Мертвые милашки не болтают - Кин Дей - Страница 10

– Я вас знаю, – посмотрел он на Харта. – Вы один из присяжных.

– Да, верно.

Коттон открыл было рот, чтобы обругать его, но у него не хватило на это сил и желания.

– О'кей! Вы признали меня виновным. Видимо, вас охватила жажда увидеть заключенного, обвиненного в преднамеренном убийстве. Это должно доставить удовольствие. Все двенадцать присяжных посчитали, что я виновен, не так ли?

Харт спокойно спросил:

– Вы убили Бонни, Гарри? Этот разговор между нами. Ведь теперь вам все равно и это ничего не изменит.

Коттон долго молчал, но затем решительно проговорил, – Я сам этого не знаю, но думаю, что не убивал. Каким бы пьяным ни был человек, он все равно должен был об этом вспомнить. Если бы я не забрал эти проклятые драгоценности, то не было бы даже мотива для преступления, – он покачал головой. – Нет, я не думаю, что убил ее.

– Ваша жена Пэгги тоже этому не верила, – сказал Харт. – И она поведала это мне вчера ночью, заявив, что вы не могли этого сделать.

Коттон мученически рассмеялся.

– Это я точно знаю! Я видел, как она сидела в зале суда каждый день, наслаждаясь каждой секундой в ожидании обвинительного приговора. – Он перестал улыбаться и голос его стал звучать хрипло: – И трудно обвинять в этом малышку, ведь я не был украшением ее жизни.

Харт решил вести разговор в преднамеренно жесткой манере.

– Она мертва, Гарри. Пэгги убили этой ночью и, мне кажется, именно по той причине, что она сообщила мне, что вы не можете быть виновным. Она сообщила мне, что четыре месяца спустя после так называемого убийства она видела Бонни в Энзенаде.

Коттон схватился за стул, чтобы не упасть.

– Послушайте, коллега! Не надо так зло шутить!

– Я и не думаю этого делать, – уверил его Харт.

– Пэгги действительно мертва?

– Да.

Коттон начал искать сигареты, которых у него не было, и Харт предложил ему свои. Коттон сунул сигарету в рот и Харт дал ему прикурить. – Бедняжка, – произнес он спокойно. – У нее был единственный недостаток: у нее не было ума даже на пять центов. Как бы я с ней не обращался и сколько бы я ей не изменял, она все-таки любила меня. Так вы говорите, что ее больше нет?

– Точно.

– А перед смертью она вам сообщила, что видела Бонни?

– Да.

– Почему же тогда она сама этого не сказала на суде? – спросил он и сам же себе ответил: – Она, конечно, хотела, чтобы меня осудили. Тогда бы я принадлежал только ей. А кто ее убил?

Харт не видел смысла в том, чтобы еще больше запутывать ситуацию, сказав, что под подозрением находится он сам, поэтому он ответил следующим образом:

– Полиция еще не знает. А вы не скажете, кто бы мог ненавидеть Пэгги до такой степени, чтобы убить ее?

Инспектору Гарсиа не терпелось закончить беседу, но Коттон успел ответить:

– Нет, не знаю. Вообще-то она была весьма миленькой женщиной.

– Если у вас все, мистер Харт, – сказал Гарсиа, – то я отошлю его снова наверх.

– Еще один вопрос, – попросил Харт. – Подумайте как следует, Коттон, и скажите мне следующее: кто в «Циро» начал активные действия – вы или Бонни?

– Бонни… Разумеется, я ничего не имел против, потому что как раз подыскивал себе малышку. И я знал, что у нее есть денежки. Достаточно было взглянуть на драгоценности, висевшие на ней.

– Ну, а после вашего знакомства, кто из вас стал, если так можно сказать, заводилой?

– Я бы сказал: мы оба. Но съездить на яхту предложила она. Я еще помню о споре с каким-то стариком в Санта-Монике, который утверждал, что мы сняли комнату и сожгли матрац. Потом помню, как мы отплыли на моторной лодке от пирса Санта-Моники. Я не особо хотел плыть туда, но она обвинила меня в трусости и мне пришлось поехать.

Харт обдумал все то, что узнал от Коттона. Возможно, этот разговор и не был потерей времени. Он узнал две вещи, о которых не упоминал адвокат Коттона. Первое: что попытка знакомства была сделана Бонни. Второе: что она пригласила его на яхту. У него в голове забродили какие-то смутные мысли, но он никак не мог придать им нужного направления.

