Гопники - Козлов Владимир Владимирович - Страница 20

– Ты тоже хочешь?

– Нет, – говорю я.

– Тогда уябывай на хуй! – орет он на всю улицу, хватает свою бабу, которая опять пищит, как дурная, и волочет за собой.

Бык стоит, прислонившись к забору, и держится рукой за живот. На куртке кровь.

– Ему пиздец, – говорит Бык. – Припух пацан.

– Больно? – спрашиваю я.

– Терпимо.

– Идти сможешь?

– Смогу.

– Может, скорую вызвать?

– Какую, на хуй, скорую? Там неглубоко. Я же в куртке, еб твою мать.

Вся родня Клока уебала в деревню, и он захотел повыделываться перед нами, показать, какой он деловой в своей группе, где почти одни бабы. Типа, может ебать, кого захочет.

Он пригласил троих баб из общаги и меня с Вэком. Садимся за стол в кухне. Клок ставит литр самогонки и жратву. По телевизору – он у них стоит на кухне, потому что в комнате обычно спит малый – поет Леонтьев. Терпеть не могу этого сраного выродка.

– Выключи ты этого козла, – говорю я Клоку.

– Нет, не надо. Он нам нравится, – возмущаются бабы. Ладно, хер с вами.

– Ну, как вам наш город? – спрашивает Вэк.

– Нормально, – отвечает одна, ее зовут Оля.

– А учеба?

– Ну, и учеба нормально.

– А чем еще кроме учебы занимаетесь?

– Ну, на дискотеки ходим.

Клок разливает самогонку.

– Ну, за знакомство.

Выпиваем.

– А как вы своих пацанов делите? – спрашиваю я у баб.

– А зачем его делить? – говорит Таня и улыбается Клоку. Он подходит к ней, становится за стулом и берет руками за сиськи. Она не вырывается, а наоборот, поворачивается к нему, и они сосутся.

Мне, получается, достается третья баба – тоже Таня. Она похуже этих двух: некрасивая и в каком-то колхозном свитере – такие только в деревне, носят, наверное.

Клок разливает остатки самогонки, мы допиваем, и он волочет Таню в комнату, а Вэк с Олей идут в ванную. Я остаюсь на кухне со второй Таней. Самогонка вставила слабо: литр на шестерых – это ерунда. Я не знаю, о чем с ней базарить. Она уставилась в телевизор: там сейчас поет Пугачева – старая корова, блядь. От не хуй делать я подсаживаюсь ближе и кладу руку ей на колено. Ноль реакции. Я держу руку на колене, потом веду руку выше – под юбку.

– Перестань, – говорит она.

– Что перестань?

– Ничего. Сам знаешь. То, что ты делаешь.

– А что я делаю?

– Ладно, не играй под придурка, – она отворачивается от телевизора и смотрит на меня, как учительница какая-нибудь сраная или чья-то мамаша, потом сбрасывает мою руку.

– Что-то не так? – спрашиваю я.

– У меня есть парень.

– Ну и что? У меня тоже, может быть, девушка есть.

– Ну, значит, тем более.

Она снова поворачивается к телевизору.

– Ну, ладно, не обижайся, – говорю я.

– Я и не обижаюсь. На таких не обижаются.

Минут через десять из комнаты выходит Клок.

– Пошли покурим.

Мы выходим на балкон.

– Ну, как? – спрашивает он.

– Никак. Говорит, парень есть.

– Ну, мало что говорит.

– А у тебя?

– Все класс. И поебались, и в рот взяла. Я ее уже ебал раньше. Как там Бык? Ты у него был?

– Нормально. В пятницу выписывают. Говорит, скоро на сбор сможет ездить.

Потом приходит и Вэк. По его роже ничего нельзя понять: такой он хитровыебанный пацан.

– Ну, что? – спрашиваю я.

Он не отвечает. Когда мы приходим с балкона в комнату, бабы уже собираются уходить.

– Посидите еще, – говорит Вэк.

– Да нет, нам учить надо, много задали всего, – говорит Оля.

Они одеваются и выходят.

– Хочешь с бабой познакомиться? – спрашивает Клок. Мы стоим возле магазина, пытаемся стрясти у кого-нибудь на пиво. – У меня телефон записан.

– А что за баба? Из твоей группы?

– Нет, не из группы. Но нормальная баба. Сводишь в кино, потом отдерешь. Я сам ее не драл, а другие рассказывали.

– А сколько ей лет?

– Восемнадцать.

– Хорошо, давай.

– Если хочешь, пошли счас к телефону, позвонишь, добазаришься.

Из четырех автоматов на остановке работает только один, зато без копеек. Я набираю номер и закрываю дверь. Клок ждет на улице, но ему все слышно, потому что стекла в будке выбиты.

– Алло. Наташу можно?

– А это Наташа.

– Привет.

– Привет. А ты кто?

– Андрей.

– Какой Андрей?

– Обыкновенный.

– А откуда у тебя мой телефон?

– Я нашел бумажку, а там написано «Наташа» и этот номер.

– Ну и что ты хочешь?

– Познакомиться.

– А сколько тебе лет?

– Семнадцать.

– А где ты учишься?

– В тридцать втором.

– А живешь?

– На Рабочем.

– Ну, считай – познакомились. И что?

– Ну, давай, может быть, встретимся?

– Когда?

– В субботу, например.

– Ну, вообще можно. А где?

– Давай возле кинотеатра «Спутник». В семь.

– Хорошо. А как я тебя узнаю?

– Ну, я такого среднего роста, волосы темные…

– А одет как будешь?

– Серые штаны и синяя куртка. А ты?

– Ну, я еще не знаю. Будет зависеть от погоды.

– Ну, ладно. До завтра.

– Пока.

Я кладу трубку.

– Ну, как? – спрашивает Клок.

– Договорились на завтра.

– Ну, ты, это самое, не теряйся. Своди в кино, потом – в кровать.

Я прихожу к «Спутнику» минут на пятнадцать раньше. Возле входа стоят несколько баб. Все в юбках и блузках, и любая может оказаться Наташей. Но ни одна ко мне не подходит.

Я рассматриваю их и выбираю, какую лучше всего выебать. Одна довольно ничего – с короткой стрижкой и мелированием. Остальные все похуже.

К бабам подходят пацаны или другие бабы, и они, одна за другой, отваливают. Эта, с мелированием, уходит с длинным коротко стриженым пацаном.

Без пяти семь ко мне подходит невысокая толстоватая баба.

– Ты Андрей?

– Да.

– А я Наташа. Привет.

– Привет. В кино пойдем?

– Нет. Не хочу. Давай просто погуляем.

– Ну, давай.

– Ты здесь недалеко живешь? – спрашиваю я.

– Да. Ты кого-нибудь из этого района знаешь?

– Нет.

– А в училище?

– Никого.

– Ты же говорил, что в тридцать четвертом. Там Салим, Давыд, Зыра учатся.

– А в какой группе?

– Да откуда я знаю, в какой группе? Знаю, что учатся.

– Ну, там групп много. Я всех не знаю. А ты где учишься?

– В пятнадцатом. На швею. Заканчиваю.