За Синей рекой - Хаецкая Елена Владимировна - Страница 8

– Это та, у которой сверху все как у женщины, а снизу все как у осла? – осведомился художник пан Кысь.

Девица Розалинда слегка покраснела:

– Фу, какие гадости вы говорите, пан Кысь. Я не сомневаюсь, что наш достопочтенный гость никогда в жизни не опускался ни до чего подобного.

– Отчего же, – с тонкой улыбкой возразил старец. – Существо, которое столь красочно обрисовал ваш друг, дитя мое, именуется онагрогермафродитом. Доводилось мне схлестнуться в непримиримой битве и с таким. Подверженный множеству пороков, похитил он дочь одного мелкопоместного барона и, не подоспей я вовремя, подверг бы бедняжку всем надругательствам сразу.

– Я мечтаю создать серию картонов для гобеленов на тему «Подвиги Огнедума», – снова вмешался в разговор художник.

Старец повольготней устроился в своем кресле и одарил художника благосклонной улыбкой:

– Для того, кто видел мантикору так близко, как вы сейчас видите меня, описать ее не составит ни малейшего труда. Тварь сия преогромна, обладает туловищем змеи, хвостом скорпиона, причем с кусачею мордой на срамном месте, и головою женщины, весьма свирепой и безобразной на вид. Грива у нее львиная, борода же как у козла.

– Неужели вам не было страшно? – спросила девица Розалинда.

Старец снисходительно махнул рукой.

– Ну… может быть, самую малость. Когда она обвила меня кольцами своего тела и пыталась уязвить хвостом. Но я знал, как следует поступать! Я надавил на болевые точки у нее за ушами. У мантикоры есть такие болевые точки за ушами, о которых мне было хорошо известно, поэтому-то я почти не испытывал страха. И что же? Мантикора тотчас утратила волю к победе, после чего я беспрепятственно изрубил ее на куски. Дело, как видите, самое простое.

– Для профессионала – несомненно, – поддакнул Людвиг. – Но для любителей, вроде нас…

– Никто и не говорит, что подобными вещами должны заниматься дилетанты, – отозвался старец снисходительно.

Другая придворная дама, Лорелея Дратхаар, в восторге захлопала в ладоши:

– О, пожалуйста, умоляю, расскажите еще какой-нибудь случай! Обожаю случаи.

Огнедум охотно выполнил просьбу прелестной Лорелеи, ну а кроме того, по собственному почину, рассказал еще несколько историй. Каждая из них венчалась сокрушительной победой Всесведущего над злыми силами.

На вечернем совещании у короля Людвиг-сенешаль с удовлетворением докладывал его величеству, что старец – фигура весьма перспективная. Король слушал, постукивая пальцами по столу и глядя в сторону. Когда сенешаль закончил, обронил:

– А по-моему, старикашка препакостный. И врет скучно. Без всякой фантазии.

– Может, не следует рубить сплеча, ваше величество? Некоторым дамам понравилось…

– Злой он, – задумчиво сказал Ольгерд. – Обязательно надо ему порвать на куски, разрубить, разнести в клочья – и чтоб кишки на заборе… А сам наверняка мышей боится. Терпеть таких не могу.

Людвиг встал и поклонился.

– Я подумаю, что можно сделать, ваше величество.

Несколько дней после этого разговора ничего особенного не происходило. Двор жил обычной жизнью.

На исходе пятого дня возле королевского замка показался всадник: забрызган грязью, лицо искажено страхом.

– Беда, государь! – закричал он, спешиваясь.

Ему тотчас поднесли квасу, лошадь увели, а гонца проводили в пиршественный зал, где придворные вместе с королем играли в буриме.

Игра была немедленно остановлена, и гонец рассказал ужасную историю. Говорил он сбивчиво, то и дело хватаясь за кувшин с молодым вином.

– С утра в седле! – выкашливал он между жадными глотками. – Как оно случилось, так сразу вскочил. Помчался! Ну, думаю, его величество должен узнать об этом первый! Вот как оно все вышло… Выхожу я утром к нашему колодцу, а ОНА там уже сидит. Косу в колодец свесила и шерудит там чего-то. Не иначе, воду портит. Я ЕЙ: «Кыш, мол, проклятая!» А ОНА – шипеть! Клычищи-то оскалила… Тут я, признаться, перетрусил. Эдакая страхолюдина. А ОНА, милые мои, поднялась – и на меня, на меня! Так и поперла, не при дамах будь сказано! Ростом не очень большая, пониже человека. Но клыки и когти… А главное, больно уж обличьем ОНА… – гонец мучительно задвигал пальцами, подбирая слово, – …жуткая. Ну, думаю, а как заколдует? Эдак и мать родная потом не признает, свои же мужики на вилы поднимут… Обрубил я у НЕЕ косу ножом – говорят, в волосах у НИХ вся сила… ОНА, конечно, убежала, но я так думаю, еще вернется. Извести бы ЕЕ надо. Страшно жить с эдакой пакостью под боком.

