Чоки-чок, или Рыцарь Прозрачного Кота - Крапивин Владислав Петрович - Страница 35

Финальный бой

Опять заиграли трубачи.

И рыцари с разных сторон выехали на зеленый ковер стадиона.

Леша глянул на рыцарей и замигал от удивления. Потом фыркнул. Он думал, что и вся публика поляжет от хохота. Потому что рыцари ехали – будто клоуны в цирке. Не на лошадях, а… ну просто смех сказать на чем! Тощий, как Дон Кихот, Аугусто-Негусто, брякая латами, крутил педали большого трехколесного велосипеда. А маленький круглый Люмпо-Лампо восседал на сооружении, которое напоминало тощую лошадь, но весьма отдаленно… Нет, это и правда была лошадь! Только не настоящая, а из некрашеного дерева. Видимо, с каким-то механизмом внутри. Она мотала грубо отесанной головой и бодро перебирала задними ногами. А передних ног не было! Вместо них – что-то вроде большущей велосипедной вилки с колесом от телеги. Колесо вихлялось, и всадник неуверенно ерзал в седле.

Смеха, однако, не было. Видимо, здесь привыкли к таким зрелищам.

– А почему они не на конях? – разочарованно спросил Леша.

– На конях запрещено, – объяснил Ростик. – Давным-давно на турнире у одного рыцаря ранили лошадь, и Орест Редькин, когда узнал, сказал тогдашнему королю: «Пускай рыцари сами калечатся, если им охота, а лошадей надо жалеть». Ну, вот с тех пор так и ездят – кто на чем…

Леша еще хотел спросить, что за странная лошадь у барона фон Люмпо-Лампа, но тут король опять махнул фуражкой. Третий раз проиграли сигнал трубачи, рыцари наклонили длинные копья, подняли щиты с пестрыми гербами и помчались друг на друга. Аугусто-Негусто сильно раскрутил педали, потом растопырил ноги в острых железных башмаках и дальше катил по инерции. Деревянный конь барона взлягивал на бегу, и седока встряхивало.

Рыцари промазали. Ни один не попал копьем в другого. Но, когда проскакивали мимо друг друга, маркиз Аугусто-Негусто дон Сеял острием рыцарского башмака зацепил заднюю ногу деревянной лошади барона. Лошадь сильно лягнулась на бегу и поддала задом. Круглый Люмпо-Лампо, гремя всякими наплечниками и налокотниками, покатился из седла на траву.

Стадион охнул и замер.

К упавшему подбежали двое слуг.

Лошадь проскакала шагов двадцать, потом вернулась к хозяину. Склонила набок голову и смотрела с любопытством. В наступившей тишине слышно было, как барон приказал слугам:

– На др-рова…

Слуги хотели ухватить лошадь под уздцы, но та, брыкаясь, убежала на другой конец стадиона. Только спицы в колесе замелькали.

Маркиз дон Сеял тем временем развернул свое трехколесное транспортное средство и покатил к поверженному противнику. Концом копья грохнул его по гулкому панцирю. Спросил из-под шлема:

– Признаете ли вы себя побежденным, благородный рыцарь?

Барон фон Люмпо-Лампо что-то невнятно сказал сквозь решетчатое забрало.

– Нет уж, вы отвечайте прямо! – скандально возвысил голос маркиз.

Многие из публики, почуяв, что дело принимает крайне интересный оборот, бросились на поле – поближе к месту действия. Но дежурные кактусята успели раньше и, взявшись за руки, окружили рыцарей широким кольцом. Публика остановилась: колючих кактусят здесь уважали. А кроме того, подоспели и взрослые стражники с алебардами.

Но Ростика, Лешу, Николку Сверчка, Андрюшку Вулканчика и еще нескольких ребят кактусята пропустили через цепь. По знакомству.

И Леша оказался совсем близко от участников финального боя.

Люмпо-Лампо лежал и постанывал. А дон Сеял опять сказал с высоты велосипедного седла:

– Нет, вы отвечайте прямо! Признаете себя побежденным?

