Солнце цвета ночи - Казаков Дмитрий Львович - Страница 39

– Вот в этих пирамидах? – заинтересовался Арнвид.

– На их вершинах, – воин посмотрел на чужака с презрением. – Вон те две, что стоят рядом, посвящены Тлалоку, Отцу Дождей и Тонатиу, Солнечному Копьеносцу. Для тебя, старик, будет великой честью пожертвовать кровь одному из этих богов!

– С удовольствием отказался бы от этой чести, – пробурчал Арнвид и кивнул в сторону Гримгельмира. – Вот в его пользу.

Они обогнали едва ползущую колонну носильщиков с большими кипами хлопка на спинах, миновали поставленную у дороги стелу с изображением рогатой, зубастой жабы, и вступили в пределы города.

Дома теснились, точно волны в море, едва не смыкались боками, из дверей выглядывали любопытные лица, на пленников, высоких и светлокожих, смотрели с ужасом и удивлением.

Женщины оборачивались, глядели вслед, бормотали молитвы, дети с воплями бежали следом.

Две главные пирамиды остались позади, но впереди открылась еще одна, в семь ярусов, с ведущей на вершину лестницей. Когда подошли ближе, стало видно, что из стен торчат украшенные перьями змеиные головы, в распахнутых пастях виднеются острые зубы.

– Это храм Кецалькоатля, Пернатого Змея, – сказал тот же охранник, решивший просветить чужаков. – Он первым научил людей ремеслам и придумал календарь.

– Ух ты! – Ингьяльд задрал голову, пытаясь разглядеть вершину пирамиды, споткнулся и едва не упал.

Позади храма Кецалькоатля обнаружился еще один, и при первом же взгляде на него у Арнвида мороз побежал по коже – стены украшали тысячи расположенных гирляндами человеческих черепов.

Одни были огромными, будто принадлежали великанам, другие размерами не превосходили кулак. Ведущие на верхушку пирамиды ступени покрывали темные пятна, в них Арнвид признал засохшую кровь, у подножия лестницы валялись груды человеческих и звериных костей.

Истошный вой, донесшийся сверху, заставил викингов вздрогнуть.

– Дудят, – заметил Арнвид, поднимая взгляд. – Настолько рады нас видеть?

– Не льсти себе, старик, – усмехнулся командир отряда, – служители Миктлантекутли дуют в морские раковины шесть раз в сутки, напоминая живым, что они живы…

Арнвид уловил шаги, повернул голову.

Ковыляя и дергаясь, с пирамиды спускался высокий мужчина. Черная мантия болталась на нем, как сапог на палке, глаза горели, а волосы, слипшиеся от крови, висели до лопаток.

– Господин, – командир отряда поклонился. – Пленники доставлены.

– Вижу, – лохматый жрец оглядел викингов, на его лице промелькнула и погасла улыбка. – Они и в самом деле такие, как болтают люди. Невероятно – шерсть на лице, волосы цвета песка… Боги будут довольны!

– Эй, вы что, собираетесь принести нас в жертву? – Гримгельмир нахмурился.

– Конечно, – жрец кивнул. – Завтра в полдень я лично вырву сердце у каждого из вас. Но не печалься, воин. Радуйся, что твоя душа после смерти попадет в мир изобилия, покоя и счастья…

– Мы бы предпочли Вальхаллу, – заметил Стейн.

– Не знаю, что это такое, – обладатель черного балахона пожал плечами и повернулся к командиру отряда. – Отведите их пока в загон.

– Что за жизнь, – проворчал Арнвид, когда его толкнули в спину. – Вместо благородной темницы, достойной столь славных мужей, нас собираются засадить в какой-то загон!

– Наставник, ты еще можешь шутить? – вздохнул Ингьяльд.

– Всегда могу, – эриль гордо выпрямился и зашипел от боли в пояснице.

Загон оказался обыкновенной тростниковой хижиной без окон. Викингов втолкнули в душную, наполненную кислым запахом нечистот полутьму, с негромким стуком закрыли дверь, под ногами зашуршали высохшие стебли тростника.

– Хоть бы руки развязали, что ли, – сказал Стейн, усаживаясь у стеночки.

– Такую глупость наши хозяева вряд ли совершат, – Арнвид подергал, но кожаные ремни держали крепко. – Они ж понимают, что этот хлипкий домик мы разнесем голыми руками.