– Скажите мне еще одно, – наконец произнес он. – Как она вела себя, когда вы были с ней вместе?

– Вы спрашиваете, как вела себя Бонни? – Коттон оперся о стол. – Странно…

– Что было странного?

– Что вы меня об этом спрашиваете. Я все время думал об этом. О, если бы этот вопрос задали мне раньше! А теперь, оглядываясь назад, я могу сказать, что она боялась.

– Вас?

– Нет.

– Своего супруга?

– Тоже нет.

– Кого же она тогда боялась?

Коттон покачал головой.

– Не знаю. Я бы даже сказал, что она боялась не кого-то, а чего-то, он помолчал, а потом добавил: – Да, именно так. Между рюмками она то и дело подходила к окну и смотрела в него. Казалось, она не знала покоя и не всегда могла дать отчет в своих словах.

– И что же она говорила?

– Не помню. Тогда я не обращал внимания на ее трепотню. Думал, что она пьяна.

Харт умолк.

Гарсиа надел шляпу и цинично улыбнулся.

– Все это вам нужно было рассказывать во время следствия, Коттон. О'кей! А теперь скажите мне следующее. Если вы ее не убивали, то кто же тогда это сделал? И как вы унесли ее из каюты?

Сигарета обожгла пальцы Коттона, но он продолжал ее держать, точно его пальцы потеряли чувствительность. Затем он аккуратно положил ее в пепельницу.

– Не знаю, – спокойно сказал он. – Если бы я мог ответить на этот вопрос, то сейчас бы тут не находился.

2 СЕНТЯБРЯ 1958 ГОДА, 13 ЧАСОВ 23 МИНУТ

Келли поджидал его в коридоре перед дверью прокурора.

– Что-нибудь узнали, Док?

Харт передернул плечами.

– О Пэгги ничего. Но Коттон заявил, что Бонни кого-то или чего-то страшно боялась.

– Да вы подумайте сами, мистер Харт, – с улыбкой заметил Гарсиа. – Если бы вы вышли замуж за миллионера, да еще бы и обманывали своего мужа, то поверьте мне, вы тоже бы часто смотрели в окно.

– Возможно, вы и правы, – согласился Харт.

Двое копов в форме, которые привели Коттона, вновь повели осужденного к лифту. Когда они проходили мимо группы в коридоре, Коттон замедлил шаг и заставил остановиться своих провожатых. Когда он посмотрел на Харта, его лицо было искажено злобой.

– Они мне сказали, что вы убили Пэгги. Вы оба напились, а потом задушили ее подушкой, чтобы она не выдала, что вы…

– Мы понятия не имели, что он об этом не знал, – стал оправдываться один из копов перед инспектором Гарсиа. – Обо всем этом написано в утренних газетах.

– Это неправда, Коттон, – произнес Харт. – Я был у нее, но не убивал ее.

– Это вы так говорите сейчас. И все это потому, что у человека есть деньги. А меня казнят за убийство потаскушки, хотя никто в точности не знает, жива она или мертва. Вы же убиваете такую милую женщину, как Пэгги, якшаетесь с полицией и даже приходите ко мне, чтобы о чем-то расспросить. И прежде, чем конвойные успели вмешаться, Коттон ударил Харта по лицу.

Гарсиа кивнул в сторону лифта и приказал:

– Отведите его в камеру!

Копы потащили упирающегося Коттона дальше по коридору.

– Теперь вы видите, как все это кончается, – заявил инспектор. – Даже ваши лучшие друзья будут упрекать вас в этом. Я бы на вашем месте переждал это время в камере и дождался бы, пока вас не обвинят или не оправдают.

Гарсиа вошел в кабинет прокурора и закрыл дверь.

– С вами все в порядке? – обеспокоенно спросил Харта Келли. – Удар был превосходный.

Харт обтер рот платком.

– Да, все в порядке, только губа немного припухла.

– Сейчас нам лучше спуститься на грузовом лифте и выйти через боковой выход, – заметил Келли. – Сюда никого не впустили, но внизу нас поджидает целая банда репортеров и фотографов.

Спускаясь на грузовом лифте, Харт ощутил страшную усталость. Он так много пережил и все это случилось за какие-то несчастные двенадцать часов. Казалось невероятным, что лишь двенадцать часов назад он уговаривал миссис Слэгл изменить свое мнение.