В человеческих джунглях - Кин Дей - Страница 24

– Старый дом, он напоминает тебе о многом, да, Энди?

– Да, – признался Латур. – Я раньше об этом не думал, но теперь думаю, что это так.

Юрист спрятал ручку и убрал бумаги в свой бумажник.

– Это твой дом и твоя земля, и ты должен сам это решать, Энди. Но не думай слишком долго.

– А что ты слышал там?

– Я лично видел парней в барах и на улицах. Но ты их не видел. У них очень неприятный вид, должен тебе сказать. Надеюсь, их как-нибудь усмирят.

Адвокат стал философствовать.

– Это смешно. Когда он был в живых и проглатывал бутылку виски в день и даже больше бутылки, Джек был просто бродягой. Но теперь, когда он мертв, послушать их, так это был просто какой-то святой, исключительный человек! – С брезгливым видом адвокат довольно резко выругался к удивлению Латура, так как Шварт редко бывал грубым. – Можно подумать, что эта девка, эта рыжая девка, на которой он женился, первая женщина в мире, которая так ужасно сопротивлялась... Ну... Я увижусь с тобой утром, Энди!

Шварт постучал по решетке двери, чтобы ему открыли.

– И помни, что я говорил тебе, Энди. У нас мало времени. Не раздумывай слишком долго. И скажи себе, что это не слишком-то приятно видеть, как поджаривают твоего лучшего друга на электрическом стуле... – адвокат искал сравнение. – Это как если бы у вас изо рта выскользнула сигара, и вы видите, как она потухла, упав в глину. Только все это гораздо быстрее, ты можешь мне поверить.

Даркос открыл дверь камеры Латура. Тот с сумрачным видом задумчиво провожал адвоката, который мелкими шагами шел по коридору, а потом завернул за угол.

Латур задавал себе вопрос: подумал ли Шварт о том, что произойдет, если он будет осужден и, если Ольга останется молодой вдовой, без денег и без друзей.

Когда основные потребности мужчины удовлетворены, он начинает выбирать себе по своим потребностям подругу жизни, считая, что это уже на всю жизнь.

Шварт тоже носил старинное родовое имя, которое хотел продолжить в потомстве. А Ольга была лакомым и всегда желанным для него кусочком.

Глава 14

В тюрьме воздух становился все тяжелее по мере того, как дежурные помощники шерифа подбирали пьяниц, бродяг и уличных девок, нарушивших правила и перешедших границы дозволенного даже в таком городе, как Френч Байу. Время от времени какой-нибудь из этих задержанных проклинал Латура. У убийцы всегда находятся защитники, но садист никогда не пользуется симпатиями толпы.

Толстая, темноволосая девушка с изрытым оспой лицом и волосами, подстриженными под Жанну Д'Арк, очень громко, на всю тюрьму, высказывала свое мнение, когда Даркос поместил ее в камеру напротив камеры Латура.

– Почему ты не истратил десять долларов, чтобы получить удовольствие? – спросила она у Латура. – Или ты ненормальный? Может быть, ты один из тех типов, которым необходимо причинять зло девушкам, избивать их, или даже воспользоваться ножом?

В девять часов шериф Велич появился в коридоре и остановился перед камерой Латура. Старый человек был обеспокоен и сумрачен.

– Мне все это не нравится.

Латур встал со своего ложа, чтобы поговорить с ним.

– Что вам не нравится?

– Атмосфера в городе. Существует кто-то, кто оплачивает выпивку, кто подговаривает толпу. Это продолжалось весь день, и люди совершенно обезумели.

– Кто? – спросил Латур. – Я хочу спросить, кто оплачивает выпивку.

– Первым делом, Вил Виллер, а потом твой шурин.

– Вы смеетесь! У Георга нет в кармане ни пенса!

– Значит, он где-то их нашел, – возразил Велич. – Я только что вернулся от Джо Банко, и он приводит в свидетели весь зал, что видел толстую пачку банковских билетов в его руке! Более того, он рассказывает каждому, кто его хочет слушать, что в продолжении двух лет ты каждый раз силой овладевал его сестрой!

– Но это ложь!

– А по его мнению, наоборот. Он утверждает, что ты не можешь получить удовлетворения от женщины, если не берешь ее силой и не бьешь время от времени. Но почему же он это делает?

