Блистательные дикари - Бернелл Марк - Страница 79

– Брось ее.

– Что?

– Брось ее и уходи со мной.

– Это невозможно! – воскликнул Роберт.

В ответ Лаура расхохоталась ему в лицо.

– Еще как возможно! Ты говоришь ей: будь здорова, детка, и мы уходим. Но по большому счету можно и не прощаться.

– Я люблю ее!

Слова Роберта подействовали на девушку, словно удар бича, и она замолчала.

Роберт, тщательно подбирая слова и медленно их выговаривая, произнес:

– Я очень люблю эту женщину. Поверь, я говорю серьезно.

Лаура сникла. В течение нескольких минут она жила надеждой, которая таилась в глубине охватившего ее отчаяния. Она последовала за этим крохотным обманчивым лучиком, позабыв о всякой осторожности, – и была наказана. Теперь ей снова приходилось унижаться – гораздо сильнее прежнего.

– Извини, – едва слышно прошептала она.

А потом она сделала то, что всегда осуждала в себе и других: она заплакала. В иерархии презираемых ею человеческих реакций слезы стояли на первом месте, но она уже не могла сдерживаться. Как только первая слезинка заблестела у нее на щеке, она позабыла о своих принципах и не пыталась скрывать слез. Ее прежде стальная выдержка начинала сдавать, и Роберт следил за этим с долей печали во взоре. Впрочем, в большинстве его эмоций присутствовала теперь изрядная доля равнодушия, становившегося преобладающей чертой его натуры. И это чертовски не нравилось Роберту.

– Существует еще одно препятствие, – сообщил он девушке. – Я не тот, кем когда-то был, Лаура. Ты меня не любишь. Tы любишь другого. Другого Роберта Старка. Его здесь нет. Он исчез.

Честно говоря, Роберт не знал, понимает ли девушка, о чем он говорит. Она избегала смотреть ему в глаза и отхлебывала из своей бутылки с водкой. Затем достала сигарету и закурила.

– А мне наплевать, – рыдающим голосом произнесла она.

– Если ты постараешься меня понять, то тебе станет ясно, что я прав.

В первый раз с тех пор, как у нее на щеках показались слезы, она подняла на него глаза.

– Я от тебя не откажусь. Я тебя люблю и…

– Если бы ты только знала…

– Мне наплевать! Сколько раз мне это повторять? Почему ты никак не возьмешь в толк, что моя любовь к тебе не ставит никаких условий! Она безоговорочна, и мне все равно, кем ты стал и что над собой сделал. Я люблю тебя таким, какой ты есть!

Лаура подумала, что в свое время они с Робертом упустили сотню возможностей обрести счастье, и перешла от слез к нервному, истерическому смеху. Какие подчас неисповедимые пути избирает жизнь, чтобы помочь человеку отделить истинные ценности от мнимых! И уж коль скоро она растоптала собственное достоинство, то отчего не сделать еще один шаг, закономерно вытекающий из предыдущего? Лаура набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:

– Я готова посвятить тебе всю мою жизнь. Без остатка. Если ты, разумеется, этого хочешь!

Роберт окинул ее холодным взглядом.

– Всю жизнь?

– Да.

– А что ты вообще знаешь о жизни?

Лаура решила, что ослышалась. Не только сам вопрос, но и тон, каким он был задан, показались ей излишне многозначительными и неуместными. Более того, она никак не могла увязать высокомерность и жестокость, которые послышались ей в голосе Роберта, с образом близкого человека, известного ей, казалось, до мелочей. Он заметил, как на ее лице недоумение сменилось обидой.

– Я постоянно пытаюсь тебе это объяснить. Так вот, Лаура. Жизнь. Под этим словом мы теперь подразумеваем совершенно разные вещи.

Девушка подняла на него красные от слез глаза и пренебрежительно фыркнула.

– Мне все равно, – произнесла она тихим голосом, который трепетал от ее прерывистого дыхания.

– Не говори так больше. Тебе будет не все равно, когда ты узнаешь, что именно я собираюсь…

– Нет, Роберт. Мне наплевать. На все. И в этом суть. Что бы ты сейчас ни сказал, это не изменит моего к тебе отношения. Ты можешь сообщить, что не выносишь моего присутствия, – и я по-прежнему буду тебя любить. Tы можешь заявить, что собираешься жениться на Рейчел, – и я все равно от тебя не отступлюсь. Даже если ты признаешься мне, что убил человека, я по-прежнему…

– Нет!

