Три маленькие повести о любви - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 11

– Вы передопросили людей, Марина Александровна?

– Да, вчера.

– И каково ваше мнение?

– В целом показания совпадают.

– А не в целом?

Марине ужасно не хотелось общаться с адвокатом, даже с учетом того, что он сейчас не "разваливал" дело, а действительно защищал невиновного. Впрочем, ответить она не успела – дежурный привел Сергея.

– Здравствуйте, господа.

Сергей держался спокойно, будто решалась не его судьба, а вопрос – какой ресторан выбрать для ужина. И все же от Марины не укрылись его ночные переживания – вчера Сережа выглядел гораздо свежее.

– Добрый день, Сергей.

Адвокат ободряюще улыбнулся, достал из портфеля футляр с очками. Наверное, для него это уголовное дело тоже было необычным, если, конечно, Сергей рассказал ему про Марину. Приходя в камеру, Владимир Львович, как правило, уже знал конечный результат и в зависимости от этого планировал свое поведение перед подзащитным. "Отпустили тебя, мой дорогой, не потому, что следователь добрый, а потому, что я уговорил его быть добрым. На небольшой взаимовыгодной основе".

А сегодня не было никакой коммерческой основы. Адвокат даже не намекал. Кто его знает, как этот намек подействует? Если коммерческий мотив с личным не совпадет?

– Здравствуйте, – Марина вытащила дело. – Садитесь.

Сергей присел. Он не отрываясь смотрел на Марину, словно психотерапевт.

Марина неожиданно улыбнулась, вспомнив, как Вадик Михайлов пару месяцев назад здесь же, в изоляторе, допрашивал кидалу, увлекавшегося гипнозом и решившего применить свои навыки на Вадике. Вытаращился и давай гипнотизировать. Вадик смотрел-смотрел, а потом из транса вышел и хрясь кидале по морде: "Ты чего, Кашпировский недоразвитый, творишь? Я тебе сейчас сам терапию устрою…"

Сергей воспринял улыбку как хороший знак и надменно ухмыльнулся.

Марине хотелось поскорее закончить с неприятной процедурой.

– Владимир Львович, – она обратилась не к подследственному, как это обычно принято, а к адвокату, – я не усматриваю в действиях вашего подзащитного состава преступления и освобождаю его из-под стражи.

Владимир Львович, задержавший дыхание, с облегчением выпустил воздух из легких.

– Вы очень грамотно оценили имеющиеся в деле улики, Марина Александровна. Позвольте поблагодарить вас за профессионализм и, главное, за исключительную порядочность. А о нашем вчерашнем разговоре я прекрасно помню. Спасибо большое еще раз.

Никакого разговора не было, адвокат умело отрабатывал клиентские деньги. Вероятно, большие деньги.

Марина ничего не ответила. С одной стороны, ей было противно, а с другой – пускай Сережа платит.

– Вот, ознакомьтесь и распишитесь, – Марина протянула Сергею постановление об освобождении.

– Да, – засуетился адвокат, надевая очки. – Давайте взглянем.

С минуту оба внимательно вчитывались в каждое слово, наконец защитник утвердительно кивнул и указал место для подписи.

– Все в порядке. Вот здесь, Сергей Владиславович.

Сергей размашисто черкнул. Едва уловимая тень облегчения мелькнула по его лицу.

– Свои вещи можете получить у дежурного. До свидания.

– А что с уголовным делом? – напомнил адвокат.

– На следующей неделе я его прекращу.

– Замечательно. Ну что ж, Сергей Владиславович, поздравляю вас. Пойдемте к дежурному, я помогу вам оформить расписку. До свидания, Марина Александровна. Мне доставляет огромное наслаждение работа с вами.

– Мне тоже, – буркнула в ответ Марина, пряча в сумку уголовное дело.

В коридоре, пока дежурный возился с адвокатом, ей пришлось остаться наедине с Сергеем. Разговаривать с ним не хотелось, но все же Марина спросила:

– Ну как, ты доволен? Ты же этого добивался?

Сергей, закуривая сигарету, пожал плечами:

– Можно подумать, у тебя был другой выход. Желаю удачи, малыш…

– А тебе выиграть твой тендер.

На выходе из изолятора, рядом со шлагбаумом, она заметила группу встречающих. Там были и женщины с цветами. Наверное, любимые женщины. Да, Сережу есть за что любить.

Косицын ждал Марину в кабинете, сидел за ее столом и играл с радиотелефоном. Ленка колдовала над очередным делом.

