Снежный ангел - Бэлоу Мэри - Страница 6

– Это прощальный подарок. Я собираюсь жениться.

– О, неужели? И потому оставляете любовницу? Я рада это слышать.

«Какой странный получается разговор, – подумал граф. – Я познакомился с этой женщиной всего несколько часов назад. Удивительно, но она и не думает смущаться, хотя предмет разговора становится все более пикантным». На лице ее снова появилась лукавая усмешка, как тогда в экипаже. Верхняя губка была немного полнее нижней, и его так и подмывало дотронуться до нее пальцем или поцеловать.

– Я рад заслужить ваше одобрение, – сказал он.

– А эти ночные сорочки. – Смеясь, она наклонилась вперед, и он увидел нежную грудь в вырезе платья. – Она действительно надела бы их?

Он откинулся на стуле, играя бокалом. Ему начинал нравиться этот разговор.

– Ну, возможно, на несколько минут, – ответил он.

Он видел, что миссис Хантер потрясена. Секунду она смотрела на него, потом опять покраснела и выпрямилась на стуле.

– О-о, – протянула она, – понятно.

– Правда? – спросил он. В глазах ее заплясали смешинки, и она рассмеялась.

– Они могут шокировать кого угодно.

– Да, вы тоже так думаете? Я выбирал их очень тщательно.

В комнату с шумом ввалилась миссис Ривз с двумя тарелками горячего пудинга на подносе. Граф был рад ее появлению, так как чувствовал, что беседа принимает опасное направление. Нельзя забывать, что миссис Хантер – леди.

Казалось, она испытывала те же чувства, что и он. Когда миссис Ривз покинула комнату, Розамунда попыталась придать разговору более безобидное направление.

– Вы женитесь по любви? – поинтересовалась она.

Он удивился:

– А почему вы задаете этот вопрос?

– Если бы вы женились по любви, то расстались бы со своей любовницей иначе, не привозя ее сюда. А если вы не любите свою невесту, мне непонятно, зачем вы вообще расстаетесь с любовницей.

Нет, похоже, предмет беседы остался прежним.

– Любовь существует только в фантазиях женщин, – сказал он. – Или, скорее, влюбленность. Женщины не хотят признаться, что их привлекают в противоположном поле красивая внешность и грубое мужское начало. Им кажется постыдным поддаться физическому влечению. Поэтому они рядят свои чувства в красивые одежды и называют их влюбленностью.

– Ужасная философия, – сказала она. – И совершенно ошибочная. Мой муж любил меня. Он обожал меня все восемь лет нашего брака, до самой своей смерти. Но я никогда не была влюблена в него.

Лорд Уэзерби удивленно приподнял брови.

– Я часто говорила ему, что глупо обращаться со мной так, будто я хрупкая статуэтка, и возносить меня на пьедестал, как некое ангелоподобное существо. Я поддразнивала его, а он говорил, что однажды я тоже полюблю и тогда наконец смогу понять его.

Граф забыл про свой пудинг. Рассказ заинтриговал его. Кем же был этот бедняга, позволивший сделать из себя такого болвана?

Она снова наклонилась через стол, немного ниже, чем в прошлый раз. Граф сглотнул и быстро опустил взгляд в тарелку.

– Конечно, я любила его, – продолжала она. – Я любила его больше всех на свете. Так я любила только отца. Он всегда смеялся, когда я говорила ему о своей любви, и называл меня глупым ребенком. Он говорил, что когда-нибудь я узнаю, что такое настоящая любовь.

Когда лорд Уэзерби снова осмелился поднять глаза, он увидел, что лицо ее стало взволнованным и напряженным, она смотрела прямо на него.

– Еще за три года до его смерти мы знали, что он умрет, – сказала Розамунда. – Думаю, он догадался об этом даже раньше. У него был рак.

– Мне очень жаль, – сказал граф. – Наверное, это было невыносимо для такой молодой женщины.

– Он умер в пятьдесят семь лет. Ведь это не так много, правда? Я надеялась, что он проживет еще лет двадцать или тридцать. Что он будет жить всегда. Понимаете, я любила его, хотя и не была влюблена.

Граф с любопытством смотрел на нее. Он дал бы ей не больше двадцати двух – двадцати трех. Но она говорит, что восемь лет была замужем, и, должно быть, овдовела больше года назад, поскольку не носит траура. Следовательно, ей значительно больше, чем ему кажется. И все же… Неужели она была моложе своего супруга на тридцать лет?

