Таинственный сад - Бернетт Фрэнсис Ходгсон - Страница 16

Впрочем, за последнее время их отношения со старым садовником явно улучшились. Правда, Мэри соблюдала некоторые предосторожности. Например, всегда старалась подкрасться к старому Бену как можно тише.

— Ты прямо из-под земли вырастаешь, — буркнул однажды он. — Так и напугать можно.

Но Мэри совсем не хотела его пугать. Она просто боялась, что, заметив ее издали, старый Бен может уйти, и тогда с ним, конечно, не поговоришь. Она ведь не знала, что садовник уже успел к ней привыкнуть. Теперь ему было даже приятно, что Мэри ищет с ним встреч. Тем более что и сама она стала вести себя куда лучше, чем во время первого их знакомства.

Прошло еще немного времени, и даже внезапные появления Мэри перестали его раздражать.

— Ну, вылитый Робин! — смеялся садовник. — Он тоже всегда неясно откуда появится.

— Он теперь со мной тоже дружит! — гордо призналась Мэри.

— С него станет, — ответил Бен Уэзерстафф, и за напускным равнодушием в его голосе послышалась ревность. — Вечно ему надо полюбезничать с женским полом. Тут он на все способен, только бы его перышки похвалили. Вот тщеславная птица!

Старый Бен не слишком-то часто удостаивал Мэри большими речами. Обычно говорила она, а садовник отвечал «да» или «нет», а то и вообще отмалчивался. Но сегодня он, видимо, был настроен как следует побеседовать. Выпрямившись, он смерил девочку внимательным взглядом.

— Сколько ты уже здесь живешь? — тихо спросил он.

— Почти месяц, — отозвалась Мэри.

— Теперь мне уж точно видать: не зря ты у нас поселилась, — хмыкнул от удовольствия Бен Уэзерстафф. — И лицо вроде не такое ужасно желтое, и щеки хорошо округлились. А то как первый раз вышла в сад, я и подумал: «Что это за такого цыпленка ощипанного привезли мистеру Крейвену из-за моря?» За все свои годы никогда еще в детях подобного страхолюдства не видел.

Мэри слова садовника не задели лишь потому, что она никогда не придавала особенного значения своей внешности.

— Правильно, мистер Бен, — просто отвечала она. — Я тут у вас потолстела и чувствую себя хорошо. И даже чулки перестали морщиться на ногах. Ой! — вдруг заметила она Робина. — А вот и наш друг прилетел!

Сегодня Робин показался Мэри даже красивее, чем всегда. Он прыгал кругами, и красная его грудка переливалась на солнце не хуже атласа. Он явно ждал похвалы от садовника, но тот поглядывал на него с явным неодобрением.

— Ах ты, ух ты! — проворчал мистер Бен Уэзерстафф. — Никак, сегодня решил снова ко мне пожаловать? Оно конечно. Если больше не к кому, сгодится и старина Бен. А так можно и две недели не вспоминать обо мне, верно ведь? Интересно, за кем ты все это время там увивался? Нашел, наверное, себе молодку и врал ей, что малиновки лучше Робина во всей пустоши не найти. Тут уж я тебе не…

— Вы только посмотрите, посмотрите на него, мистер Бен! — не дала договорить садовнику Мэри.

Бен Уэзерстафф умолк и уставился на Робина. Тот был настроен явно по-боевому. Он вызывающе поглядывал на садовника и подбирался к нему все ближе и ближе. Внезапно он вспорхнул на куст смородины и начал петь.

— Теперь он решил меня вот чем пронять, — нахмурился Бен Уэзерстафф.

Но едва Мэри посмотрела ему в глаза, как поняла, что на самом деле песня Робина его очень растрогала. Просто он не хотел показывать вида.

— Думаешь, перед тобой ни одна живая душа устоять не может? — продолжал ворчливо садовник.

Робин умолк, внимательно поглядел на него и вдруг опустился прямо на черенок лопаты. Мэри застыла от изумления. И садовник — тоже. Теперь его морщинистое лицо озарилось нескрываемой нежностью. Боясь спугнуть птицу, он почти одними губами проговорил:

— Вот ведь какой. До чего верно все чует.

Так и стоял Бен Уэзерстафф, боясь сменить позу. Но даже и после того, как Робин взмыл в небо, садовник еще какое-то время не решался коснуться лопаты, словно хотел навсегда оставить ее в земле. Заметив, что Мэри внимательно на него смотрит, он смущенно улыбнулся и начал снова копать. А Мэри уже совсем не боялась Бена. Она чувствовала, что отныне может с ним говорить, о чем ей захочется. И, не собираясь пренебрегать подобной возможностью, тут же спросила:

— А у вас есть свой собственный сад, мистер Бен?

