Слепое правосудие - Бернхардт Уильям - Страница 2

Лавинг, похоже, призадумался:

– Да я не знаю...

– Вам просто надо привести ее в суд, вот и все. Вспомните ваше первое с ней свидание. Подарите ей цветы и конфеты.

Напишите стихи... Ну и... прогулки под луной и прочее.

– Мы никогда ничего подобного не делали.

– Но надо же совершать романтические поступки, когда ухаживаешь за женщиной, – усмехнулся Бен.

– Ухаживать?.. Мы с Бебс встретились в баре, в Даунтауне. Пропустив по нескольку стаканчиков, мы сразу занялись любовью на заднем сиденье моего седана. Но она оказалась так себе... Если бы Бебс не забеременела, то мы бы не поженились.

– Значит, для нее все это будет вдвойне приятно – потому что произойдет впервые, – сказал Бен, щелкнув пальцами. – Знаете, у меня есть несколько старинных любовных поэм. Я мог бы их вам одолжить.

– Вы что, серьезно полагаете, что от этого был бы толк? – спросил Лавинг, криво улыбнувшись.

– А вы попробуйте, может, получится... И знаете, мне кажется, вы просто маленькие глупцы... Уверен, вы сумеете наладить свои отношения.

– Так вы думаете, что Бебс может ко мне вернуться?

– Полагаю, это вполне возможно.

– А я вот так не думаю, – ответил Лавинг, и лицо его окаменело. В следующее мгновение он спустил курок.

Джонс достал из морозильника кусок льда, завернул в салфетку и закрепил сверток клейкой медицинской лентой. Потом взял бутылочку "Тайленола", с трудом отвинтил крышку и, высыпав на ладонь несколько таблеток, опустил их в карман. На всякий случай. Вернувшись в крохотный офис, он подошел к старому дивану, стоявшему у дальней стены, отвел в сторону руку Бена и положил лед ему на лоб.

– Ну, как вы себя чувствуете?

– Холод... Чувствую холод.

– Это должно вас успокоить.

– Сейчас меня не успокоила бы и сотня серафимов, распевающих колыбельную Брамса. Ты что, не помнишь, что меня подстрелили?

– Ну, в общем, да, припоминаю... Вы были ранены выстрелом из игрушечного пистолета. Из него вылетел маленький флажок, на котором было написано слово "ХЛОП!".

– Тебе легко говорить. Этот флажок не в тебя угодил. Я едва не потерял сознание от боли! Ну ладно... Я просто испугался от неожиданности, – сказал Бен, увидев насмешку в глазах Джонса.

– Можете не рассказывать. Я видел, как вы грохнулись в обморок.

– Я не грохнулся в обморок. Просто потерял равновесие!

– Хорошо, потеряли равновесие, если вам так угодно, – усмехнулся Джонс.

– У меня до сих пор звучит в ушах смех этого маньяка. Что он говорил? "Ты превратил мою жизнь в сущий ад, Кинкейд, вот я и решил показать тебе, что это такое"! Сумасшедший!

Кстати, Джонс... Возможно, это не мое дело, но почему по моему офису разгуливают куры?

– Фрэнк Бренной решил наконец заплатить по счету. Денег у него не оказалось, зато кур ему девать некуда.

– Замечательно! И это я получил за то, что выиграл для него трактор?

– Я не уверен, что у вас есть выбор.

– И тем не менее... Куры! Ими я и заплачу за аренду помещения. – Бен переместил лед на правую сторону лица. – А вообще-то куры могут пригодиться. На случай, если в Тулсе вдруг разразится голод.

– Босс, не сочтите за назойливость, но если уж вы вспомнили об арендной плате, не забудьте о том, что и мне вы давно не платили жалованья. А ведь мои счета тоже просрочены...

– Да, верно. Но, к сожалению, сейчас я не располагаю наличными. Впрочем, ты можешь взять себе столько кур, сколько захочешь. Да, кстати... Туалетная бумага так и валяется в приемной?

– Да нет, я все убрал, после того как полиция арестовала мистера Лавинга за оскорбление и покушение на убийство.

– Джонс... – Бен проигнорировал язвительный тон своего секретаря. – Джонс, скажи, кто звонил мне в офис?

– А вы-то сами как думаете?