– Потому что у меня нет богатства, на которое рассчитывала его сестра, когда выходила за меня замуж. Если я умру, она сможет снова выйти замуж, на этот раз за человека с деньгами. А он сможет всю жизнь прожить за счет мужа своей сестры.

Велич подумал.

– Похоже на то, что ты говоришь правду. Это звучит. Но парни глотают эти штучки, как конфеты. Его слова, говорят мне, соответствуют тому, что случилось с миссис Лакоста. Более того, Вил Виллер утверждает, что одна из тех женщин, которые были изнасилованы раньше, дала описание своего агрессора.

– Которая?

– Лиз Тремоле. Ученица колледжа, которая в настоящее время служит подавальщицей у Джо Банко. По словам Виллера, ты как раз можешь оказаться тем типом, и чем больше она об этом думает, тем яснее ей это кажется.

– Вы говорили с ней?

– Нет. Я не могу приложить к этому руку.

Шериф Велич снял шляпу с широкими полями и провел руками по волосам. – Проклятие! И надо было так случиться, что как раз в этот вечер, когда я отправлял Джека и Тома в Пончатулу, и что это, безусловно, окажется напрасным.

– Другими словами, вы опасаетесь, что существует определенный мерзавец?

– Совершенно точно. Я знаю Френч Байу. Я больше пятидесяти лет прожил здесь. Парни собираются поспорить, и тут какая-нибудь горячая голова теряет педали. – Велич расстегнул кобуру своего пистолета. – И мне стоило немалых трудов не позволить им начать действовать.

В горле Латура образовался маленький комок: он немедленно стал расти и мешал дышать.

– А все товарищи: Вил Даркос, Тэд, Ла Ронд, Редди, Джим Руссо, Луели, Рафигнас? Что они делают?

Старик пожал плечами.

– Вил и Тэд ведут себя отлично. Они находятся в кабинете, где заряжают свои ружья на случай, если в них будет надобность. Но Редди и Луели имеют бледный вид. А Ла Ронд, Руссо и Рафигнас почти такие же плохие, как Вил Виллер и твой замечательный шурин. Они говорят, что не видят причины, почему они должны рисковать своей шкурой, чтобы защитить убийцу и садиста, который все равно приговорен. – Велич с горечью плюнул на пол и заглянул в коридор. – И что самое скверное в них, это то, что они, в сущности, подошли к нулю. Они здорово пользовались обстоятельствами. Они хорошо погуляли. И теперь, когда подошел момент заплатить за все это, они только поджимают лапки и оставляют поле действия нам: Биллу Даркосу, Тэду, Келли и мне.

– А специально приехавшие представители газет, корреспонденты радио и телевидения?

Велич криво улыбнулся.

– Имеется автобус радио, стоящий на лужайке, и камеры направлены со всех сторон на тюрьму. Если произойдет что-нибудь, то процедура линчевания соберет больше зрителей, чем любая демонстрации какого-нибудь фильма. Это будет действительно сенсация, о которой будут говорить во всех уголках Штатов. У Латура комок в горле становился все более невыносимым.

Велич продолжал:

– Я теперь жалею, что не выполнил своего желания и не перевез тебя сегодня утром в другой город. – Старый шериф с решительным видом встал, надел свою шляпу и сдвинул ее на одно ухо. – Ладно. Я подумал, что ты, вероятно, предпочитаешь быть в курсе дела. Но не слишком расстраивайся, Энди. Я немало побывал в передрягах за свою жизнь, и выбрался из них тем или иным способом. Эта проклятая коробка для бисквита – тюрьма – не имеет никакой защиты, если банда разбойников и пьяниц захотят тебя увезти. Но они узнают, что значит потревожить старого лиса в его норе.

Велич прошел по коридору и позаботился оставить дверь, соединяющую отделение тюрьмы со служебным помещением полиции, открытой. Латур мог слышать ропот толпы, бормотание людей в кабинете шерифа, но узники, заключенные в камерах вокруг него, сохраняли полное спокойствие. Можно было подумать, что они боялись привлечь к себе внимание.

Латур облизал губы, но они оставались такими же сухими, как и прежде. Какой-то дух паники заменил и заглушил все запахи в тюрьме, задыхающейся от жары и влажности.