— Нету. Я холостяк. Живу совместно с Мартином в сторожке у самых ворот, — отрывисто ответил садовник.

— А если бы у вас был сад, — не собиралась отступать Мэри, — что бы вы там посадили?

— Картошку, капусту и лук, — уверенно ответил Бен Уэзерстафф.

— А в цветнике? — упорно следовала к намеченной цели девочка.

— То, что растет из луковиц, цветы с ароматом и много роз, — с еще большей определенностью проговорил садовник.

— Значит, вы любите розы? — выдохнула Мэри, и глаза у нее загорелись.

Бен Уэзерстафф выкопал сорняк из земли и, бросив в кучу, ответил:

— Кто ж их не любит. Розы мне давно нравились, а молодая леди еще больше к ним приучила. А она их любила не меньше детей или там… малиновок, — замялся на мгновение Бен. — Сам сколько раз подмечал: наклонится над розой и поцелует украдкой.

Он выполол новый сорняк и, отправив его вслед за предшественником, добавил:

— Только все это было давно, и уже десять лет как закончилось.

— Где же теперь молодая леди? — сочла Мэри за лучшее не показывать вида, что знает.

— В раю, — горестно произнес садовник, — так мне наш пастор сказал.

— А розы? — поглядела девочка прямо в глаза старому Бену.

— Забросили, — похоже, на кого-то рассердился садовник.

— И они все погибли? — опустила голову Мэри.

— Да не совсем чтобы так, — упорно глядя куда-то в сторону, отвечал Бен Уэзерстафф. — Молодая леди была хорошей. И цветы ее — тоже. Вот я в память о ней к цветам иногда и наведываюсь. Прополю там, обработаю понемногу. Иные, конечно, дичают. Но земля там хорошая, и большинство роз пока держится.

И тут Мэри решила выяснить самое главное:

— Мистер Бен, а как вы определяете, живы розы или не живы, когда зимой на них листьев нет, и они все стоят сухие и голые?

— А ты весны подожди, мисс. Как солнце на розы засветит и дождичек выльется, сама все увидишь.

— Что я увижу? Что, мистер Бен? — подалась вперед девочка.

— Гляди в оба на ветки и все увидишь, — принялся объяснять садовник. — Вначале возникнут коричневые комочки. А после первого теплого дождика — жди. Если роза живая, комочки мигом начнут себя проявлять.

Мэри от напряжения раскраснелась и даже открыла рот. Садовник это заметил.

— И с чего это ты так розами увлеклась? — с подозрением покосился он на нее.

Мэри покраснела еще сильней.

— Мне хочется поиграть в свой сад, — переминаясь с ноги на ногу, выдавила она из себя. — Мне ведь совсем делать нечего и играть совсем не с кем.

— Тут ты права, — еще внимательней поглядел на свою собеседницу старый Бен.

Он ей явно сочувствовал, и Мэри, которая не была избалована вниманием близких, очень этому удивилась. Она не привыкла себя жалеть. Правда, раньше она часто злилась, когда уставала или когда видела неприятных людей. Но теперь раздражительность куда-то ушла, а усталости она, казалось, и вовсе не чувствует. И еще у нее появился Таинственный сад. Мэри не сомневалась: если она сумеет его сласти, он наверняка будет дарить ей радость.

Она еще минут десять подряд засыпала Бена Уэзерстаффа вопросами, а он отвечал в обычной своей ворчливой манере. И все-таки Мэри чувствовала, что сегодня его отношение к ней изменилось. Во-первых, он беседовал с ней даже с некоторым удовольствием, а во-вторых, совсем не старался сбежать. Мэри уже открыла рот, чтобы до завтра распрощаться с садовником, но тот вдруг снова заговорил о розах. И тогда она решила задать напоследок еще вопрос:

— Мистер Бен, вы и сейчас ходите навещать розы в тот сад?

— В этом году не пришлось, — нахмурился тот. — Ревматизм у меня разыгрался. — Внезапно губы старого Бена скривились, и он закричал: — Слушай-ка ты! Брось ко мне приставать со своими расспросами! У меня от твоего голоса в голове гудит. Давай-ка отсюда проваливай. У тебя что, дела своего нет?