Мертвые милашки не болтают - Кин Дей - Страница 15

– Вам плохо?

Харт вытер лицо носовым платком.

– Полагаю, что все в порядке.

– А выглядите вы совсем по-другому. У вас такой вид, будто вы побывали в нокауте.

– Так оно и есть.

– Кто? Келли?

– Да.

– А что он сообщил?

Харт взял оставшиеся мелкие деньги, подозвал бармена и заказал еще две порции пива, сев в одну из ниш у окна. Герта расположилась напротив него.

– Так что сказал Келли?

Харт дождался бармена, принесшего пиво, и когда тот ушел, проговорил:

– Судя по всему ни Диринг, ни его шофер здесь не причем. Они не могли убить миссис Коттон. Страховка Бонни в полном порядке. А одна старушка, которая не могла заснуть, показала, что неотрывно находилась у окна и видела, что в дом входил только я. Соответственно и выходил… Прокуратура готова выдать ордер на арест и…

Герта погладила его руку.

– …мистер Келли испугался. Ему не хочется находиться на стороне проигравшего. Не знает, верить ли вам или нет, так?

– Приблизительно.

– А я вам верю.

2 СЕНТЯБРЯ 1958 ГОДА, 1 ЧАС 55 МИНУТ

– Что же вы будете теперь делать? – спросила Герта.

Харт на мгновение задумался.

– Если удастся, проберусь на яхту. И даже, если мы ничего там не найдем, что подтвердило бы нашу версию о том, что Бонни могла покинуть каюту живой, мы отправимся в Энзенаду и посмотрим, не удастся ли нам напасть на ее след.

– И это после того, что сообщил вам Келли?

– Именно поэтому.

– Я вас не понимаю.

– Теперь Бонни должна быть живой. Ибо если она мертва, то и я буду покойником, – и он добавил с огорчением: – Если уже мне не верит собственный адвокат, то могу себе представить, как будут реагировать присяжные. А на этот раз такой, как миссис Слэгл, может и не попасться. – Он положил деньги за пиво на стол и поднялся. – Возвращайтесь в отель и ждите меня там.

– Не пойду. Думайте обо мне, что хотите, но я хочу вам помочь. И пока вы будете на яхте, я могу оставаться на пирсе, чтобы предостеречь вас в случае появления посторонних.

– Неплохая мысль.

Когда они вышли из бара, к нему подкатила полицейская машина. Из нее вышли два молодых полицейских и вошли в бар.

Харт спросил себя, где находится сейчас капитан яхты Диринга. Надо было получше рассмотреть этого капитана, когда он выступал в роли свидетеля. Он понимал лишь то, что капитан, хотя и нудный, но достойный доверия человек. Пройдя некоторое расстояние Харт оглянулся. Наверху, в конце бассейна, еще царила оживленная жизнь, но здесь, где у причала стояла яхта Диринга, была полная тишина, если не считать шума прибоя, скрипа толстых канатов и жалобных криков чаек, которые были вспугнуты со своих мест. Когда он наблюдал за всем этим, погасли огни на стоянке и на краю бассейна. Начиная с этого момента и до шести утра, когда выходят в море рыбацкие баркасы, гавань будет пустовать.

Голос Герты прозвучал нежно и испуганно:

– Я боюсь, – она положила руку ему на плечо. – Почему бы вам не вернуться в Лос-Анжелес? Если вам не верит мистер Келли, мы можем нанять другого адвоката, который выполнит свою работу. И если вы не убивали девушку, вас все равно никто не сможет осудить.

Харт заколебался. Со стороны моря наползал утренний туман и полускрытая этим туманом яхта производила какое-то жуткое впечатление. Харт ощущал здесь себя не в своей тарелке. Не знал он толка ни в кораблях, ни как собирать судебные доказательства к процессу. Он снова вытер пот со лба. Но если он не сможет доказать, что Бонни еще жива, а Пэгги убита потому, что она сообщила ему об этом, то он, весьма вероятно, окажется в таком же положении, что и Коттон.

– Ждите меня здесь, – обратился он к девушке, – я скоро.

Герта запротестовала:

– Но ведь вы даже не знаете, что там искать!

– Знаю. Буду искать путь, по которому Бонни могла покинуть яхту живой.