– Да!

Зазвонил телефон, но Дейли спал так крепко, что не проснулся. Сказались многочисленные бессонные ночи и накопившаяся усталость, и теперь он забылся мертвецким сном, будто погрузившись в зимнюю спячку. Трубку взяла его жена, Элисон Дейли, которой пришлось для этого перегнуться через спящего мужа.

– Слушаю, – проговорила она хриплым голосом.

– Говорит детектив Маллой. Мне очень жаль, что я вас побеспокоил, миссис Дейли, но мне необходимо поговорить с вашим мужем.

– А вы отдаете себе отчет, сколько сейчас времени?

– Разумеется, и я не стал бы звонить, если бы это не было так срочно.

Чтобы разбудить храпевшего что было мочи главного инспектора, понадобилось несколько секунд непрерывных толчков и щипков, после чего Элисон прижала трубку к уху мужа.

– Слушаю. Что там у вас случилось, Маллой?

– Дело принимает новый оборот, сэр!

Некоторое время Дейли пытался уяснить себе суть происходящего.

– Не понял!

– Я говорю, события закрутились, что только держись! Все подразделения, вооруженные огнестрельным оружием, приведены в готовность номер один. За вами выслана машина. В ней едет Смит, который введет вас в курс дела. Машина прибудет за вами через три или четыре минуты. Мы ждем ваших указаний и…

Констебль, должно быть, говорил что-то еще, но Дейли швырнул трубку на рычаг, вылез из постели и потянулся за брюками.

Глава 23

Рейчел достала из холодильника бутылку шампанского. Через несколько часов она навсегда покинет Леннокс-гарденс. Эта мысль опечалила ее, хотя она знала, что подлинное счастье ожидает их с Робертом лишь вдалеке от этого города. Рано утром они первым же рейсом вылетят в Ниццу, а затем на машине поедут на ее виллу, расположенную высоко в горах. Там они могут проводить дни в приятном безделье и неге, любуясь видом раскинувшегося на горизонте моря, пока Роберт окончательно не свыкнется со своим новым положением. Она представила себе, как они с Робертом высадятся на каком-нибудь необитаемом островке в Карибском море или выйдут на прогулку по очаровательному парижскому бульвару в теплый весенний день. Вот чего более всего хотела ее душа. И эти фантазии очень скоро воплотятся в жизнь, а прилежное ожидание, на которое ушло без малого два века, будет вознаграждено.

Она двинулась на прогулку по сумрачным комнатам и коридорам своих апартаментов. За окнами завывал ветер, будто просил, чтобы его впустили. Она встала в дверном проеме спальни и окинула взглядом кровать, вспоминая ту волшебную ночь, которую они с Робертом провели здесь вместе. Тогда она впервые занималась с ним любовью, а потом вспыхнуло голубое лезвие и… Она вызвала в памяти вкус его крови у себя во рту, экстаз, охвативший ее в тот момент, когда она рассекла себе запястье и оросила своей кровью его губы.

Ей хотелось, чтобы там, в горах, он не торопился убивать, а вместо этого в уединении роскошной виллы обучился с ее помощью тонкому искусству существования в непривычных для себя условиях и познал все возможности, которые предоставлял ему новый статус. Происшествие с Верноном Лоренцо, столь сильно на него повлиявшее, произошло благодаря цепочке непредвиденных случайностей и неудачного стечения обстоятельств. Рейчел беспокоилась, что это может повлиять на тщательно проработанный ею план действий.

Шок, который вызвало у Роберта убийство Лоренцо, и поселившееся в нем вслед за этим отвращение к себе были естественны, но одновременно и обременительны. Если бы процесс трансформации и первое убийство разделял достаточно протяженный период благоденствия и покоя, то последствия были бы иными. К тому времени соображения морали перестали бы будоражить душу Роберта и отошли на второй план.

Рейчел находилась в гостиной, когда в дверь позвонили. Она открыла и вместо Роберта увидела в коридоре Криса Лэнга и Кэтрин Росс. Она оглядела их с надменным видом и отпила из бокала шампанского.