– Ну что, Мариша? Есть сведения, что Измайлов благополучно вышел?

– Во-первых, здравствуйте, а во-вторых, разрешите мне сесть.

– Да, это конечно, – Косицын вылез из-за стола и спрятал трубку в пиджак. – Пожалуйста, присаживайтесь.

– А теперь я еще раз напомню вам, что являюсь независимым процессуальным лицом и перед вами отчитываться не обязана. В действиях Измайлова нет состава преступления, и вы это прекрасно знаете. Никакой прокурор не подписал бы санкцию на арест.

– Да ты к нему даже не ходила, – прошипел Косицын. – Кого ты из себя строишь, девочка? Бывшего трахаля решила вытащить? Лицо независимое… Хорошо, видно, он тебя имел.

– Пошел вон, козел картонный! – Марина импульсивно схватила стоящую на столе чернильницу. – Трубу свою не потеряй, лизоблюд.

– Никуда твой хрен не денется, – уже из дверей добавил ОБЭПник. – Все равно прикроем. И тебя вместе с ним. Через вентиляцию сношаться будете.

Чернильница полетела в голову Косицыну, но тот успел ретироваться. Дверь украсило огромное пятно, брызги впечатались в обои, осколки усеяли пол.

Ленка отреагировала вяло:

– Напрасно. Все-таки настоящий хрусталь. Богемный.

Марина бессильно упала на стул, минуты две сидела молча, затем поднялась и, достав из-за шкафа швабру, принялась подметать осколки.

– Привет, девчоночки! – оперативник убойного отдела Управы Миша Пастухов, вечно улыбающийся толстячок, перешагнул порог кабинета и снял кепочку. Когда-то Миша работал в районе, а потому девчонок знал превосходно.

– Заходи, Миша, – Ленка повернулась к маленькому столику с чайными принадлежностями. – Чай будешь?

– Не откажусь. Не погода, а голое издевательство. Ну, Мариш, тебе передали?

– Да, – кивнула Марина, открывая стол. Достала дело. – Только вряд ли вы найдете там что-то интересное. Обычный долговой вариант. Я вчера его прекратила.

– Все и происходит из-за самых обычных вариантов. – Миша снял плащ, бросил на стул и пересел в старое, потертое кресло для почетных гостей.

– А что стряслось-то? – Ленка закончила возню с чайником.

– Увы, все то же, – Миша взял уголовное дело. – Убили.

– Кого?

– Да барыгу одного, Измайлова. В парадняке вчера уложили, возле лифта. Подстрелили. Семь пуль. У Маришки дельце на него было, взглянуть хочу, может, что и высмотрю.

– Сергея?! – вытаращилась Ленка.

– Да. Ты тоже его знала?

– Так… Случайно. Чуть-чуть. И что, глухо?

– Ну ты даешь, зачем же я сюда приехал? В принципе, там причина понятна, но пока киллерюгу не установим… Хотя хрен его знает, может, еще какие заморочки у приятеля были. Тут вот одну мокрушку раскрутили. На любовной почве история. Смешно получилось.

Муженек с женушкой жили в отдельной квартире. Бухарики жуткие, пропили все. Приятеля муженек в гости пригласил как-то, такого же хроника, но при деньгах. Наследство тот от бабки получил. Выпили за наследство, после еще, ну и до отключки.

Некоторое время спустя муженек проснулся, глядь, а женушка в одной койке с приятелем. Конечно, никакой любви-сексу между ними не было и быть не могло, но муженек приревновал, взял подушку да спящему сопернику кислородец и перекрыл. Придушил за обиду. После трупик в шкаф перетащил, тряпьем забросал и на его место спать улегся.

Женушка глаза продрала: "Где Васька?" – "Ушел. Но деньги оставил". На эти "бабки" квасили супруги месяц без пробуду. А Вася так в шкафу и лежал. Хранился, превращаясь в мумию. Хозяевам, право, не до Васи было, жена в шкаф и не заглядывала – чего там, кроме паутины да грязных тряпок, увидишь, – а муженек через сутки уж и позабыл про приятеля. Что же касается червячков да мух – грязно у нас, не прибрано…

Через месяц деньги кончились, пустые бутылки тоже, возникла нужда. Денек милые пострадали, потерпели другой, а после решили квартиру постояльцам сдать, сами же вознамерились к свекрови-старушке перебраться, благо у нее комната пустовала. Денежки от сдачи помогут с пятого на десятое перебиться.