замурлыкали. Но Слава тут же вернул всех к основной теме:

– Я одного не пойму: как можно канат метровой толщины или такую могучую цепь намотать на шпиль или брашпиль? Чуть-чуть покрутишь, и на барабане нарастет целая гора.

– Что ты, что ты! Цепи и канаты не наматывают целиком! – даже испугался Мотя. – Шпиль и брашпиль перебрасывают их через себя в специальные носовые отсеки (они – тоже часть якорного устройства). Канат для этого обносят вокруг барабана шпиля или брашпиля. Чтобы он не скользил, на барабане есть специальные ребра – в е л ь п с ы. А для цепи делаются зубцы.

Когда подъемное устройство работает, канат или цепь тянет якорь из воды, проходит вокруг барабана и укладывается в отсек под палубой. Называется этот отсек к а н а т н ы й я щ и к. Даже если он служит для цепи, его часто по привычке называют не "цепным", а "канатным"… Пойдемте-ка, я вам покажу.

Скоро все оказались в помещении с косыми стенами. Выступали из сумрака тимберсы и стрингера. Пахло гнилым деревом и ржавым железом. Над головами светилось в круглом отверстии лунное небо.

Мотя включил желтый фонарик, но сумрак почти не рассеялся. "Там красавицы – как феи, там богатые трофеи", – мурлыкал под нос Вася, но и ему, и остальным было не по себе.

– Отверстие над нами называется КЛЮЗ, – сообщил Мотя. – Оно проделано рядом со шпилем. Именно через него канат с барабана шпиля попадает сюда. И укладывается между переборок складками. А что ему остается делать?

В носовой части корпуса, в обшивке тоже есть к л ю з. Через него канат тянется к шпилю – по специальной трубе через еще один клюз в палубе.

Клюзы – это не просто отверстия. Края их крепко окованы, иначе цепь или канат мигом перепилят обшивку и палубу.

Таким образом, что у нас получается? Я к о р н о е у с т р о й с т в о состоит из:

я к о р я,

я к о р н о г о к а н а т а или ц е п и,

ш п и л я или б р а ш п и л я,

к л ю з о в,

к а н а т н ы х ( ц е п н ы х ) я щ и к о в.

Запомнили?

– Запомнили, запомнили, – Ксеня передернула плечами. – Идем наверх. Здесь как-то неуютно.

– Еще бы, – хихикнул Мотя. – В прежние времена в канатный ящик сажали провинившихся матросов. Они очень боялись такого наказания. Ведь когда приходило время отдать якорь… Кстати, никогда не говорите "бросить якорь", его не "бросают", а о т д а ю т… Так вот, когда наступал такой момент, про арестанта могли забыть. И в этом случае… Моряки по команде выбивают специальные стопоры, якорь всей тяжестью устремляется на дно и со страшной скоростью тянет за собой цепь. Ее складки дико мечутся в канатном ящике… Вряд ли бедняга уцелеет…

– Ой, пожалуйста, скорее наверх, – попросила Ксеня. А Василиса и Синтаксис жалобно взвыли. Может быть, они подумали, что их решили запереть в канатном ящике – за грехи, которых было немало.

Когда все оказались под лунным светом, Мотя вдруг хлопнул себя по лбу.

– Чуть не забыл! Вам надо знать еще про один предмет. Называется он ЖВАКА-ГАЛС. Это кусок цепи со специальным крюком (г л а г о л ь – г а к о м). Цепь жвака-галса прикреплена внутри судна к набору корпуса (обычно к кильсону). А к глаголь-гаку прикреплен уже якорный канат (или цепь). Жвака-галс устроен так, чтобы его можно было легко отцепить от якорного каната – бывают ведь случаи, когда надо быстро освободиться от якоря (хотя и жаль его оставлять на дне). Но это, конечно, в особых случаях.

А бывали случаи, когда жвака-галс не выдерживал, обрывался. Или ленивые матросы забывали его закрепить… И тогда… Стопор выбит, якорь летит вниз, канат свистит из клюза и вдруг – бульк! Уходит на дно с коренным концом… Представляете, как "веселится" на своем мостике капитан! И какие выражения позволяет себе рассвирипевший боцман, который отвечает за якорное хозяйство!

Мальчишки засмеялись, но Ксеня сказала:

– Мой дедушка никогда не позволяет себе никаких выражений. Он воспитанный.

– Да-да, конечно! Яков Платонович очень сдержанный человек… Но, с другой стороны, ты ведь не видела его в случае с утонувшей якорной цепью… Кстати, передайте ему привет. И, по-моему, вам пора просыпаться.

– Значит, с якорным устройством мы покончили? – уточнил Слава.

– Можно сказать, что да. Хорошо бы только подробнее поговорить о самих якорях. Но это отдельная тема…

Ксеня и Антон позевывали, коты задремали под луной на планшире фальшборта. Но Васе и Славе хотелось послушать о якорях.

Изобретательный Слава предложил:

– Модест Мокроступович! А нельзя ли, чтобы ночь длилась подольше и нам при этом не хотелось спать? Может быть, вы сделаете это с помощью вашего волшебства? Тогда мы сегодня узнали бы про якоря побольше.

– Извольте!

Гному Моте самому хотелось поговорить. Он страдал бессонницей и, к тому же, не часто ведь приходится быть учителем таких любознательных ребятишек.

Гном щелкнул пальцами, и сонливость мигом слетела с Антона и Ксени. Только коты продолжали дремать. Якоря их не интересовали – это же не сосиски.

– Я, конечно, не профессор морской академии, – сказал Модест Мокроступович. – И не боцман, который про якоря знает все на свете. Но могу кое-что рассказать, потому что плавал немало и всяких якорей видел предостаточно.