Время надежд - Берристер Инга - Страница 19

Одри рассмеялась.

– Неужели?

Перед тем, как отъехать, Мейбл бросила вороватый взгляд на дом. В комнате, где спал Ричард, свет еще не горел. Довезя дочь до станции, она поцеловала ее на прощание и вернулась.

Мейбл решила посвятить часть дня уборке в кабинете отца и в его спальне и выбросить, наконец, хлам, который скопился там после его смерти. Также нужно было пройтись по магазинам. С тех пор, как Одри уехала на учебу, Мейбл привыкла покупать провизию в гораздо меньших количествах, но теперь, когда в доме живет Ричард…

Правильно, так и надо, сказала себе женщина, пусть мысли будут заняты обыденными, повседневными заботами, тогда не останется времени задумываться о Ричарде и о том, что между нами произошло.

Мейбл сварила себе крепкий кофе и села за кухонный стол, держа чашку обеими руками. Оно и к лучшему, что я еще не взяла новый заказ, будет время не спеша прибраться и пройтись по магазинам. К тому же нужно кое-что сделать в саду, а учитывая, что Рождество не за горами, наверное, пора подумать и о покупках к празднику. Все что угодно, лишь бы только голова и руки были заняты.

Полтора часа спустя Мейбл стояла посреди застланного ковром кабинета и потирала спину, болевшую от попыток сдвинуть с места тяжеленный письменный стол. В это время в душе зашумела вода.

Как только они переехали в этот дом, отец Мейбл оборудовал две новые ванные комнаты, одну – в бывшем чулане, примыкавшем к его спальне, другую – между спальней Мейбл и комнатой, в которой тогда была детская Одри. Ричард все еще спал в бывшей детской, где Мейбл ему постелила, значит, он пользовался второй ванной.

От мысли, что Ричард стоит под душем совсем рядом с ее спальней, у Мейбл странно засосало под ложечкой. Она невольно представила себе мужское тело, поблескивающее от воды, мокрые волосы, облепившие голову. Мейбл никогда особенно не привлекали слишком волосатые мужчины, но сейчас ее воображение почему-то живо нарисовало очень четкую и эротичную картину: узкая полоска волос сбегает по груди Ричарда к плоскому мускулистому животу и ниже…

Стоп, так не годится, прекрати сейчас же! – приказала себе Мейбл. Самый лучший способ избавиться от опасных и неуправляемых мыслей – загрузить себя работой, чтобы на глупости просто не осталось времени. Придя к этому заключению, Мейбл с удвоенной энергией принялась толкать громоздкий стол. Она хотела выдвинуть его на середину комнаты, чтобы Ричард мог работать, используя преимущества естественного освещения и наслаждаясь видом из окна, и одновременно сидеть поближе к камину.

После смерти отца Мейбл просмотрела бумаги, скрупулезно отбирая те, что следовало сохранить, и выбрасывая ненужные. При этом она аккуратно рассортировала по папкам и подписала личные письма отца и старые фотографии, чтобы сохранить их для детей Одри. После этого отцовский стол придвинули к стене, и со временем комната заполнилась всякой всячиной, включая вышедшие из употребления предметы меблировки, например, любимый стул отца и его скамеечку для ног.

Мейбл решила, что стул и скамеечку можно оставить. Книжные полки, занимавшие одну стену, битком набиты, в них больше ничего не возможно впихнуть, но шкафы стоят пустыми, так что Ричард вполне может воспользоваться ими при необходимости. Продолжая борьбу с тяжелым столом, женщина раздумывала, хватит ли на нем места для пишущей машинки.

Очень кстати, что занавески она еще весной сняла и отдала в чистку. Теперь нужно будет достать их с антресолей и снова повесить.

Ей почти удалось поставить стол на нужное место, оставалось еще чуть-чуть, но, как назло, чертова громадина не поддавалась. Мейбл предприняла решительное наступление, навалившись на стол всем своим цыплячьим весом, но лишь больно ушибла бедро. Вскрикнув от боли и досады, женщина в сердцах стукнула кулаком по крышке. Она уже обратила внимание, что шум воды в душе прекратился, но не подозревала, что Ричард спустился вниз, пока с порога не раздался его встревоженный голос:

– Мейбл, что случилось? Я слышал, как вы вскрикнули.

