Прекрасная обманщица - Гэфни Патриция - Страница 52

Меж тем Бэрк убрал руку с ее груди и своевольным, хозяйским движением стал поглаживать ягодицы.

– А так? Так тебе нравится?

Кэтрин могла лишь пробормотать в ответ что-то бессвязное. Если раньше у нее и были какие-то сомнения на его счет, то теперь они полностью улетучились: упругий сладострастный бугорок, упиравшийся ей в живот, не оставил для них места. Она понимала, что все это не может продолжаться до бесконечности, но оказалась совершенно не готовой, когда Бэрк внезапно разжал руки и отступил назад, оставив ее стоять в напряжении, выгнувшуюся вперед, влекомую к нему, как магнитом.

– Прикройся, Кэт. Ты выглядишь в точности как дешевая потаскуха. Хотя, конечно, так оно и есть, но не стоит выставлять себя напоказ.

Она не сразу поверила своим ушам. В темноте ей не было видно лица Бэрка, но его голос был холоден, как смерть. Словно ледяная волна прибоя обрушилась на нее с огромной высоты и с размаху швырнула о землю. Медленно подняв руки к груди, Кэтрин проговорила задыхающимся шепотом:

– Ах ты сукин сын. Ты грязный ублюдок, Джеймс Бэрк. Я тебя ненавижу.

Она отвернулась и попыталась застегнуть платье. На это ушло много времени, так как пальцы отказывались ей повиноваться. Ноги у нее дрожали, дыхание вырывалось из груди болезненными всхлипами. Пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться от слез. Покончив с застежками на платье, Кэтрин взглянула на небо. Яркие звезды, равнодушно смотревшие вниз, почему-то немного успокоили ее. Стало ясно, что никто из окружающих, по всей вероятности, ничего не заметил: пламя костра невольно притягивало все взоры, делая невидимым то, что происходило в темноте. Но для нее это уже не имело значения.

Вновь обернувшись, Кэтрин заметила, что Бэрк так и не сдвинулся с места. Она пригладила волосы и расправила складки на платье.

– Ну, а чего вы, собственно, ожидали, майор? Я вам целую неделю твердила, кто я такая. Не понимаю, почему вы раньше не могли в это поверить.

– Я и сам не понимаю почему, – сквозь зубы зло согласился он.

Они простояли так еще с минуту, не говоря ни слова. Наконец Кэтрин опять нарушила молчание.

– Разве нам не пора идти? Вы, конечно, завтра захотите с утра пораньше отправиться в Ланкастер, верно?

Бэрк запнулся лишь на долю секунды.

– Да, конечно.

Он крепко схватил ее за руку выше локтя, словно констебль уличную воровку, и повел сквозь редеющую толпу. Убывающая луна светила тускло, и Кэтрин почти не различала дороги. В какой-то момент она споткнулась и упала бы, если бы Бэрк не подхватил ее за талию и не поддержал. Несмотря на все случившееся, ей захотелось, чтобы он опять ее обнял; в душе поднялась волна бессильного негодования против собственной предательской плоти. Как только она обрела равновесие, Бэрк немедленно отстранился, как будто не желая прикасаться к ней. Этот брезгливый жест вызвал у Кэтрин новый всплеск отчаяния, но она побоялась заглянуть поглубже к себе в душу и попытаться понять, что, помимо оскорбленной гордости, могло послужить тому причиной.

Они дошли до конца короткой аллеи, ведущей к коттеджу фермера, у которого они оставили лошадей. Кэтрин осталась ждать снаружи, пока Бэрк договаривался с хозяином по поводу ночлега. Ей стало нестерпимо холодно, хотя воздух все еще оставался довольно теплым. Вскоре Бэрк вернулся, неся фонарь и охапку одеял. Кэтрин вступила в маленький уютный кружок света, отбрасываемого фонарем, и они вместе направились по утоптанному земляному двору к амбару.

Бэрк наскоро осмотрел лошадей и, убедившись, что они накормлены и вычищены, расстелил одеяла на охапке чистой соломы. Он начал снимать с себя одежду, словно Кэтрин была пустым местом.

– Раздевайся, – приказал он кратко, увидев, что она не двигается.

Девушка отрицательно покачала головой:

– Мне холодно.

– Как знаешь.

Ощутив внезапно навалившуюся страшную усталость, Кэтрин села на одно из одеял и сняла башмаки. Бэрк задул фонарь, и стало совершенно темно. Ей было слышно, как он возится в темноте, потом он вытянулся на одеяле рядом с нею. Она лежала тихо, прислушиваясь к его дыханию.

