Куколка - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 25

– Точно?

– Точно. По этому делу. По Шерифу.

– Как выглядит?

– Маленькая, блондинистая. Лет восемнадцать. Стрижка короткая.

– Да, похожа. Как они на нее вышли?

– Через телефон. Она прокололась, позвонила от Шерифа по его “Моторолле” домой. Дальше дело техники.

Спикер недовольно цокнул языком. Как он сам не дотумкал проверить звонки? Обидно.

– Где она сейчас?

– В изоляторе. Часов в восемь отвели. Я проследил.

– Ее можно оттуда достать? Сегодня?

– Нереально.

– А если за бабки?

– Все равно. Охране, что ли, давать? Выпустить может только тот, кто ее запустил. Изолятор – это же маленькие “Кресты”. Районного масштаба.

Спикер мрачно смотрел на идущую по улице пьяную компанию. Молодые соски, перебравшие шампанского в соседнем кабаке, висли на таких же сопливых кавалерах, дружно и беззаботно матерились, не платя при этом никаких штрафов. Снять бы с кавалеров. А девок пропустить по разу для ума. Мажоры херовы.

Мимо дребезжа проехал старенький “Москвич”. Откуда-то сзади резанули сирены патрульных машин. Два “форда”, играя красно-синими стробоскопами на крышах, промчались следом и метров через сто красиво поджали “Москвича” к тротуару. Водитель и пассажир мгновенно оказались на улице, демонстрируя стражам порядка поднятые вверх пустые руки. Стражи в касках и жилетках, выскочив из “фордов”, не доверяли искренности чувств задержанных, а поэтому быстро поставили их в полураковую стойку и принялись производить шмон. Достаточно аккуратно и вежливо.

– Что-то они сегодня культурные. Даже дубинками не работают. Обалдеть. – Спикер прищурил глаз.

– Репетируют.

– Чего?

– Министр завтра приезжает. Хочет посмотреть показательное задержание угонщиков. Они сейчас тренируются, пока тачек на улице мало. Чтобы не сшибить никого ненароком.

Владельцы “Москвича” уже весело переговаривались с группой захвата, потом все расселись по машинам и, развернувшись, двинулись назад, на исходную позицию.

– Сейчас снова погонят. В РУВД сегодня пьяницы наждачкой все ручки и перила надраивали. До блеска. Вместо штрафа. Чудеса на виражах.

– Ничего. Когда мы придем к власти, обойдемся без всех этих декораций. Тебя сделаем начальником рувд. Или главка. Хочешь быть начальником главка?

– Спасибо.

– Что она говорит? – Спикер жестко вернулся к больной теме.

– Ну, извини, сквозь стены я не слышу.

– Ладно. Куда они ее потом денут? На Лебедева в женскую?

– Не знаю. Либо туда, либо на подписку, либо на свободу. Если ничего не докажут. Но здесь скорее всего первое.

– Черт!

Спикер должен достать ее. И достать быстро. Пока она не развязала язык. Если уже не развязала, сучка. В крайнем случае придется… Хороший свидетель – дохлый свидетель. Но где?

– Она все время будет в изоляторе? С ней там беседуют?

– Не обязательно. Убойщики обычно к себе, в вытрезвитель водят. Тут, рядом, минут пять хода. В изоляторе один кабинет, всегда очередь, время чуть ли не по минутам расписано.

– Они разве не на машине возят?

– А зачем? “Браслетами” прикуют и через двор.

– Сколько человек?

– Двое. Иначе в изоляторе не отдадут. Инструкция.

– С “пушками”?

– Да. Тоже инструкция.

– Даже если баба?

– А какая разница? Бабу “браслетами”, может, не будут цеплять. Бабы не бегают.

Спикер завел двигатель и крутанул руль.

– Где двор?

– А что ты хочешь?

– Договориться, когда поведут. Может, дадут перебазарить с бабой. Баксов по пятьсот на рыло хватит?

Где двор?

– Сейчас налево и до упора. Там арка. Через минуту Спикер затормозил.

– Эта?

– Да, вон тропинка. Наискосок.

– Во сколько ее поведут?

– Откуда мне знать? С утра, наверное. Но не раньше одиннадцати. Пока сходки-разводки…

– Понял. Где тебя выкинуть?

– Возле метро. Дальше пешком дойду.

Машина развернулась на пустынной осенней улице и, шурша шипованной резиной, рванула к проспекту.

В начале второго Спикер был дома. По пути застрял на железнодорожном переезде. Из машины звонить не стал – хотя никто не прослушает, но… Один прокол уже сделан, береженого Бог бережет.

Бросив на диван длинный плащ. Спикер не разуваясь подошел к квартирному телефону, оставляя на пестром ковре грязно-мокрые следы.

По памяти набрал номер.

– Витек? Не спишь? Чего-чего? Какая первая любовь? Ах, сериал. Так он же часов в девять идет. Ты его На видик записываешь? Свихнулся совсем. Ладно, завтра обещали хороший клев, съездим порыбачим. Здесь, в городе. Знаю местечко, готовь удочки. Нет, нет, лучше спиннинг. И оденься потеплее. Эпидемия. Встречаемся в девять на Черных камнях. Бывай, братишка.

Спикер нажал на рычаг и перезвонил по другому номеру, пригласив еще одного “рыбака” побросать “спиннинг”. Затем отрешенно откинулся на диване, стащив с ног тяжелые ботинки. Протянул руку к изящной тумбочке, достал маленькую бутылку “Реми Мартина”. Отхлебнул. Благородный коньяк понес тепло в душу и тело.

Спикер никогда не уставал, мог обходиться без сна и жратвы по двое суток. Но сейчас сдох. Нервные перегрузки выматывают намного сильнее физических. Срочно Баха. Сейчас Бах, завтра ба-бах. Стоп, никаких Бахов. Не время.

Он тряхнул головой, поднялся и вернулся в прихожую. Там легко сдвинул массивный шкаф и протянул руку к небольшому прямоугольному люку в полу.

Тайник был вмонтирован очень умело. Человек, не знающий секрета, ничего не увидит, кроме елочки паркета. Через секунду Спикер держал небольшой черный “дипломат”.

Он прошел на кухню, задернул шторы, включил бра, открыл чемоданчик. На отделанный мрамором кухонный стол легла пахнущая смазкой миниатюрно-изящная “беретта”. Сделано в Италии. Спикер извлек магазин, снял затвор, достал ветошь. Даже Италия не гарантирует от осечек.

Год назад Спикер имел удовольствие убедиться в этом, едва выйдя живым из уличной перестрелки. Хорошо, Витек прикрыл очередью из безотказного отечественного “Калашникова”. Все эти импортные малышки требуют чуть ли не парникового режима и безоговорочной стерильности. А завтра важна безотказность. Как, впрочем, и всегда.

Спикер посмотрел на свет лампочки сквозь стол. Главное – быстрота и внезапность. Менты – фраера пока достанут свои плевалки, можно уронить целый взвод. Легко. Лучше, конечно, обойтись – министр не переживет такого подарка. Да вряд ли обойдешься – рисковать нельзя. Это не лотерея. Лотерея придумывается, чтобы в нее проигрывали а не наоборот. Да, собственно, делов-то… Полковников кладут будто кирпичи, а двух сраных оперов… Потрубят недельку в трубы да забудут. Сейчас война. Сейчас стреляют. А с девочкой поговорим. После.