– Интересно, а куда попадает человек, принесенный в жертву чужим богам? – спросил Ингьяльд. – Вряд ли в Вальхаллу.

– Завтра узнаешь, – Арнвид ногой сгреб тростник в кучу и опустился на него. – Вы как хотите, а я собираюсь поспать…

Закрыв глаза, слышал, как переговариваются соратники, как гогочут на улице охранники. Тело ныло, ноги болели так, будто кости в них вспомнили молодость и пустились в рост. Ощущал, что проваливается в блаженное забытье, когда слуха достигли далекие крики, какой-то грохот…

– Это еще что? – удивленно спросил Ингьяльд.

– Вот гадство, – пробурчал Арнвид, поднимая тяжелую, словно с похмелья голову. – Перед смертью выспаться не дают!

Крики приближались, в них слышалась ярость, боль и гнев. Викинги вертели головами, прислушивались, Ингьяльд елозил лицом по стенке, пытаясь отыскать дырочку.

Кто-то затопал рядом, что-то тяжелое ударило в стену, та затрещала, а в следующее мгновение дверь распахнулась.

Дождь обрушился с силой горного оползня. В стремительно мчащихся сизых облаках загрохотало, полыхнула белая-белая молния, и на землю пролился настоящий водопад.

После неистовой жары капли казались холодными, точно небо плевалось мелкими кусочками льда. Викинги брели, согнувшись, словно черепахи, вода стекала по волосам, пропитывала одежду.

Мир вокруг будто смыло, через полупрозрачную пелену проглядывала зелень зарослей, под ногами хлюпали стремительно растущие лужи.

– После такого дождя можно полгода не мыться, – сказал Нерейд, встряхиваясь, как искупавшаяся собака.

– Ага, – согласился Ангус, клацая зубами.

– Меня больше другое беспокоит, – Ивар завертел головой, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь дождь. – Сколько мы идем, а никто нас не пытается остановить. Или те, кто выжил в ночной схватке, провалились сквозь землю?

Дождь слабел, тучи уносило на запад, к горам, в вышине появлялись синие просветы, в один из них заглянуло солнце, высветило повисшую над лесом радугу, широкую, как река.

Джунгли поредели, впереди открылись поля.

– Долго еще до города? – Ульв слегка потянул веревку, привязанную к рукам пленника.

Тот споткнулся, ответил злым сорванным голосом:

– Если боги покарали вас слепотой, то я не виноват. Пирамиды Семпоалы перед вами!

– Ого! – только тут Ивар подумал, что два холма впереди имеют слишком правильные очертания.

По сторонам от них виднелись другие пирамиды, меньших размеров, вместе создавали впечатление исполинской, грозной мощи, гордого вызова небесам.

Солнце сияло во всю мощь, от земли и травы поднимался пар. Викинги шагали, ощущая себя в исполинской бане, плечи припекало, а под ногами по-прежнему было сыро.

– Это еще что? – с гребня холма, на который забралась дорога, стали видны струи дыма, ползущие от подножия одной из пирамид. Ивар повернулся к пленнику. – Так должно быть?

– Нет, – лицо тотонака посерело. – О боги… Что случилось?

– Не иначе как Арнвид разозлился, – заметил Нерейд. – Сокрушил половину города. Это он запросто.

– Оружие приготовить, кольчуги надеть, – рана в боку до сих пор ныла, так что ошибок ночного боя Ивар повторять не собирался.

Дружинники, ворча, натянули кольчуги. Обнажив мечи, спустились по склону холма, миновали упавшую и разбитую на куски стелу из белого камня.

За ней лежали двое тотонакских воинов, у одного была разбита голова, у другого в груди виднелось аккуратное отверстие от удара копьем, кровь продолжала сочиться тонкой струйкой.

– Кто-то тут порезвился, – заметил Ивар.

– Хуастеки, – едва слышно сказал пленник, показывая на лежащий посреди громадной лужи труп с разодранным животом.

Если не считать украшений из перьев на голове, он был совершенно голым, а в руках сжимал две дубинки, усаженных зубцами из обсидиана.

– Хуастеки? – уточнил Нерейд. – А кто раздел этого парня?

– Они бросаются в бой голыми, воя от ярости, и никто не способен их остановить, – проговорил тотонак с отвращением.

– Целое племя берсерков? – Ивар покачал головой. – Наверное, это и в самом деле жутко…