Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Чоки-чок, или Рыцарь Прозрачного Кота - Крапивин Владислав Петрович - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

– Сейчас мы будем завтракать, – решительно сказала мама. И повернулась к двери. – Женя! Иди сюда! Познакомься, пожалуйста!

Появился папа. С намыленным лицом. От удивления уронил бритвенный помазок…

История кота Филарета и его тени

Леша и Даша умылись и почистили Ыхало пылесосом «Филипс».

После этого все уселись завтракать. Ыхало сначала смущалось, отказывалось от угощения, но, когда появилась банка с малиновым джемом, устоять не смогло. Намазало себе большой кусок батона. Призналось, что любит сладкое.

– А попробовать удается так редко… Старуха никогда не угощала. Иногда мне удавалось, правда, стащить у нее немного варенья. Конечно, это нехорошо, но я брало совсем чуть-чуть. А у старухи варенье все равно пропадало: наварит в громадном объеме, а потом выбрасывает, потому что съесть одна не в состоянии. И ни с кем не делилась. Весьма скупая была особа, прямо вам говорю…

– Судя по всему, она дальняя родственница Ореста Марковича? – заметил папа.

– Весьма дальняя. И ничуть на него не похожая… С Орестом Марковичем жили мы душа в душу. Он, бывало, работает над холстом, а я сижу в уголочке и наблюдаю. Случалось, он и совета у меня спрашивал… Вот помню, как он эту Большую картину писал…

И все посмотрели на картину, которая висела над диваном.

На картине были город и лес. Не город, окруженный лесом, а дома и большие деревья вперемешку – будто они вместе выросли из земли. Дома были старинные, красивые. Между ними – над ручьями, среди лесных зарослей – перекидывались горбатые мосты. А выше всех крыш и деревьев поднимался многобашенный замок – сам слегка похожий на громадное дерево.

Была в картине какая-то зыбкость и загадочность. Порой не разберешь: где кровли, а где верхушки лесных великанов. Что там темнеет: крепостная островерхая башня или пирамидальная ель? И что светится в чаще? Два окошка или глаза какого-то хитрого зверя?

Надо сказать, что перепутывались не только лес и город. С ними еще перемешивалось зеленоватое ночное небо. Просвеченные луной облака висели кое-где среди древесных стволов, цеплялись за высокие цветы и проплывали под мостами. А звезды дрожали на ветках и карнизах окон.

И было ощущение, что от картины идет еле слышный звон и стрекот, словно там среди травы не умолкают ночные кузнечики.

Это, наверно, вот почему! Казалось, что воздух вокруг леса-города хрустально затвердел, а потом раскололся на множество больших и маленьких кубиков и кубики эти кто-то слегка встряхнул, пошевелил. Теперь все виднелось как бы через множество стеклянных граней – немного запутанно и сбивчиво. Лунный диск, например, оказался надломленным в разных местах, а несколько кусочков от него откололись и светили отдельно… В общем, то ли сказка, то ли сон…

– Удивительное полотно, – сказала мама.

– Орест Маркович никому не хотел продавать эту картину, – объяснил папа. – А я, кстати, видел ее еще в детстве, когда приходил сюда…

Ыхало сказало смущенно:

– Евгений Павлович, а я вас помню. Я в щелку смотрело, когда вы Оресту Марковичу показывали свои рисунки… Только тогда вы были поменьше, в матросском костюмчике и без усов.

– Да-а… – вздохнул папа. – Годы, годы… Тогда я был такой, как нынче наш Алексей.

– Именно, – согласилось Ыхало. – Я вас и узнало, когда посмотрело на Лешу с левой стороны.

– А с правой он похож на меня, – ревниво напомнила мама.

– Совершенно верно, Елена Олеговна, – вежливо сказало Ыхало. – Это я заметило еще раньше.

– Кушайте варенье, – с удовольствием сказала мама. – Не стесняйтесь.

–А где вы живете? – спросила Даша. – Ну, понятно что в этом доме, а где именно?

– Ых-ох… По правде говоря, при старухе я жил где придется. Закутков тут всяких немало. Заберешься поглубже, чтобы не заметила, и сидишь. А летом – в баньке. Старуха туда побаивалась заходить…

– А где вы обитали при Оресте Марковиче? – спросил папа.

– При Оресте Марковиче был у меня постоянный угол. В мансарде, рядом с мастерской, есть чуланчик, по нему проходит каменная труба от камина. От нее так тепло было… ых…

– Полагаю, вам и теперь следует там поселиться, – решил Евгений Павлович. – Если не возражаете…

– Я буду счастлив! Если не стесню вас…

Мама всплеснула руками:

– Не выдумывайте, ничуточки не стесните! Я даже не представляю этот дом без вас!

