Дублер - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 16

Шум, плач и крики за спиной заставили Валеру обернуться. Он поднялся к двери и зашел в квартиру.

Женщина лежала на пороге, кричащую и ничего не соображающую дочку Бурденко увел на кухню и пытался кое-как успокоить. Хрипящего Павла Сергеевича прижимали к полу омоновцы. Левая половина его майки пропиталась кровью – по крайней мере один из снайперов был настоящим профи. Возле окна валялись двустволка, россыпь гильз. Любимов пригляделся. Один из курков был взведен…

Вадик поднял голову, посмотрел в сторону трехэтажки. Мужичка в окне не было. Опер опустил глаза и вытащил из специального держателя разбитый пейджер. «Эх, жалко игрушку…»

Под ухом раздался бойкий голос:

– Здравствуйте, я корреспондент криминальной хроники «Радио-Попкорн». Вы только что на наших глазах совершили настоящий подвиг. Вы сделали то, чего не смогли сделать те, кому это положено, я имею в виду милицию. Скажите, что вы испытывали в тот момент, когда бежали к мальчику – гнев, боль, страх?

Вадик скорчил жуткую гримасу, погладил свой бритый затылок и рявкнул:

– Пошел в жопу, «Попкорн». Я кто, по-твоему? Бык племенной? Изжогу я, бля, испытывал. Где этот засранец, сам пришибу…

Пацан не стал дожидаться справедливой расправы и смылся в кусты.

Вадик отряхнулся и, разглядывая разбитый пейджер, пошел к своему «опелю».

«За пейджер две грамоты минимум, обидно, блин, по жизни…»

Назад, в отдел, ехали, не просто врубив приемник, а выжав из динамика все его ватты. Ехали, никому не уступая дороги, на каждом перекрестке нарушая правила, опьяненные маленькой, неизвестной другим победой.

Праздник продолжили в кабинете Бородина, плюнув на все приказы о борьбе с пьянством, сгоняв перед этим в «24 часа». Валера, само собой, от коллектива не откололся, хотя водку пил редко и небольшими дозами. Поэтому после второй «стошечки» голова с непривычки поплыла и смысл слов, сообщенных вошедшим дежурным, дошел до него не сразу.

– Из «Крестов» звонили. Степаныч умер…

ГЛАВА 2

Валера миновал широкий, отделанный мрамором холл, представился охраннику-секюрити, подождал, пока тот созвонится с ожидавшим опера человеком. Переговорив, охранник утвердительно кивнул, объяснил, как найти нужный кабинет, и переключил внимание на следующего посетителя.

Валера, следуя указанному маршруту, поднялся на второй этаж и толкнул белую дверь. В кабинете находились два человека, один из которых, тот, что сидел за столом, при виде опера тут же встал и, приложив руку к груди, виновато-вежливым тоном произнес:

– Валерий, дорогой, ради Бога, одну минуту. Посиди в холле. Хочешь, кофе закажу?

– Ничего, ничего, спасибо, Валентин Андреевич.

Любимов сел в широкое кожаное кресло, вытянул ноги, огляделся. Богатая конторка. На улице духота, а здесь градусов пятнадцать – кондиционеры. Расслабуха. В отдел такое нельзя ни в коем случае, черта с два кого на заявку выгонишь.

Да, хорошо Валентин Андреевич пристроился, молодец. Не запил, как многие предполагали, не пошел учить бандюгов ментовским примочкам. Впрочем, в нем всегда был стержень, сломать который вряд ли кто смог бы.

Когда-то Валентин Андреевич Орловский, как и Любимов, носил на плечах погоны. Он отдал ментуре двадцать лет жизни, но должность в конце своей карьеры занимал весьма скромную – заместителя начальника отдела по службе, иначе говоря, командовал отделенческими участковыми, хотя связи имел в самых высоких эшелонах ментовской власти и выгодные предложения наверняка получал.

Выслуга позволяла Орловскому уйти на пенсию, но он был еще молод и решил продолжить службу. Однако что хочется, не всегда можется. Работа участкового инспектора считается не очень престижной и уж тем более никак не денежной. Впрочем, везде можно найти хлебную кормушку-лазейку. Некоторые стригут «черных», позволяя им жить без прописки, кое-кто снимает дань с ларечников и цветочников на рынке, в общем, творческий человек в любом навозе изумрудное зерно да отыщет.