Слушая гонца, Огнедум Всесведущий даже раскраснелся от волнения. Все выспрашивал да выведывал. Не давал оголодавшему гонцу ни печеной уточке должное отдать, ни яблочком как следует закусить. Впился пиявицей. Какова ОНА из себя: зубы, когти, морда, чешуя, шипы, жало? И если жало, то где именно?

В конце концов королевский энвольтатор пришел к выводу, что воду в колодце мутила бородавчатая канутикора; изъясняясь проще – собакодева, из того же разряда нечисти, что и мантикора, только менее ядовитая.

– Хорошо бы еще на косу взглянуть, – добавил Огнедум.

Гонец сокрушенно развел руками и объяснил, что это никак невозможно, поскольку коса превратилась в змею, укусила деревенского старосту за указательный палец и с тем скрылась в высокой густой траве.

Огнедум задумчиво пожевал бороду.

– Разумеется, разумеется… Картина совершенно ясная. В моей практике…

– Необходимо как можно скорее уничтожить супостата! – вскричал Людвиг-сенешаль. – Завтра же с утра выступаем. Что скажете, ваше величество?

– Долг короля – оберегать покой верноподданных, – произнес Ольгерд.

– Я как энвольтатор считаю своей прямой обязанностью возглавить отряд, – вмешался старец. – Вам повезло, господа! Вы увидите мастера за работой.

Гонец, словно не веря своим ушам, переводил взгляд с короля на Огнедума.

– Как вы добры! – вскричал он наконец. – О, как вы добры, ваше величество!

По приказу короля, слуги принесли подробную карту королевства, а гонец показал, где находится зловещий колодец. Срочно вызвали верховного псаря, распорядителя охоты и королевского маршала. Собрался экстренный ночной совет в покоях короля. Был разработан безупречный план окружения, поимки и уничтожения канутикоры.

Огнедум объявил, что удаляется в уединенные покои, дабы зарядить посох космическими энергиями. Все остальные вооружились рогатинами и, по совету Ольгерда, остались в зале заседаний, куда слуги должны были доставить обильный и сытный ранний завтрак.

На рассвете кавалькада выступила в путь.

Впереди ехал король, весь в белом, с широкой золотой цепью на шее. Следом за ним – старец, облаченный в черные одежды и темно-фиолетовый бархатный плащ. В руке он держал деревянный лакированный посох в виде застывшей змеи. За ними следовал цвет рыцарства, несколько придворных дам и гонец, имевший вид встрепанный и слегка ошеломленный.

Березки и елочки обступили лесную дорогу. Птицы громко пели. В синем небе не было ни облачка. Пару раз встречались босоногие вилланочки с косами и вилами на плечах.

Охотники миновали деревню и вступили в дубовую рощу, где, согласно стратегическим расчетам, скрывалось чудовище.

Несколько молодых придворных поскакали вперед, чтобы обойти его с флангов, зажать в клещи и погнать прямо на Огнедума с его заряженным посохом.

Бездействие не затянулось. Вскоре между деревьями замелькали пестрые одежды придворных, и вдруг из чащи опрометью выскочило странное существо. Оно завертелось волчком перед лошадью Огнедума. От неожиданности конь Ольгерда попятился, а одна из дам взвизгнула.

Энвольтатор заметно побледнел, и видно было, что он с трудом удерживается от желания немедленно пуститься в бегство.

Зверюга и впрямь наводила леденящий страх. И не размерами, нет. А какой-то жуткой противоестественностью своего облика. Морда зверя была отвратительным подобием женского лица. Рот кривился в глумливой ухмылке, небольшие глаза светились нечеловеческим умом и время от времени вспыхивали желтыми огнями. У твари имелась пара женских грудей с бесстыдно торчащими фиолетовыми сосками, рыжая коса, наполовину обрубленная отважным простолюдином, и длинный голый хвост.