Мейбл покраснела и смутилась. Ну и видок у меня, наверное: волосы разлохмачены, джинсы в пыли, на лице и следа косметики нет! Она повернулась к Ричарду.

– Со мной все в порядке. Я не слышала, как вы спустились. Подождите немного, я только умоюсь и приготовлю вам завтрак.

– Я же не ребенок, вам нет необходимости меня обслуживать, – холодно возразил он. – Я вполне способен самостоятельно приготовить чашку кофе. Что вы здесь делаете?

– А что, разве не понятно? – раздраженно спросила Мейбл. У нее уже побаливали руки, напоминая, что она взялась за работу не по силам. – Я хотела привести эту комнату в порядок, чтобы вы могли здесь работать, но чертов стол…

Ричард нахмурился и вошел в комнату.

– И вы пытались в одиночку сдвинуть этого монстра? – сурово спросил он и, не дожидаясь ответа, взорвался: – Бог мой, женщина, никак вы сошли с ума! Вы что, не понимаете, что могли надорваться? Почему вы не подождали, пока я…

Пока он ее отчитывал, Мейбл медленно вскипала изнутри. Видимо, сказались эмоциональное напряжение и переживания последних дней, и она, обычно сдержанная и уравновешенная, вдруг взорвалась.

– Пока что? – сердито перебила она. – Пока вы, мистер Мужское Превосходство, сможете передвинуть его для меня? Так вот что я вам скажу: я не нуждаюсь в вашей помощи. Мне ничего от вас не нужно. Я прекрасно сама управлюсь со своими делами!

Внезапно Мейбл умолкла. Она вдруг сообразила, что говорит, и с ужасом поняла: опять переборщила, ее возмущение не соразмерно замечанию Ричарда. Ей хотелось одновременно закричать и расплакаться. В последнее время она вообще себя не узнавала. Раздираемая внутренними противоречиями, Мейбл не догадывалась, что глаза ее выражают растерянность и отчаяние.

– Да, конечно, – сухо согласился Ричард. Так сухо, что пыл Мейбл мигом угас, и она оторопело посмотрела в глаза мужчине. Если бы она не знала, что это невозможно, ей могло бы показаться, будто в голосе Ричарда сквозила насмешка над самим собой. Словно… словно он и впрямь признавал, что ее стремление к независимости и самостоятельности столкнулись с наклонностями защитника и покровителя, которых он в себе прежде не подозревал.

Как такая нелепость пришла мне в голову? Вот уж действительно, разыгралось воображение, одернула себя Мейбл.

– На самом деле я собирался сказать, что, если бы мы передвигали этот стол вместе, у нас обоих было бы меньше шансов пострадать, чем поодиночке.

Мейбл слегка покраснела, но так и не смогла выжать из себя ни слова извинений. Вчерашнее событие было еще слишком свежо в памяти, и она еще чувствовала себя незащищенной. Она боялась представить, что могло бы случиться, если бы она вслух обвинила Ричарда в измене Одри. Рассмеялся бы он или пришел в ярость? Последнее более вероятно. Ричард слишком умен, чтобы не догадаться, какое мнение должно было сложиться о нем у Мейбл, если она считала его любовником Одри. Вряд ли он был бы польщен.

– Не знаю, подойдет ли вам эта комната… – неуверенно начала Мейбл.

Ричард смерил ее откровенно скептическим взглядом.

– В свое время я успешно работал в каморке размером не более четверти этого кабинета. Кстати, я продал свою лондонскую квартиру и решил перебраться в пригород отчасти потому, что мне не хватало места. В моей квартире при университете комнаты просторнее, но не намного. К счастью, я не страдаю вещизмом, во всяком случае, до сей поры не страдал. Когда только начинал делать карьеру, то и жил, и спал, и работал в единственной комнате, которую моя сестра и ее муж щедро предоставили мне совершенно бесплатно. И знаете, когда я въезжал в свою первую квартиру, то думал, что буду наслаждаться покоем и уединением, но оказалось, что первые несколько месяцев мне не хватало детских голосов, топота ног на лестнице.

Мейбл нахмурилась. С какой стати он делает ей такие признания? Что хочет сказать? Что он – человек без корней? Но наверняка Ричард намеренно выбрал такую жизнь.