Куколка - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 4

– Вот она, Сережа, благодарность. Из какого дерьма я его вытащил, а он…

– Я сразу предупреждал, Шура, что у Шерифа клинит, говорят, у него клинило еще до посадки. Нефиг было это мурло подтягивать. Все бы тебе подешевле. Вот и суетись теперь.

– А, брось переживать из-за какой-то кассеты. Шериф не тот клоп, что укусит. Соплей перешибу. Подстраховался, значит… Кино насмотрелся. Как Спикер узнал про кассету?

– Без понятия. Не интересовался. Догадываюсь примерно. Сама ведь кассета ничего не стоит. Стоит информация на ней. Если с Шерифом что-нибудь случится, она ведь так и останется стоять на полке. Стало быть, кто-то должен быть посвящен в ее секрет. Один-два человека. Ну а что знают двое… Спикер – мужик с башкой, без задницы в масло влезет.

– Мне важно, чтоб с кассеты не сняли копию и чтоб никто, кроме меня, тебя и Спикера, про нее не прочухал. Не знаю, что там Шериф на нее записал, но в таких вариантах утечка информации совершенно ни к чему. Тем более сейчас. Да и потом. От журналистов прохода нет. Каждый шаг пасут. Почему их никто не может поставить на место? Правителей ставим, а какие-то писаки продолжают разоряться! На серьезный разговор приходится ехать в этих шортах среди мудил иностранцев, самому изображая мудилу. Когда год назад кто-то заснял мою встречу с французами, газеты не успокаивались неделю. Надо же, Александр Зелинский встречается с “правыми” на своей даче! Тут явно коричневые оттенки! Бляди газетные. Попробуй ответь, что это была чисто коммерческая “стрелка”. Шагу не ступи, еб их…

Зелинский вдавил окурок в полированную спинку кровати, хотя рядом стояла пустая пепельница.

– Представляю, что начнется, когда я сяду в депутатское кресло. Они за мной в сортир будут бегать.

– Вопрос с депутатством решен?

– Давным-давно. – У Зелинского явно испортилось настроение. – Поэтому чем быстрее уладим вопрос с Шерифом и его дурацкой кассетой, тем лучше.

– Я завтра же позвоню Спикеру, предупрежу, чтоб не трепал, хотя, наверно, он и сам допетрит. А с Шерифом ума не приложу, что делать. В натуре, утомил, бычара. Мало того что из запоев не вылазит, так еще и на иглу сел. Баб таскает без разбору, прямо с улицы, до “гоп-стопов” опустился, баклан, без ума, совсем на нулях. Не сегодня-завтра влетит в ментуру и начнет языком махать… Натурально.

Зелинский резко прервал это речеизлияние:

– Передай Спикеру, пускай принимает меры. Он поймет. И по-тихому. Чтоб органы не шибко нос совали. Лучше авария, либо пьяная драка.

– Хорошо. Но кассету придется брать ему лично. Стало быть, и…

– Я оплачу неудобства, пусть не дрейфит. Еще по стошечке?

– Позже, Шура. Скоро варьете, там и дернем.

– Как хочешь.

Зелинский откинулся на кресле, вытянул ноги и закатил глаза. Крайне неприятно отвлекаться на такие вот проблемы. Будто других мало. В пафосе гид произнес старую греческую мудрость: “Если загниет одна виноградина, загниет и вся гроздь, загниет гроздь – загниет лоза. Чтоб не загнила, надо сорвать гнилую ягоду”.

Да, сорвать. Тогда соберешь урожай и наполнишь бочки вином.

Шериф, конечно, сука. Хотя и профессионал, хотя и недорогой. Еще одна старая мудрость – ничто не стоит так дорого, как дешевизна… Задумал, паскудник, потягаться. Шестерка сраная… Вот уж воистину ищи врага в собственном доме. Ничего, голубочек, отлетался.

Зелинский не рисовался, говоря о решенном вопросе с депутатством. При этом он не собирался выкрикивать на митингах бестолковые рекламные лозунги, кормить толпу бесплатным борщом и уж тем более выходить на улицу с толпой полоумных старушек, размахивающих красными тряпками и поющих “Варшавянку”.

Вопросы власти во все времена решались абсолютно одинаково. Через деньги. Это придумано не Зелинским, это диалектический материализм, открытый вовсе не теоретиками научного коммунизма, а много раньше. Деньги откроют двери в любой кабинет. Бывают исключения, но они редки и поэтому подтверждают правило. На то и исключения. А в основе… Можно до хрипоты и рвоты звать в поход за собой, обещая земной рай, но в конечном итоге остаться в рваных носках с горсткой сочувствующих голодранцев, а можно, не говоря ни слова, расчистить завалы и обеспечить спокойный путь наверх.

Правда, иногда следует и покричать. Немного. Ради приличия. Для фона. И не важно что. Главное – не стесняться в выражениях, не признавать догм и авторитетов, обещать много, быстро и дешево. Впрочем, лозунги и речи сочиняют люди, которым тоже платят. Больше заплатишь – талантливее речь.

Зелинский не страдал философскими отклонениями, он давно вывел формулу своего “диалектического материализма”. Сила дает деньги, деньги дают власть, власть дает деньги и силу. Эта нехитрая формула верна на любом уровне, в любой стране, в любом обществе. В лагерной глуши, где он провел одиннадцать лет, и в высших эшелонах, куда скоро попадет. Все остальное – пустые слова и утопия.

Эту же формулу призвана была подтвердить предстоящая встреча, на которую он ехал под видом беззаботного туриста. Такой малоскоростной путь был выбран не случайно. Полностью исключалась возможность какой-либо официальной или неофициальной слежки. Под официальной подразумевались все те же представители средств массовой информации и органов, а под неофициальной… Ну, мало ли… Поиметь “бяку” на конкурента накануне выборов весьма неплохо. Будет с чем пойти на дебаты.

В Тель-Авиве его ждал один из лидеров так называемого движения “За дело!”, чьи именитые представители занимали ряд ведущих хозяйственных и иных постов в нынешней администрации. Движение состояло в резкой конфронтации с партией диабетических реформ, в которую входил Зелинский. Ни о каких открытых встречах и переговорах между лидерами не могло быть и речи. В прямом эфире они от души обливали друг друга грязью, что, впрочем, не помешало наладить негласные контакты и взаимовыгодное сотрудничество.

Вопрос, который предстояло решить за шесть часов в одной из гостиниц израильской столицы, был достаточно серьезен, поэтому были предприняты все возможные меры, чтобы обеспечить полную конфиденциальность. Это входило в условия, выдвигаемые одной из сторон, которые вторая сторона могла принять – или не принять. Что-то типа популярной у бандитов “стрелки”.