Счастье напоказ - Берристер Инга - Страница 26

Вопрос Имоджен заставил хозяйку виллы раздраженно повести плечами.

— Он уехал, миссис Уоррен, — ответила она. — И попросил не будить вас к завтраку, потому что у вас была… беспокойная ночь. А еще просил передать, что вернется только поздно вечером. У него что-то вроде ужина с важным клиентом в Майами.

Лицо Имоджен вытянулось, радость сменилась недоумением. Почему Даг не разбудил ее? Как он мог после столь изумительной ночи бросить ее вот так, не сказав ни слова, даже не разделив с ней ее счастье? Предстоящий день показался ей вдруг пустым, состоящим из медленно тянущихся часов ожидания.

— Я распоряжусь, чтобы вам накрыли завтрак, — предложила миссис Сойер, с плохо скрытым злорадством наблюдая за Имоджен.

Но та молча покачала головой, пытаясь проглотить внезапно образовавшийся в горле комок.

Десятью минутами позже она в полном расстройстве стояла у окна гостиной, бесцельно смотря на переливающийся в лучах солнца за лив, когда дверь неожиданно. отворилась. Решив на мгновение, что это Даг, Имоджен, воспрянув духом, повернулась с теплой приветственной улыбкой на губах. Но в комнату вошел Фил.

— Что, нет муженька? — ехидно спросил он. — Только не говори, что я тебя не предупреждал. Теперь ты понимаешь, почему он женился на тебе, Имоджен?

«Уходите отсюда немедленно, Фил», — хотелось сказать Имоджен. Однако вместо этого она отвернулась, думая своим пренебрежением заставить его удалиться. Но Фил только недобро рассмеялся.

— Не желаешь слушать правду? Не можешь взглянуть ей в глаза? Что поделаешь, дорогая Имоджен, время от времени всем нам приходится смиряться с неизбежным. Вот, к примеру, думаешь, мне было приятно узнать, что я не получу то, что мне принадлежит по праву? Никто не заставлял старика усыновлять меня, чтобы потом лишать наследства. Уж поверь, у меня ни цента не пропало бы даром. А ты все готова пустить на ветер во имя якобы благородных целей.

— Вы же знаете условия завещания, — не уверенно произнесла Имоджен.

— Да, разумеется, знаю, — с угрозой в голосе подтвердил Фил. — И я не единственный человек, который их знает, не так ли? Неужели у тебя не возникло ни малейшего подозрения, когда Даг сделал тебе предложение? В конце концов, вы уже давно знакомы. И если бы он действительно любил тебя, то…

— Я не желаю ничего слушать. Фил! — отрезала Имоджен. — Наши с Дагом чувства, наш брак — это наше личное дело. Все это вас совершенно не касается.

— Да-да, конечно, — торопливо согласился Фил. — Только пора бы тебе повзрослеть, Имоджен, и трезво взглянуть на факты. Он женился на тебе по одной, всего лишь по одной причине. Ты нужна ему только из-за ресторанов Энсли, но для полной уверенности он должен сделать тебя беременной. Чтобы его ребенок стал наследником бизнеса. Что с тобой, Имоджен? — издевательским тоном поинтересовался Фил. — Неужели ты всерьез вообразила, что он жаждал затащить тебя в постель только из-за тебя самой? Если бы это было так, он давно бы получил тебя. Разве нет?

Побледневшая Имоджен попыталась было возразить. Но Фил добавил еще жестче:

— Да и как такой мужчина, как Даг, мог захотеть тебя, если ни одна женщина не в силах устоять перед ним? Ни одна! Я не собираюсь делать тебе больно, девочка, — до противности мягким и сладким голосом солгал Фил, резко меняя направление разговора. — Я просто стараюсь помочь тебе, защитить тебя. Брось Дага, пока еще не поздно. Покажи ему, что видишь его насквозь. Оставаться с человеком, зная, что не нужна ему, — что может быть унизительнее? Ведь ясно, что он тебя не хочет, Имоджен. Иначе муж был бы сейчас здесь, с тобой. Ведь ты даже не знаешь, где он и с кем.

— Нет, знаю. Он на деловой встрече в Майами, а потом останется там на ужин с заказчиком, — неуверенно произнесла Имоджен.