– Но вы же не сбили меня копьем, – хнычущим голосом возразил барон. – Я свалился из-за этой проклятой клячи…

– Ничего не знаю. Я в седле, а вы на земле. Спрашиваю последний раз… – Аугусто-Негусто поднял копье. – Признаете ли вы…

– Ну признаю, признаю, – простонал барон. – Куда деваться-то…

– Значит, на питье из королевского кубка вы больше не претендуете?

– Какое тут питье, у меня копчик отбит! Оставьте меня в покое… Эй, слуги, поднимите меня!

– Минуточку, – капризным тоном остановил слуг маркиз. – Вы, барон, должны признать и другое…

– Что там еще?.. Ой, мамочки, моя спина…

– Вы должны признать, что моя дама сердца герцогиня Флориэлла Дальнополянская прекраснее вашей дамы.

– Да нет у меня дамы! У меня супруга! Баронесса фон Люмпо-Лампо, вы же знаете, черт вас побери…

– Тем более! – не унимался маркиз дон Сеял. – Вы должны по-рыцарски признать, что герцогиня не в пример прекраснее вашей баронессы!

В публике послышались смешки. Ростик сказал Леше:

– Вон его баронесса, недалеко от короля. В красной шляпке.

И. Леша среди королевской свиты разглядел худую малосимпатичную тетку в заковыристой шляпке из алого плюша. Любопытно, что баронесса сохраняла полное спокойствие.

– Ну и мымра, – прошептал Леша. – Вроде нашей Леонковаллы Меркурьевны. Я бы сразу признал, что герцогиня прекраснее.

– Ага, а она дома знаешь как ему признает, – хихикнул Николка Сверчок. – Зонтиком по хребту, когда он панцирь снимет…

– Я снова задаю вам тот же вопрос, барон!.. – изо всех сил повысил голос Аугусто-Негусто.

– Что вы ко мне привязались-то? – опять захныкал барон фон Люмпо-Лампо. – Как я могу признать, что ваша герцогиня прекраснее, если я ее в глаза не видел?

– Это ничего не значит!

– Как это не значит? Нужны же доказательства! Хотя бы фотографию показали! – Видимо, Люмпо-Лампо очень боялся своей баронессы.

– При чем тут фотография? – надменно возразил маркиз. – Вот мое доказательство! – И он опять крепко брякнул наконечником копья по баронскому панцирю.

Люмпо-Лампо откинул забрало и завыл в сторону трибуны:

– Ваше величество, что он привязался?! Скажите ему!..

Респектабо Первый ответил в позолоченный рупор:

– Ничего не могу поделать, барон. Таковы правила поединка. Вы же сами захотели сражаться… – Кажется, в королевском голосе звучало легкое злорадство.

– Но не могу же я говорить про герцогиню, если даже портрета не видел! – завопил Люмпо-Лампо. Пухлое лицо его в шлеме было красным и мокрым. – Все равно же это будет недействительно, заочно-то!

– Считаю до трех, – объявил маркиз дон Сеял. И опять поднял копье.

Барон быстро опустил забрало и, лежа на спине, поджал к животу упакованные в железо ноги.

– Раз… – начал маркиз.

– Да перестаньте же! Что вы как маленький, честное слово…

– Два… Имейте в виду, я воткну копье!

– Ваше величество!

– Три!.. – И маркиз начал ковырять копьем латы барона, пытаясь найти щель. Латы были хорошие, щель не отыскивалась. Барон слабо отбивался ногами.

Маркиз дон Сеял тяжело прыгнул с велосипеда, бросил копье и щит и вытянул из ножен увесистый меч.

– Ладно, сейчас я так хряпну вас, рыцарь, лезвием по шлему, что дух вон…

– Ва-а-аше величество!!

– В самом деле, маркиз, – прогудел в рупор король, – может быть, уже хватит?

– Нет, не хватит, – строптиво отозвался дон Сеял. – Если вашему величеству угодно, можете не давать мне ни глотка из вашего кубка, а насчет герцогини я своего добьюсь… – И он размахнулся, чтобы плашмя врезать мечом по шлему поверженного барона.

Кое-кто охнул и зажмурился. Леше стало жаль несчастного Люмпо-Лампо. Он шагнул вперед и звонко сказал:

– Как же вам не стыдно?! Разве можно бить лежачего?!