– Хм... Джонс, будь так любезен – закрой за собой дверь с той стороны, а я полежу часик-другой, попытаюсь унять сердцебиение.

Джонс не двинулся с места:

– Босс, а босс?

– Да?

– Это правда? То, что вы рассказали?

– О моем сердцебиении?

– Да нет. О Натали Вуд и Роберте Вагнере.

– Они развелись и снова поженились только один раз.

– Значит, вы соврали?

– Нет, я не соврал. Это можно назвать некоторым преувеличением. В подобной ситуации я ничего лучшего не придумал.

Джонс по-прежнему не двигался с места.

– Ну? Что еще?

– Разве дело Симмонс не рассматривается сегодня в суде?

В десять утра...

Бен взглянул на часы:

– О Господи! Уже без десяти десять! Джонс, ты обязан заботиться о том, чтобы я вовремя приходил на деловые свидания!

– Извините, босс. Я несколько расстроился из-за стрельбы.

Схватив портфель, Бен выбежал за дверь, по-прежнему прижимая к голове пакет со льдом.

Глава 2

С трудом выбравшись на пятом этаже из переполненного лифта, Бен понесся в сторону зала заседаний, где в этот день председательствовала судья Харт из окружного суда Тулсы. У двери его ждала Кристина.

– В чем дело, Бен? – Она расплылась в улыбке. – Забыл завести будильник?

Он с трудом переводил дыхание.

– Я вообще не ложился. Меня задержала перестрелка.

– Перестрелка? Что случилось?

– Потом расскажу. Где судья Харт?

– Она еще не заняла свое место. Ей пришлось задержаться.

– Вот чудеса!

– Да, тебе, наверное, благоприятствуют твои планеты. – Изящным движением руки Кристина отбросила назад свои длинные светлые волосы. На ней была короткая кожаная юбка, высокие, до бедер, сапоги и желтый пиджак – ее обычный наряд. – Между прочим, Бен, с днем рождения!

Бен бросил на нее уничтожающий взгляд:

– Ты же обещала никому об этом не рассказывать.

– Успокойся. Я никому ничего не говорила. Но у меня для тебя маленький подарок. Ты будешь сегодня у себя в офисе?

– Как только кончится судебное заседание.

– Не возражаешь, если я заскочу?

– Кристина, ты же знаешь: мои двери всегда для тебя открыты. До тех пор, пока ты не начнешь что-нибудь вынюхивать для своего босса... Не знаешь, миссис Симмонс уже в зале заседаний?

– Да. Мне кажется, ты должен ее успокоить. Она выглядит такой несчастной...

– В каком смысле?

– Ну, колени дрожат, ладони потеют.

– Это со всеми так. Всех начинает трясти, когда приходится давать свидетельские показания. Но все равно спасибо, что сказала.

Если Кристина говорила, что надо поговорить с клиентом, – Бен всегда с ней соглашался. Она обладала безошибочным чутьем, а кроме того, являлась лучшим судебным помощником из всех, кого он знал. В который уже раз Бен пожалел о том, что она работает на стороне обвинения.

Впервые они встретились во время его недолгого пребывания в качестве компаньона в фирме "Рейвен, Такер и Табб", одной из самых известных юридических фирм. После того как его вынудили из нее уйти, Кристина – в знак протеста – перешла работать в фирму "Свайзе и Рейнольдс", что положительно отразилось на ее карьере; во всяком случае, Квин Рейнольдс, основной компаньон фирмы, давал ей ответственные поручения и обеспечивал солидными клиентами.

Насколько Бен мог судить, она преуспевала. Впрочем, этот вполне заслуженный успех никак не повлиял на ее манеру одеваться.

Когда они вместе появились в зале заседаний, Бен заметил, что Рейнольдс бросил сердитый взгляд в сторону Кристины.

Вероятно, его раздражало, что она водит дружбу с конкурентом.

Рейнольдс был заносчив, претенциозен, и многие его не любили. Но хуже всего то, что он, в сущности, был никудышным адвокатом. Рейнольдс никогда не шел на компромисс; он добивался своего при помощи бесконечных проволочек и отсрочек судебного разбирательства, с чем и боролся Бен во время судебных заседаний. Вполне вероятно, что Рейнольдс был бы подвергнут остракизму со стороны сообщества юристов, если бы не одна деталь: его жена являлась членом Верховного суда штата Оклахома.