— Не будь смешной! Счастливый новобрачный на целый день оставляет любимую жену одну, когда еще и недели не прошло после свадьбы! И говорит о каком-то там ужине! Его бы скорее поняли, если бы он пришел туда с тобой.

Имоджен не рисковала повернуться к Филу лицом, боясь обнаружить, какую боль доставили ей его слова.

Но ведь Фил абсолютно прав. Утверждать об ратное — значит выставлять себя на посмешище. Какой надо было быть дурой, чтобы поверить в любовь Дага!

Видимо, решив, что он сделал свое дело, Фил по-отечески похлопал Имоджен по плечу и уда лился. Ее так и передернуло от этого прикосновения, она вздохнула с облечением, лишь когда дверь за нежеланным посетителем закрылась.

Неужели только вчера вечером она жалела Лиз за то, что та вышла замуж за человека, который явно не любит ее, и удивлялась, почему она от него не уходит? Разве можно было так слепо и глупо искушать судьбу? Как там звали греческую богиню возмездия? Вроде бы Немезида… Да, Немезида.

Что ж, Даглас Уоррен, несомненно, был ее Немезидой. Даг и ее безответная, возвышенная, нежданная любовь к нему.

Даг не любит ее, и она оказалась просто идиоткой, решив, что он полюбил… или может по любить. Ведь из того, что ее чувства к нему изменились столь внезапно, еще не значит, что и его отношение к ней подвергалось подобной метаморфозе.

Но он же занимался с ней любовью, обнимал ее, ласкал, поднял на вершину наслаждения… У Имоджен вырвался сдавленный стон. Только потому, что она сама умоляла его об этом, а он в свою очередь был весьма и весьма искушенным любовником.

Как можно быть такой глупой? И как сможет она вновь посмотреть ему в лицо, зная истинные мотивы его поведения. Слава Богу, что Фил, хотя и нечаянно, помог ей понять правду до того, как Даг услышал ее признание в любви.

Имоджен всхлипнула. Что ж по крайней мере, если не сердце, то ее гордость останется неуязвленной. И когда Даг упомянет о случившемся, ей нужно будет просто сделать вид, что все это явилось результатом ее панического страха перед тем, что Фил узнает подоплеку их женитьбы.

10

— Имоджен!

Она читала телеграмму, поэтому не слышала, как Даг вошел в гостиную. Услышав за спиной его голос, Имоджен внутренне напряглась и скомкала в руке листок, словно хотела его спрятать.

Почему он так рано вернулся? Всю вторую неделю их брака Даг практически каждый день возвращался на виллу поздно, а она в свою очередь старалась как можно реже попадаться ему на глаза. Имоджен молила Бога, чтобы Даг по скорее разделался с делами и они вернулись домой, где, как известно, и стены помогают. А здесь ее не радовали ни ласковое солнце, ни теплое море, ни белый песчаный пляж. Подбди тельным оком подозрительного Фила и ревнивой миссис Сойер она чувствовала себя загнанным в ловушку зверьком.

— Имоджен, — нахмурившись повторил Даг, — что-нибудь случилось?

— Н-нет, то есть да. Это телеграмма… от Джона. Он хочет, чтобы я поскорее вернулась.

— А ты… ты чего хочешь? — спросил Даг таким тоном, словно ответ много для него значил.

Ее губы скривились в горькой усмешке. Чего хочу я? — подумала Имоджен. Казалось, прошла целая вечность с той поры, когда она боялась лечь в одну постель с ним. А теперь с восторгом вспоминала о той, единственной, ночи… и проклинала ее. Ибо отныне знала, чего лишилась.

Из-за присутствия на вилле Фила и Лиз они вынуждены были продолжать делить и спальню, и постель. Но Даг, если не приезжал за полночь, всегда оставался в гостиной до тех пор, пока Имоджен не ложилась спать. Из гордости она добросовестно играла свою роль в этом спектакле. Лежа с закрытыми глазами, Имоджен слышала, как он ходит по спальне, и изо всех сил пыталась сдержать доставляющие ей страдания чувства.

Даже будучи уверена, что Даг уснул, она не позволяла себе такой роскоши, как слезы. Не хотела рисковать. Если он проснется и увидит, что она плачет, предстоит тягостное объяснение…

Тяжелее всего было на следующий после ночи любви вечер. Имоджен легла в постель рано, зная, что все равно не сможет уснуть, но в то же самое время не желая оставаться наедине с Дагом в гостиной.