– Так вы любите ее? – спросила она. – Даже если вы не влюблены, вы любите ее? Или хотя бы сможете полюбить? – Она говорила очень серьезно, не сводя с него пытливого взгляда. Казалось, его ответ много значил для нее.

– Мы плохо знаем друг друга, – ответил он, – хотя знакомы много лет. Но я считаю, что брак налагает определенные обязательства на супругов. И обещаю вам, миссис Хантер, что сделаю все возможное, чтобы моя жена была счастлива.

– Хорошо. – Она кивнула, взяла ложку и принялась за свой пудинг. – Я рада это слышать.

Он с интересом разглядывал ее.

– А каким образом вы вышли замуж, миссис Хантер? – спросил он. – Нет, позвольте, я угадаю сам. Он был очень богатым, и ваша семья решила, что упускать такую добычу нельзя. – В его голосе послышались циничные нотки.

– Опять не угадали, – сказала она, поднимая на него глаза и улыбаясь. Ему все больше и больше нравилась ее улыбка. – Он не был богат, хотя имел достаточно средств, чтобы обеспечить свою жену всем необходимым. Денниса чуть не хватил удар, когда я сказала, что Леонард будет просить у него моей руки.

Граф откинулся на спинку стула и, не выпуская бокала, с улыбкой слушал ее.

– Это случилось в Бате <Курорт с минеральными водами в графстве Сомерсет. – Примеч. пер.>, – продолжала она. – В наши дни он считается городом стариков. Однако в ту пору там было много молодых людей, и большинство из них вели себя весьма глупо и страшно докучали мне своими бесконечными вздохами и приставаниями. Леонард частенько приходил мне на выручку и уводил гулять в галерею курзала. И на концертах он, как правило, сидел рядом. Мне было спокойно с ним.

Граф с трудом скрывал свое изумление. Большинство девушек испытывали бы на ее месте прямо противоположные чувства.

– Он сказал, что придет время, когда я буду внимать какому-нибудь юноше, с удовольствием выслушивая все его глупости, но я возразила, что скорее выйду замуж за него, чем за кого-нибудь из этих повес. Сначала он не поверил. Прошло несколько дней, пока мне наконец удалось убедить его в том, что я говорила серьезно. Дорогой Леонард. Он сказал, что такая молодая девушка не должна связывать свою судьбу с пожилым человеком. Боюсь, мне пришлось пойти на обман, чтобы сломить его сопротивление.

– О-о? – Граф даже прикрыл рот ладонью, чтобы не рассмеяться и не обидеть миссис Хантер, чей рассказ доставлял ему истинное удовольствие.

– Когда он сказал, что через несколько дней покидает Бат, я разразилась слезами и бросилась к нему на шею. Я сказала Леонарду, что Деннис собирается выдать меня замуж за какого-то ужасного молодого человека, и умоляла что-нибудь придумать. Тогда он похлопал меня по спине и обещал жениться. И только после этого признался в своих чувствах. Он не переставал говорить мне о своей любви все последующие восемь лет.

– Вы поступили некрасиво, – заметил лорд Уэзерби.

– Да, – сказала она, глядя на него ясными глазами и улыбаясь. – Но видите ли, плакала я по-настоящему. Деннис действительно мог выдать меня замуж или по крайней мере попытаться это сделать. Он и сейчас пытается.

– Да что вы? – оживился лорд Уэзерби. – Господи, как невыносимы уговоры родственников, пытающихся устроить чью-то судьбу.

– Вы испытали это на себе? – улыбнулась она.

– Отчасти.

Они обменялись сочувственными улыбками.

«Если я сейчас же не выйду из комнаты, – подумал граф, – то до смерти напугаю миссис Хантер и поставлю себя в идиотское положение. Потому что я не удержусь и поцелую ее в прелестную верхнюю губку».

– Полагаю, с обедом мы закончили, – сказал он, вставая и отодвигая стул. – Может быть, перейдем в гостиную?

– Разве вы не останетесь выпить портвейна? – спросила она.

– Нет, я отложу это удовольствие на потом.

«Если бы я был умнее, – подумал он, – то остался бы здесь, коротая часы за бутылкой портера».