Давно закончилась осада… - Крапивин Владислав Петрович - Страница 73

– Кашляй, кашляй. Полезно, – сказала она.

Савушка послушно стал кашлять еще. Девочка хлопнула его по щекам – справа и слева. Савушка наконец открыл глаза.

– Чего дерешься? – сипло сказал он.

Девочка засмеялась.

Она приподняла Савушку за плечи, заставила сесть.

– Подержите кто-нибудь, чтобы не лежал больше. И пусть еще поплюет…

Федюня подхватил брата за спину.

Савушка не плевал. Он растерянно оглядывал мир, в который только что вернулся. Потом заулыбался.

– Я, что ли, чуть не потонул, да?

Девочка засмеялась:

– Теперь все в порядке…

Она быстро огляделась.

– Буська! Вот ты где, бродяга!

– Мр-р… – сказал с камня котенок.

– Я думала, ты просто так сбежал, а ты… Вот молодец! – И подхватила котенка на руки. Потом опять посмотрела на мальчишек. Сквозь упавшие на лицо легкие волосы.

– Оленька… – тихонько сказал Коля.

Она отдула волосы, встретилась с ним глазами. И этими глазами – серыми и лучистыми – сказала ему: «Здравствуй».

– Этот тот самый Буська? – все так же тихо спросил он.

– Конечно, – улыбнулась она. И сразу стала озабоченной: – Ладно, мне пора. «Барабанщик» сейчас отходит от пирса…

– Какой барабанщик? – всхлипнув за ребячьими спинами, сказал Макарка.

– Теплоход так называется. Наш, ребячий… – Она снова шагнула к Савушке, тронула зачем-то пальцем его сжатый кулачок, махнула рукой и побежала к обрыву. Придерживала на плече Буську.

– Оленька! – сказал Коля. На этот раз громко. Она обернулась на миг, снова махнула ладонью и скрылась за выступом скалы, где, видимо, начиналась тропинка.

Савушка в этот миг заревел. Негромко, но чисто, без кашля. Все, конечно, кинулись к нему:

– Ты чего?

– Напугался?

– Болит что-то?

– Зачем вы ее сюда пустили! – ревел Савушка.

– Кого?

– Её… Она девчонка, а я голый…

Всех разом одолел смех. Не удержаться.

– Чего ржете, как жеребцы! – зашелся обидой Савушка. – Нарочно позвали, да?

– Дурень, – сказал Фрол. – Она тебя от смерти вызволяла. – Было ли ей время тебя разглядывать?

– А и не надо разглядывать, когда и так все видно!.. – не унимался Савушка. Левой ладошкой он запоздало прикрывал низ живота, а правым кулачком растирал по щекам слезы.

Счастливый Федюня напомнил брату:

– Совсем бестолковый! Ты же в том году вместе с Анфиской купался и не думал ни про что…

– Это в том году, а не в нынешнем… – упрямо гудел Савушка.

Фрол наконец разозлился:

– Хватит пускать соленую воду! Рядом и так целое море! Скажи спасибо, что не потонул!

– Лучше потонуть, чем такой срам…

– Тьфу на тебя! – взвинтился старший брат. – Вот как вмажу по транцу! – Он плюнул на ладонь и, наверно, вмазал бы. Но рядом с Савушкой сел на корточки Женя:

– Не плачь. Она вовсе ни про что такое и не думала. Потому что это… ей все равно. Она ведь не девочка…

– А кто? – Савушка замахал сырыми ресницами.

– Она – ангел.

Савушка перестал мигать. Округлил глаза.

– Сам ты ангел, – неуверенно сказал он. – Врешь все…

– Не вру. Вот Ей-Богу правда, – Женя перекрестился.

Федюня сказал насупленно:

– Зачем ты мало?го сбиваешь с толку? Да божишься еще… Ангелы – они Божьи, врать про них грех…

– Да разве я вру? – Женя снизу вверх глянул на ребят. – Вы сами-то разве не видели? Она же не по земле бежала, а по воздуху. И… сквозь нее камни и море были видны. Неужто не заметили?

– Ай, вроде бы я заметил… – нерешительно сказал Ибрагимка.

– Ничего ты не заметил! – строптиво ввинтился Макарка.

Женя встал:

– Если она простая девочка, то откуда взялась? И куда девалась?

Фрол сказал неуверенно:

– Мало ли откуда? Из любопытства спустилась с обрыва да обратно поднялась…

– Где поднялась-то? – спросил Женя. Негромко так, будто жалеючи всех. – Идемте… – Он пошел к скальному выступу, за которым скрылась девочка. Оглянулся:

– Ну, идите же сюда. Смотрите…

Все подошли. Даже Савушка приковылял на все еще слабых ногах. За выступом не было ни тропинки, ни ступенек. И никакой щели. Был только голый вертикальный срез известняка.

