Кома (Вор должен сидеть) - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 32

Денис, забрав с собой бокал с недопитым пивом, спустился вниз, к выходу. Общаться ни с кем не хотелось, к тому же в зале становилось довольно душно, он решил немного подышать свежим воздухом. Вышибала услужливо открыл массивные двери, украшенные чугунными трезубцами.

На улице, прислонившись к колонне, кто-то сидел на мраморном полу. «Нищий, наверно», – подумал Денис, подходя поближе. Обязательное сопровождение банкетно-массовых мероприятий.

Это был Семага. Неволин не сразу узнал участкового. Вернее, бывшего участкового. В феврале его все-таки выперли за пьянку. Напившись в очередной раз, он залез в отделенческий УАЗ, желая прокатиться с мигалочкой. Прокатился неудачно, смяв две легковушки, припаркованные на проспекте. С хозяевами начальство кое-как договорилось, ущерб возместило, но Семагу в трехдневный срок рассчитали. Уволившись, тот запил ещё сильнее, никуда не устроился, а через некоторое время пропал из виду.

Сейчас он похудел на килограмм двадцать и походил на старое, сморщенное яблоко. Спал, опустив давно не стриженую голову на грудь. Рядом валялась пустая поллитровка. Вряд ли он был приглашён в «Посейдон» в качестве ветерана министерства внутренних дел. Вряд ли он завтра вспомнит, каким образом оказался здесь в столь неромантическом виде.

– Леха, – Денис потряс бывшего участкового за плечо.

Тот открыл веки и лениво поднял голову. Плохо сфокусированным взглядом пытался различить разбудившего его человека. Наконец, различил и кисло улыбнулся.

– Денис… Здоро… во. Я тут, вот… Бля, – он протянул руку для пожатия. Слова давались Семаге с трудом, что и понятно.

– Ты совсем, что ли, Леха? – Денис пожал грязную ладонь Семаги.

– У те… Закурить нету?

– Давай, вставай, – Денис принялся тормошить участкового, – охренел?

Простудишься. Чего ты, парень, тормоза потерял?…

Семага попытался подняться, но тут же срыгнул, испачкав куртку зловонной коричневой жижей…

Из «Посейдона» выскочил вышибала, вероятно, заметивший происходящее.

– Уже принесло гопоту поганую. Вы не беспокойтесь, – вышибала обратился к Денису, – сейчас уберём.

Он с силой поддал Семаге ботинком по пояснице, отчего тот только поморщился. Алкогольная анестезия.

– Вставай, урод! Пошёл отсюда, хронь!

– Не надо, я разберусь, – остановил вышибалу Денис, – помоги его на скамейку посадить.

Они с трудом оторвали Семагу от мрамора и усадили на декоративную мраморную скамью рядом с колоннадой. Экс-участковый тут же завалился на бок и захрапел. Вышибала вернулся в «Посейдон», матерясь и вытирая руки платком. Денис достал трубку и позвонил в дежурную часть своего бывшего отдела, попросив прислать машину. Дежурный ответил, что машина на заявке и на обратном пути заедет.

Денис решил дождаться её во избежание эксцессов и присел рядом с Семагой. Довольно быстро замёрз без куртки. К тому же заморосил холодный октябрьский дождь. Но возвращаться в тёплый клуб почему-то не хотелось. На крыльцо вывалились человек шесть и смешили друг друга анекдотами о террористах, разбомбивших Манхеттен. Наверно, гостям тоже стало жарко. Денис различил голос пьяный голос Литвиненко и поросячий смех Котова.

Минут через десять после звонка на подступах к ночному клубу показались фары отделенческого УАЗика. Заметив лазейку, водитель ювелирно пробрался сквозь строй машин гостей и затормозил напротив скамейки.

Из передней двери вышел Блохин. Вероятно, дежурил в вечер по отделу и сейчас возвращался с заявки. Водитель, не заглушив двигатель, выскочил следом.

– Что тут у тебя? – Иван находился в откровенно плохом настроении.

– Семага напился… Надо домой закинуть. Он тут рядом живёт, – Денис поднялся со скамейки, оставив на ней бокал с пивом.

– С вами гудел?

– Нет… Я вышел, он тут… Давайте, погрузим.

Водитель, крепкий парень, накачавший мускулы в ходе постоянных упражнений по поднятию пьяных тяжестей, легко оторвал Семагу от скамейки и затолкал на заднее сидение машины, словно мешок с картошкой.

Пока он размещал участкового, Блохин мрачно кивнул на толпу возле дверей «Посейдона», к которой присоединилась ещё пара братков.

– Веселитесь?… Во, налетело, спонсорье… Лунохода, нет, случайно? Главаря фирмы…А там кто, Литвиненко, никак? Хорошая тусовка, не поймёшь, где менты, где бандиты. Что, нравится компания?

Денис не ответил, потому что отвечать своему подчинённому было нечего.

– Взвод бы СОБРа сюда, – зло продолжал Блохин, – да вдоль стен всех раскорячить, как осьминогов…

Потом перевёл взгляд на фасад здания и прочёл название клуба.

– «Посейдон»… Надо же, как обозвали. А, по мне, как была «Устрица», так и осталась. Голубая… Одни пидо…

У Блохина задёргался глаз, верный признак, что он раздражён.

– Ну, что? Едем? – Ваня обернулся к водителю.

– Сейчас, брезент привяжу. Порвался.

УАЗ доживал свой автомобильный век, полностью выработав моторесурс ещё пять назад. Но на пенсию его не отправляли, ждали, когда развалится на запчасти сам, где-нибудь по дороге.

– Сегодня из Гудермеса звонили, – Ваня достал из кармана мятую сигарету, но не прикурил, – Рыжий погиб…

– Как?…Как погиб? – опешил Денис.

– На фугас напоролись… Пятеро ранено, а он… Скотство!

Со стороны клуба раздался новый раскат гогота.

– Погоди… Может, ошибка… Нормально расскажи.

– А тебе-то не все равно? Господин начальник.

– Готово, Андреич, – доложил водитель.

Блохин швырнул в сторону, так и не прикуренную сигарету, открыл двери машины и бросил на Дениса взгляд, полный брезгливого презрения.

– Вали, пей пивко дальше… С Расулом поцеловаться не забудь.

Глядишь, ещё джип подарит.

И прежде чем захлопнуть дверь, прошептал:

– Шавки… Чтоб вам всем…

УАЗ обдал замершего в ступоре Неволина грязью из успевшей образоваться лужицы и прямо по газону вырулил на проспект, оставив за собой две чёрных колеи.

«Рыжий… Да нет, не может быть… Его же показывали недавно по телевизору, брали интервью… Там ведь спокойный район».

Два месяца назад Рыжов поехал со сводным отрядом ГУВД в Чечню. Хотел получить какие-то бумаги, чтобы встать на очередь за квартирой. Якобы, есть какие-то льготы… Рыжий по-прежнему жил с детьми и женой в общежитии. Без всяких перспектив. Получил льготы… Старшей дочери недавно исполнилось шестнадцать.