Полнолуние - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 6

– А чо, дело говоришь, – оживившись, поддержал рыжий, – голова.

– Ну, дык, – не без гордости согласился собеседник.

– А как убивать будем?

– Да вон, хотя бы балясиной. Ты их вымани из клуба. Покурить там, или еще что. А я встречу. За минуту управимся.

– Лады.

– Зови их.

– Ага.

Шаги, скрип двери. Я, словно диверсант, приподнял голову. Интересно, что такое балясина? Необычное слово. Парень в ватнике хладнокровно выламывал из покосившихся клубных перил массивную опору, напоминавшую ножку рояля.

Чертовщина какая-то… Они, чего на полном серьезе собираются нас убить и продать машину за пять пузырьков какой-то отравы? Да кому они ее продадут? Ночью, в деревне? Нет, нет, по-моему, это тяжкие последствия «Холодка». Все слишком просто до нереальности. Точно, это глюки. Иного не может быть. Ведь обещал же себе, что не буду пить…

Выломав балясину, парень отошел за сортир и притаился, положив орудие на плечо.

Я ущипнул себя за палец. Больно. Нет, не глюки.

Вой собаки. Полная луна. Полнолуние. Время темных сил.

Неужели, это правда?…

Голос сильно пьяного Никиты. Шаги, скрип дверей.

– Ну, чего за проблемы?

Жердь соскочила с плеча и заняла боевую позицию. Тракторист тащил Никиту к сортиру.

– Пойдем, чего покажу… А где твой кореш?

Кореш протрезвел быстрее, чем в самом фирменном пятизвездочном вытрезвителе.

Что не удивительно. Происходящее все-таки было правдой.

– Не знаю… Вышел куда-то. Может, в тачке.

До гальюна два шага, один…

Ч-ч-черт!

Я вскочил и словно Джеки Чан прыгнул сзади на парня с жердью. Но немного не рассчитал прыжок и промахнулся, лишь слегка зацепив. Но этого хватило, чтобы нарушить планы врага. Тяжелая балясина обрушилась не на темечко несчастного Никиты, а на его хлипкое плечо.

Никита рухнул как срубленная одним ударом березка, не успев произнести даже «блин». Я устоял на ногах, и пока соперник поднимал балясину для второй попытки, въехал ему головой в живот. Фермер, не отпуская орудия, согнулся в поясе, а затем осел на пятую точку, простонав: «Во, бля…»

Я повернулся к рыжему. Тот не ожидал засады и в честный поединок вступать не решился. Попятился назад и скрылся за дверью клуба с криком: «Наших бьют!»

У меня оставался единственный выход. Пока первый боец пытался подняться, я взвалил на себя стонущего от боли Никиту, благо весил он, несмотря на пузо, не больше семидесяти кило и, согнувшись, устремился за клуб, к полю с высокой травой. Лучше смыться. Кто знает этих местных? Сначала затопчут, а после разбираться станут. Или не станут.

Я успел дотянуть вовремя. Когда за спиной послышались возбужденные голоса, я уронил Никитушку наземь и, тяжело дыша, зажал ему рот ладонью, чтобы он не брякнул чего-нибудь сдуру. Высокая трава и темнота скрыла нас от чужих глаз и, можно слегка перевезти дух. Но не тут то было…

– Они туда побежали… В поле! Я видел!

– Давай за ними, далеко не уйдут!

– Егорыч, тащ-щы ружье! Мужики, сюды! Трезор, искать!

Клянусь, последняя фраза принадлежала Никитиному однополчанину. Я выглянул из-за укрытия. Луна, светившая ярко, словно фара мотоцикла, позволила мне увидеть происходящее. Так и есть. Валера стоял во главе десятка деревенских и внимательно вглядывался в поле. Через минуту к ним присоединился еще один человек. С ружьем. Кажется, это был лейтенант.

– Трезор, искать! Ату, Трезор! Чужой!

Трезор найдет! Он, наверно, тоже «Холодок» лакает.

Они, что, всей деревней из психушки сбежали?

– Мужики, ломайте забор!

– А кого ловим?!

– Петухи взбунтовались! На паханов поперли!

Какие петухи? Не видел я тут никаких петухов…«Люди у нас хорошие, места красивые…»! Только с головушками проблемы. Или мухоморов объелись. Н-да, кандидату тут непочатый край работы. Для начала всех вылечить.

Однако рассуждениям на тему умственных отклонений жителей Запорья сейчас не место и не время. Ноги бы унести от хороших людей. Дожить до рассвета. Дотянуть до леса. Там темно, не найдут.

Под руку подвернулся камень, что есть силы я швырнул его подальше. Камень попал точно в канаву с водой, послышался всплеск. Собака с лаем бросилась в сторону. Лейтенант вскинул ружье и пальнул на звук.

– Попал?

– Сейчас узнаем.

– Мужики, окружай поле!

Вот это съездили в командировочку, заработали денежков. Чтоб еще хоть раз в жизни я взялся за кого-нибудь агитировать. Под дулом автомата не пойду. Даже за самого распрекрасного кандидата, платящего нефтедолларами.

Признаться, в подобные переделки я попадал только в компьютерных игрушках. От службы в армии меня уберегла военная кафедра, и воевать в горячих точках мне не доводилось. Придется срочно вспоминать учебные фильмы типа «Рэмбо» и «Спецназ». «Участок» вряд ли пригодится.

Никита подал признаки жизни. Попытался что-то промычать, но я не убирал ладони с его мокрого рта. Возможно, у него перебита ключица, слишком сильный был удар этой, как ее – балясиной. В любом случае, едва я отпущу ладонь, он заорет, и нам крышка. Остается один выход. Левой рукой я вытащил из джинсов листовку, скомкал ее и засунул в рот другу, словно кляп. Будь программа у кандидата поменьше, и соответственно листовка поуже, затея оказалась бы бесполезной. Затем быстро снял ремень и связал Никите руки за спиной, чтобы он не вырвал кляп. Ничего, после еще спасибо скажет.

Подниматься из травы я не рискнул, предательница луна светит не только нам, но и хорошим людям. Кое-как пополз к лесу, взяв Никиту на буксир за шиворот. Со скоростью два метра в минуту. До ближайшей березы метров пятьдесят, нетрудно посчитать, сколько времени уйдет на дорогу. Много. Очень много… Даже прогулочным шагом, они дойдут быстрее.

В ноздрю попадает травина, я успеваю зажать рот, но чихнуть беззвучно не удается. Через секунду гремит еще один выстрел. Громко, аж заложило уши. На затылок осыпаются лепестки иван-чая. Метко бьет. С поля взлетают потревоженные птахи. «Если диарея застала вас врасплох…» Зря не дослушал рекламу. Кажется, застала…

– Да они не там, Егорыч! Не пали зря.

– Вроде шевельнулся кто-то…

– Да это дрозд.

Да, да! Это дрозд! Егорыч, не надо больше сюда стрелять!