Кошмар на улице Стачек - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 15

Кивинов взглянул на визитку – "Белышов И.А. Кооператив "Долг"" – затем посмотрел вслед убегающему Игорю, сдвинул кепку и почесал затылок. Проблема с понятыми стояла действительно остро, но чтоб такое…

Вернулся Соловец, махнул рукой, и все пошли в подъезд. Волков сидел на подоконнике с букетом гвоздик в одной руке, изображая любовника. Гвоздики, да и сам Волков, были в Изрядно подсохшем состоянии. Соловец позвонил.

– Кто там? – скрипнул голос.

– Из собеса, – ответил Соловец. – Гуманитарная помощь.

Замок радостно залязгал, а голос прожурчал:

– Минуточку, молодой человек, минуточку.

Софья Иосифовна открыла дверь, Соловец махнул ксивой:

– Милиция. Квадратаки вы будете?

– Я, – удивилась Софья Иосифовна. – А в чем дело?

– Поговорить надо, бабуля, – сказал вошедший Кивинов.

– Какая я вам бабуля? Я дворянка в третьем колене, а вы мне мозги пудрите. Помощь, помощь, вот и открывай потом двери.

Кивинов с Дукалисом уже не слушали – они осматривали замок запертой комнаты. Соловец же увел Софью Иосифовну на кухню объяснять цель визита. Волков остался на подоконнике.

– Да я про него ничего толком-то и не знаю, – доказывала Соловцу Софья Иосифовна. – Жил он всего три месяца, никого не приводил. Говорил, что полковник милиции из Москвы, в командировку приехал.

– Ой ли, Софья Иосифовна? – Соловец по опыту знал, что дворянки, особенно в третьем поколении, больше всех любят подслушивать да подглядывать – им просто нечего больше делать. – Смотрите, с огнем играете, пойдете как соучастница.

– Мне не нравится тон ваших вопросов. Куда это вы клоните?

– А куда я клоню? Я вам ясно говорю, что вы что-то не договариваете. В вашей квартире живет преступник, и вы, следовательно, предоставляете ему жилье, то есть занимаетесь укрывательством. Так что для начала поедете на сутки.

– Куда-куда, молодой человек?

– На сутки, – спохватился Соловец, – это на милицейском языке улица Каляева, там помощь выдают гуманитарную. Вот расскажете мне что-нибудь, я вас туда направлю, обед бесплатный получите.

– А не обманете?

– Мы серьезные люди, Софья Иосифовна. Ну что, вспомнили чего-нибудь?

– Ладно, слушайте, – сказала Квадратаки и лукаво подмигнула Соловцу.

Глава 2

ИЗ ДОКУМЕНТОВ:

Кивинов и Дукалис лазали по комнате Виталика, перед этим, как всегда, без особых усилий взломав дверь. Первые результаты незаконного розыска были обнадеживающими. В шкафу были найдены куча старых напильников, проводов, моток зеленой изоленты, клеммы и прочий хлам. Но дальнейшие поиски ничего нового не прибавляли. Соловец, закончив беседу с Квадратаки, зашел помочь. Все имущество Виталика состояло из пары рубашек, кроссовок 43-го размера, рюкзака и кухонной утвари. Никаких документов, никаких зацепок.

Обшмонав в течение получаса каждый сантиметр комнаты и обшарив все карманы, опера в нерешительности задумались. Дукалис рассматривал висящий над кроватью эротический календарь. На календаре веселая девушка в полностью голом виде рекламировала продукцию завода турбинных лопаток.

– Я думаю, Софью Иосифовну турбинные лопатки вряд ли интересуют, а девушки – тем более, – произнес Дукалис, снимая календарь. – Лучше в нашем сортире повешу.

Свертывая календарь в трубочку, Дукалис вдруг замер:

– Смотрите, что это?

В некоторых местах над числами месяца были проставлены какие-то загадочные буквы, написанные от руки зеленой пастой. Соловец и Кивинов тоже рассмотрели цифры и буквы.

– Софья Иосифовна, ваш календарик? – спросил Соловец.

– Что вы, я эту гадость отродясь не покупаю. Я серьезную эротику уважаю или порнушку, а это так – семечки.

– Понятно. Значит, Виталика?

– Ну а чей же еще? Он, кажется, с ним и приехал. По дороге в отдел Соловец смолил и делился со своими коллегами впечатлениями от разговора с дворянкой:

– Квадратаки мне ничего особенного в принципе не рассказала, но есть несколько интересных фактов. Пару раз Виталику кто-то звонил, он думал, что Софьи Иосифовны нет дома, и поэтому говорил спокойно. Однажды он кому-то представился Стронгом. Разговоры, правда, были какие-то односторонние, Виталик только дакал, как будто приказы выслушивал. В конце марта он что-то говорил о вокзале. В середине апреля к нему приходил какой-то кавказец, они заперлись и беседовали около часа. Кавказец ушел недовольным, а Виталик после этого выглядел расстроенным. О себе Виталик почти не рассказывал. Говорил, что служил в Афгане, сам из Москвы, работает в уголовном розыске, показывал шрам на ноге, говорил, что получил во время задержания рэкетиров.

В отделе опера вновь собрались в кабинете у шефа и принялись изучать календарь. Над некоторыми числами последних двух месяцев стояли буквы «В», "Т" и «А». Букв «Т» было шесть, одна «А» и одна "В".

– Обратите внимание, господа, – заметил Кивинов, – что последняя буква «Т» стоит над 1 апреля. А это день убийства таксиста.

– Тащи сводку, – возбужденно произнес Соловец. – Сейчас прикинем.

Спустя две минуты оперативники листали книгу ориентировок. Буква «В», как оказалось, стояла на дате 25 февраля. Исходя из сводки, в этот день произошел взрыв на Московском вокзале. Буквы «Т» приходились на дни убийства таксистов. И наконец, буква «А» зловеще зависла над завтрашним днем.

– Завтра будет новая ориентировка, – мрачно пошутил Кивинов.

– Что может означать эта литера?

– Вспомним, что было во все эти дни.

Таранкин, как человек, следящий за политикой, оживился.

Взрыв на вокзале был после прибытия поезда с беженцами "Владикавказ – Санкт-Петербург". Затем таксисты бучу подняли. Те – по двум причинам: чтобы цены на проезд скинули и чтоб черных из города выгнали – нападения на водителей участились. Таксисты тогда рынки с черными погромили. А на днях летчики бастовать хотят – отказываются в Закавказье летать, стреляют там.