Все с минуту стояли и молча смотрели на гладкий камень. Потом по одному стали отходить на прежнее место. Остались только Женя и Коля.

– Все-таки это девочка, – осторожно, чтобы не обидеть Женю, – сказал Коля. – Это Оленька. Я ее знаю. Весной я помог ей отыскать котенка. У нее теплые пальцы…

Женя не обиделся. Но и соглашаться не стал.

– Ну и что же, что пальцы? Что же, что Оленька?.. А того барабанщика звали Жан. По-нашему Ванюшка…

Обедать никому не хотелось. Только Савушке дали кусок колотого сахара, чтобы сгладил во рту и горле горечь и соленость. Помогли ему натянуть штаны и рубашонку.

– И как тебя угораздило? – подступил наконец к причине страшного происшествия Фрол. – Мы мигнуть не успели, а тебя уже нет! И сумел враз наглотаться…

– А я не знаю!.. Я нырнул маленько и гляжу – на дне, на голом камне что-то круглое. Гудзик или денежка. Меня к нему кто-то будто потянул. Я его ухватил… А после ничего не помню…

– Теперь и не узнать, что за гудзик тебя чуть не утопил, – проворчал Федюня.

– Как же не узнать? Вот он… – Савушка протянул сжатый кулак.

– Что у тебя там? Разожми! – велел Федюня.

Савушка виновато сказал:

– А не разжимается… Никак…

Савушкины пальцы, сведенные крепкой судорогой близкой гибели, разжимали долго и осторожно. Федюня, Фрол, Коля. И ждали, что в руке у Савушки окажется ржавая французская пуговица или черная херсонесская монетка. Но пальцы наконец разомкнулись, в глаза брызнул чистый желтый блеск.

На ладони лежала золотая монета.

Она была большая, размером с российский серебряный рубль. И совершенно чистая. Без всяких прилипших чешуек, песчинок и темных пятен. Словно ее только что вынули из-под штампа. На одной стороне отчеканен был профиль какого-то полководца в античном шлеме и надпись греческими буквами: «ЭЛЛАДА». На другой – два кентавра. Один – крупный, с курчавой бородой, второй – тонконогий кентаврёнок-жеребенок. Они стояли рядом, но головами в разные стороны, и кентавр-мальчишка оглядывался на пожилого будто с вопросом: «Ты разрешишь мне поскакать, порезвится?»

– Ай, как живые, – восхищенно выдохнул Ибрагимка.

Фрол задумчиво сказал:

– Правду сказывали, что в Синекаменной бухте случаются чудеса… Вот, нашли все же сокровище. Теперь Савушка с Федюней богачи…

– А почему – они?! – вскинулся Макарка. – Ты ведь тоже Савушку вытаскивал! Значит, и твоя добыча! И другие помогали…

– Ох уж «помогали», – сказал Коля, вспомнив себя с котенком на руках.

– Больше всех девочка помогла, – хмуро напомнил Федюня.

Фрол усмехнулся:

– Где она, та девочка? Да ангелам золото и ни чему. Правда, Жень?

Женя рассудительно сказал:

– Савушка монету нашел. Ему и решать.

Савушка всех обвел влажными блестящими глазами:

– Вы разве забыли?! Говорили же: если золото найдем – Маркелычу на корабль!

Монету завернули в мятый, но довольно чистый Колин платок (у других, даже у Женьки платков не было). Положили в сумку Фрола, на самое дно. Фрол проверил, хорошо ли заряжен пистолет, вставил кремень. Если несешь сокровище, лишняя предосторожность не мешает.

Когда шли к городу, заспорили: хватит денег, полученных за монету, для покупки тендера. Хоть и золотая, хоть и большая, а все же одна…

– Давайте спросим у отца Андрея, – предложил Коля. – Это монах в здешнем монастыре, он вроде сторожа на раскопках. Все знает про древности…

– А не отымет этот сторож монету? – засомневался Фрол. – Вдруг скажет: казенная…

Коля уверенно мотнул головой:

– Не отнимет. Он не такой… И вообще, здесь особый случай. Ну, как сама судьба…

Решили зайти к отцу Андрею немедля. Было по пути.

Ребята остались поодаль, лишь Коля и Фрол пошли к сторожке по тропинке среди густой полыни. Навстречу шел мужчина в длинном подряснике и скуфейке. Но не отец Андрей.