Орловский, до этого трудившийся опером и бывший мужиком правильным, выявлял подобные повадки среди подчиненных без всяких операций «Чистые руки» и выставлял попавшихся за дверь. Причем к каждому факту подходил очень объективно и скрупулезно. Сам беседовал с людьми, трижды перепроверял информацию, прежде чем предъявить человеку обвинение. И только убедившись на все сто, вызывал подчиненного для беседы. Никогда не кричал на людей – по крайней мере, Валера ни разу не видел Орловского «на взводе». Выкладывал материалы на стол, давал почитать, выслушивал оправдательные аргументы. И всегда предлагал вариант – или-или. Материалы позволяли тут же возбудить уголовное дело в отношении участкового, но Орловский ни разу не отправил их в прокуратуру, оставляя человеку шанс уйти самому.

Разумеется, Валентин Андреевич нажил себе немало врагов, особенно среди тех, кто надевал форму с одной лишь целью – как прикрытие. Некоторые плакались на тяжелую жизнь, попробуй, мол, проживи на одну получку, вон, бандюги на «джипах» ездят, а участковый на заявки пешком ползает и тринадцатую зарплату только летом получает. Орловский на такие аргументы радушно разводил руками: «Ради Бога, кто ж тебя держит? Иди в бандиты. А коль форму надел – будь любезен…»

Рынок, за порядок на котором тоже отвечал Валентин Андреевич, доставлял немало хлопот. Особенно южные братья-земляки, торговавшие без всяких документов и лицензий. Взятки Орловскому предлагались не меньше чем с шестью нулями. Когда же попытки проваливались, в ход шли банальные угрозы ему и семье.

В итоге Валентин Андреевич нажил врагов не только в своем доме, но и в чужом. А как известно, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет в обход. Одним прекрасным утром в канцелярию Главка прилетела кляуза, написанная на ломаном русском, но под грамотную диктовку и сообщавшая, что зам по службе занимается «наборами и варавством» на территории рынка и окрестностей. «Убэдитилно просым памоч».

Момент для кляузы был выбран правильно, шло повсеместное и триумфальное наступление на коррупцию в собственных рядах – по малейшему подозрению сотрудники увольнялись пачками без особого разбирательства. Орловского вызвали в Главк и предложили написать рапорт, после чего положить на стол удостоверение. Валентин Андреевич оправдываться не стал, оправдываться должен виноватый, рапорт написал и хлопнул дверью.

На его место пришел сотрудник новой формации, честный и грамотный, который никого не обижал и не трогал, скромно и тихо трудился на благо граждан всех национальностей. Граждане с радостью платили новому заму той же монетой. Ну, может, не совсем той, но платили – нулевую тачку вряд ли купишь на тринадцатую и санитарно-курортные…

Орловский, выйдя на пенсию, не стал унывать. Благодаря хорошим связям и организаторским способностям, он возглавил службу безопасности крупного банка. Сам подбирал штат – не безголовых оболтусов с квадратными торсами, а, в основном, бывших сотрудников, которых знал лично, либо людей, имевших положительные рекомендации.

Работа службы безопасности заключалась не только в физической охране банка от нападений, проникновении и взломов. В основном, в задачи службы входили проверка лиц и фирм, берущих кредиты, раскрытие мошеннических комбинаций, выявление фальшивых документов и прочие аналогичные мероприятия, при которых требовались не дубинка и автомат, а прежде всего голова и, желательно, опыт оперативно-розыскной деятельности, то есть разведки.

А чтобы выявлять и обезвреживать, надо самому знать все тонкости банковского дела, причем не хуже банкира-профессионала. Без этого никакие связи не помогут. Валентина Андреевича Валера встретил накануне, на похоронах Олега. Орловский хорошо знал Степанова, год они сидели в одном кабинете, несмотря на разницу в возрасте и звании, прекрасно уживались и на пару раскрыли не один «глухарь».

Народу на похоронах было немного: в основном, районные оперы, руководители розыска и ближайшие родственники. Орловский, для которого арест и смерть Степанова были полной неожиданностью, без лишних вопросов выделил деньги на организацию похорон. После похорон Валера подошел к Орловскому, поделился своими сомнениями по поводу «острой сердечной недостаточности» Олега и предложил встретиться на другой день. Валентин Андреевич, который принял смерть бывшего коллеги близко к сердцу и тоже сомневался в ее естественной причине, сказал, что ждет Валеру в любое время.