После долгого молчания она прошептала в темноту:

– Спокойной ночи, Бэрк.

Ответа не последовало. Должно быть, он не расслышал.

– Просыпайся. Пора ехать.

Кэтрин с трудом разлепила глаза. Бэрк стоял над нею, нахмурившись, спрятав руки в карманы и подталкивая ее носком сапога. Ей показалось, что он стоит так уже некоторое время. Она села.

– Который час?

– Пора ехать.

– Разве уже рассвело?

Сквозь щели лишенного окон амбара почти не видно было света. Если час очень ранний, значит, Юэн не появится до их отъезда. Ей стало страшно.

Бэрк прошел к лошадям и начал седлать своего жеребца.

– Который час? – повторила Кэтрин, стараясь, чтобы вопрос прозвучал спокойно.

– Тебе-то что за дело? Поднимайся. За домом есть уборная.

Не говоря ни слова, она надела башмаки и вышла во двор. Небо все еще было совершенно темным, только на востоке едва-едва начинало светлеть. Сердце у нее тревожно сжалось.

Она воспользовалась уборной и вернулась к амбару. Бэрк уже закончил седлать обеих лошадей и выводил их наружу.

– Готова?

– Погоди.

Кэтрин вернулась в амбар, сделав вид, будто что-то там забыла. Ломая руки, она лихорадочно огляделась по сторонам, ища что-нибудь, что могло бы задержать их отъезд, но ничего не обнаружила. Болезненно вздрогнув, она вспомнила, как Юэн со своей подлой ухмылочкой посоветовал ей прибегнуть к испытанному средству на случай, если он задержится.

– Ну давай Кэт, – в голосе Бэрка слышалось нетерпение.

Он стоял в дверях, положив руки на бедра.

– Я… мне показалось, что я оставила здесь шаль.

– Шаль? Она в моей седельной сумке.

– Ах вот как.

Она не сдвинулась с места.

– Бэрк, а мы не могли бы позавтракать перед отъездом?

– Позавтракаем по дороге. Пошли. – Он повернулся вполоборота, но остановился, увидев, что она не последовала за ним. – Ну, ты идешь?

– Почему ты так спешишь от меня избавиться? – выпалила она на одном дыхании.

Бэрк медленно повернулся к ней лицом, оперся рукой о косяк двери и пристально оглядел ее с головы до ног сквозь прищуренные веки.

– Что?

– Мы сегодня расстанемся навсегда, – торопливо пояснила Кэтрин.

Слова срывались с губ сами собой, без подготовки.

– Я знаю.

– Тебе все равно?

Он не ответил.

Она жарко покраснела, но не отвела глаз.

– Вчера вечером ты хотел меня, Бэрк, но ты был сердит. – Кэтрин судорожно сглотнула, сама не понимая, как у нее выговариваются подобные вещи. – Можешь взять меня сейчас.

На мгновение в его глазах отразилось полнейшее замешательство, тотчас же сменившееся подозрительным и злобным взглядом. Целую минуту он смотрел на нее молча. Она едва не пустилась наутек, когда он решительным, шагом подошел к ней вплотную:

– Зачем?

– Потому что я этого хочу, – прошептала Кэтрин.

До нее вдруг дошло, что она говорит чистую правду.

Она хотела заниматься с ним любовью, несмотря на то, что прошлым вечером он обошелся с нею как грубая скотина. Мало того, в глубине души она знала: что бы он ни говорил, как бы ужасно ни унижал ее, он тоже этого хочет. Кэтрин надеялась, что теперь Бэрк прикоснется к ней, но он продолжал молча смотреть ей в лицо. Пришлось подавить искушение броситься ему на шею. Когда ей показалось, что больше она не выдержит ни секунды томительного молчания, он ответил:

– Нет.

Голос прозвучал ровно, однако он не сделал ни шагу, чтобы уйти.

– Нет? – эхом откликнулась Кэтрин.

Бэрк отрицательно покачал головой.

– Я что, должна тебя умолять? – прошептала она, едва дыша.

Его губы дрогнули в еле заметной усмешке:

– Да.

Кэтрин облизнула языком пересохшие губы и заговорила, не задумываясь ни на секунду, не сводя широко раскрытых глаз с его лица:

– Ладно, я так и сделаю. Ты знаешь, что со мной творится, когда ты ко мне прикасаешься. Я стараюсь это скрыть, но ничего не выходит. Я умру, если ты сейчас меня бросишь. Прошу тебя. Хоть поцелуй меня разок на прощание. Умоляю тебя, Бэрк, подари мне поцелуй.