Узкая сходня подняла его на пирс к палубе яхты. Сделав несколько шагов, он зажег карманный фонарик, который взял из машины Келли, и осветил им палубу. Сейчас ему страшно хотелось знать об этих чертовых яхтах как можно больше! Ведь он даже не знает, ставится ли к ним в таких случаях охрана и где находится капитан – у себя в каюте или на берегу. Он прошел еще несколько шагов и снова осветил палубу. Все движимые предметы были прочно привязаны к своим местам. Ничто не указывало на то, что на борту кто-то есть. Вся палуба была усеяна пометом чаек.

Туман сгущался. Почти до пояса погруженный в туман, Харт подошел к двери капитанской каюты и тихо постучал. Если Моралес или охрана были на борту, то лучше быть выгнанным с корабля, чем быть застигнутым врасплох в каюте. Он закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. Что же он должен сделать в первую очередь?

Все иллюминаторы были закрыты. Харт открутил винты и открыл один из них. Он был достаточно большим, чтобы пропустить его голову и плечи. Но кроме воды за иллюминатором ничего не было: именно это и утверждало обвинение. Харт повернул голову и посмотрел вниз, а потом вверх. Сильный человек может, наверное, подтянуться на верхнюю палубу, но полупьяная женщина этого сделать не сможет, особенно, если на море волнение. Он закрыл иллюминатор и отправился в ванную и душ. Стены там были облицованы кафелем. Харт постучал по стенке, которая отделяла ванную комнату от каюты капитана. Ничего… Правда, он и не ожидал ничего другого. Водя лучом фонарика по стенам ванной и по полу, он наткнулся на четырехугольник размерами 35 х 40 см. Он начинался от самого пола и был закреплен двумя никелированными винтами. Харт не помнил, говорилось ли на процессе о таком отверстии, а модель корабля была слишком маленькой для того, чтобы воспроизводить такие мелочи. Речь, видимо, шла об отдушине. Такие отдушины имеются во всех ваннах и они прикрывают подходные пути и трубы. Заинтересовавшись, Харт вынул из кармана монетку и открутил винты.

Отодвинув заслонку, он обнаружил не трубы, а просто черную дыру. Когда он распластался на полу и сунул фонарик в эту дыру, то он понял, что отверстие ведет в другую ванную, которая, вероятно, относилась к каюте капитана. Лежа на полу, он почувствовал, как усиленно забилось его сердце. Он нашел то, что искал! Кто бы ни был замешан в эту историю, он чувствовал себя так уверенно, что даже не закрыл заслонку с другой стороны. Да, он нашел, что искал, и хотел знать что. Выходит, иллюминатор не был единственным путем, которым можно было покинуть каюту, не открывая дверь. Харт поднялся и отряхнул грязь со своего костюма. Затем он решил пролезть через это отверстие. Сказано – сделано… Вскоре он уже находился в другой ванной. Только скорее это была не ванная, а туалет. Он был раз в пять меньше той ванной, из которой он приполз. Посветив фонариком в дверную щель, он увидел письменный стол, на котором находились секстант и несколько книг. Открыв дверь он вошел в каюту капитана. Все иллюминаторы были закрыты, воздух был спертым и душным. Харт обнаружил дверь, которая выводила на палубу. Теперь ему не терпелось побыстрее вернуться в Лос-Анжелес и сообщить прокурору Мэнсону и инспектору Гарсиа все, что он здесь обнаружил. Он уже положил было руку на дверную ручку, как услышал позади себя мужской голос, доносившейся из темноты:

– Буэнос диас… сеньор! Вы что-нибудь ищете?

Харт медленно повернулся, направив луч фонарика в сторону голоса. В свете фонаря он увидел капитана Энрико Моралеса, сидевшего на краю койки. В одной руке он держал автоматический пистолет 45-го калибра, а в другой незажженную сигарету.

Когда к Харту вернулся дар речи, он произнес:

– Значит, вы с самого начала были замешаны в это дело. Когда Бонни выскользнула из своей каюты, она сразу попала в вашу каюту. Пэгги была права. Она действительно ее видела. Бонни жива.

– Бонни? – спросил Моралес. Он сунул сигарету в рот и закурил. – Да, конечно, вы имеете ввиду сеньору Диринг. – Он затянулся и с наслаждением выпустил дым. – Тут вы ошибаетесь. Как же она может быть жива? Я же сам находился в зале суда, когда присяжные, к которым принадлежали и вы, объявили сеньора Коттона виновным в смерти миссис Диринг и приговорили его к газовой камере.