– Я тоже! – сказали вместе Даша и Леша.

А мама призналась:

– По правде говоря, я не очень-то хотела переезжать сюда. Но теперь, когда познакомилась с вами, ужасно рада.

В это время в больших, похожих на узкий шкаф часах скрипуче растворилось оконце. Высунулся гномик в оранжевом колпачке. В одной руке у него было бронзовое блюдце, в другой – молоточек. Он девять раз ударил по блюдцу. Потом повесил его на гвоздик, снял колпачок и кукольным голоском произнес:

– Пр-риветствую вас.

– Здравствуй, Петруша! – обрадовалось Ыхало. – Видишь, у нас новые хозяева. Познакомься.

– Пр-риветствую вас, – опять сказал Петруша. И окошечко закрылось.

– Ой… Он живой? – шепотом спросила Даша.

– Ну, в определенном понимании… По правде говоря, ведь и весь дом в какой-то степени живой. Это он при старухе замер и закостенел весь. А сейчас, я надеюсь, опять оживет… Вы поэтому не бойтесь, если он иногда станет покряхтывать, бормотать и, может быть, даже разговаривать, – предупредило Ыхало.

– Как интересно, – сказала мама.

Леша облизал ложку с вареньем и спросил:

– А скажите, пожалуйста, Ыхало, кто-нибудь живой еще в этом доме есть? Ну, вроде вас или Петруши?

– Есть еще тень кота Филарета, – охотно откликнулось Ыхало. – Если хотите, я вас познакомлю. Наверняка она где-то здесь… Кис-кис. Иди, Филаретушка, не стесняйся.

– М-рр… – послышалось из пустоты. А потом на освещенной солнцем клеенке, среди тарелок, возникла кошачья тень. Как бы от кота, лежащего на животе. И опять:

– М-рр, мяу… – ласково так и вежливо.

– Поразительно! – воскликнула мама. – Я только в сказках читала, что тени могут жить сами по себе!

Ыхало вздохнуло:

– У этой тени тоже почти сказочная история. Странная и грустная.

– Расскажите! – подскочил Леша.

– Расскажу, расскажу… Ты, Филарет, не возражаешь?.. Вот и хорошо… Значит, случилось это давным-давно. Орест Маркович тогда еще мальчиком был. И жил в ту пору в этом доме серый-полосатый кот Филарет. Однажды вечером сидел он на подоконнике и смотрел, как приближается гроза. Надо сказать, что многие коты любят грозу, в кошачьей шерсти от грозы электричество заводится, и это, видимо, приятно…

– Мр-р… – подтвердила тень.

– Ну, вот… Окно еще не успели закрыть, Филарет сидел и впитывал грозовую атмосферу. И тут над садом ка-ак сверкнет молния! Совсем рядом! Всю комнату осветила. А на стене тут же, конечно, отпечаталась Филаретова тень. И в этот же миг – гром! Трах-тарарах!.. Бедный Филарет кинулся с подоконника в сад, и с той поры его не видели. Потом уже Орест Маркович говорил, что, наверно, Филарет угодил в какое-то другое мировое измерение. Я в этом не разбираюсь…

– А тень? – напомнил папа.

– А тень осталась! Да-да! Филарет прыгнул так стремительно, что она за ним не успела! К тому же зацепилась хвостом за гвоздик, на котором висела фотография Орика. То есть маленького Ореста… Вы обратите внимание, хвост у тени так и остался оторванным наполовину…

Тень на столе быстро подобрала под себя обрывок хвоста и муркнула недовольно.

– Да ты не стесняйся, Филарет, – сказало Ыхало, – здесь все свои… Можно, я про твою коллекцию расскажу?

– М-м? Мр… мя…

– Все понимает, – с удовольствием сообщило Ыхало и погладило тень ладошкой. – Жаль только, что разговаривать по-человечески не научилась. Но по-своему мы с ней часто беседуем…

– А что за коллекция-то? – нетерпеливо напомнил Леша.

– Видите ли, когда тень стала жить сама по себе, жизнь эта показалась ей ужасно скучной. Раньше-то у нее те же интересы были, что у кота. Все вместе, вдвоем. А теперь что? Бесплотное, так сказать, существование… Вот от нечего делать и увлеклась она филателией. Может, потому, что «Филарет» и «филателия» похожие слова.