Убийство на верхнем этаже - Беркли Энтони Кокс Френсис Айлс - Страница 25

– Вечером в прошлый вторник.

– Да-да, – мистер Уоткинс задумчиво хмурил брови. – Ну, после обеда я приехал в Лондон по делам, надо было заглянуть в одну фирму, в которой я беру товар, и…

– Какую фирму?

– Господи, мистер Морсби, что за любопытство, – встревожился мистер Уоткинс. – Уж не стараетесь ли вы что-то повесить на меня?

– Не важно, стараюсь я что-то на тебя вешать или нет. Я спрашиваю, в какой фирме ты был во вторник и в котором часу?

– Не понимаю, зачем вам это, но ладно, отвечу. И знаете почему? Потому что мне нечего скрывать от вас, ясно? Я сел в двухчасовой поезд из Льюиса и с вокзала пошел сначала к «Коппу и Мередиту» на Олд-стрит. Добрался я туда примерно в полчетвертого. Потом я пошел к «Братьям Томпсон» на Сити-роуд, и по пути заглянул еще в маленький магазинчик, потому что заметил в витрине славненький столик с раздвижными ножками, но они слишком дорого запросили. Как называется магазинчик, сказать не могу, извините, не позаботился узнать, я ведь не мог предвидеть, что мистер Морсби потом будет этим интересоваться. Потом я встретился с Лил, мы перекусили с ней в «Попьюлар» и пошли в кино на Оксфорд-стрит, «Суперпалас», кажется, называется кинотеатр, в общем, он рядом с магазином игрушек Сэнфорда. Надеюсь, в этом нет ничего дурного? – шутливо осведомился мистер Уоткинс.

– Встретился с Лил, говоришь?

– Конечно встретился, почему бы и нет?

– Ты вроде бы говорил, что порвал с ней?

– Прошу прощенья, мистер Морсби, я не говорил ничего подобного. Я сказал, что собираюсь порвать с ней. Не знаю, каким путем в подобных, требующих известной Деликатности случаях идете вы, но я действую очень постепенно. Возможно, я буду встречаться с Лил весь следующий год, но так… время от времени.

– Ясно. Ну а после кино?

– Мы вернулись в «Попьюлар» поужинать, и, если вам это интересно, официантка попыталась нас надуть, и мне пришлось с ней по этому поводу побеседовать. А потом Лил проводила меня на поезд, отправлявшийся в восемь семнадцать. Надеюсь, вы удовлетворены?

– В восемь семнадцать с Виктория-стейшн в Льюис? А потом?

– Ну и настырный вы, мистер Морсби! Что ж, после этого, если хотите знать, я отправился прямо к Паркерам и явился туда аж в полдесятого, потому что пробыл в Лондоне дольше, чем рассчитывал, но это было не важно, там намечалась маленькая вечеринка, и мы засиделись допоздна.

– Вот как? А что за вечеринка и насколько допоздна?

– Ну, как раз вернулся из Америки дядя мисс Паркер, дядя Бен, и они собрались, чтобы это отметить небольшой компанией, и мисс Паркер позвала и меня тоже. По-моему, нас там было не меньше дюжины.

– И до которого часу вы просидели?

– Что до меня, так я там был почти до часу, или даже чуть дольше, и когда уходил, кое-кто еще оставался.

– Понятно.

Роджер видел, Морсби растерян, хотя ничем это не обнаруживал. Если парень говорит правду, его алиби прочней прочного. Никоим образом не мог он, в час ночи уйдя с вечеринки в Льюисе, через двадцать минут придушить старушку неподалеку от Юстон-роуд в Лондоне. Сам Роджер в этот момент испытывал чувство глубокого удовлетворения, и это чувство по силе равнялось растерянности Морсби. Роджер был прав. Малыш – не убийца. Преступление на Юстон-роуд принадлежало к тем, которые в криминальных романах называются «внутренним делом», то есть когда и жертва и преступник не выходят за пределы дома.

Морсби задал Уоткинсу еще несколько вопросов, в основном в связи с вечеринкой в Льюисе, и нажал кнопку звонка у себя на столе.

И тут мистер Уоткинс подскочил на стуле, пробормотав проклятье. Его безупречные манеры как ветром сдуло.

– Черт побери! Вечером в прошлый вторник – да ведь это как раз, когда грабанули эту старуху на Юстон-роуд! Убийство в «Монмут-мэншинс»! Господи, помоги, мистер Морсби, да уж не хотите ли вы это на меня повесить? Да вы ж отлично знаете, мистер Морсби, я никогда не пошел бы на такое!

– Раз ты был на вечеринке в Льюисе, когда это случилось, – бросил на него кисленький взгляд Морсби, – ты, конечно, тут ни при чем, и нечего приходить в ярость.

– Ну, благодаренье богу, что я на нее успел, – отрезвел мистер Уоткинс. – Это все, что я могу сказать.

Тут вошел констебль, и Морсби указал ему на мистера Уоткинса.

– Проводите этого господина в приемную, Джемисон, и побудьте там с ним. Я, возможно, попозже захочу задать ему еще несколько вопросов.

– Эй, послушайте, мистер Морсби, а это честно, а? – встревожился мистер Уоткинс. – Только несколько вопросов? Без всяких там штучек? Без подтасовок?

– Без штучек и без подтасовок, Джим, – заверил его Морсби.

Констебль увел мистера Уоткинса, старший инспектор кивнул стенографисту в углу, тот собрал свои бумаги и отправился расшифровывать протокол допроса.

Прежде чем Роджер успел открыть рот, Морсби схватил телефонную трубку и набрал номер в Льюисе по коду, означавшему первостепенную важность. Его соединили с поразительной быстротой.

– Это полицейский участок в Льюисе? Дежурный сержант? Говорит старший инспектор Морсби из Скотленд-Ярда. Ваш суперинтендант близко? Попросите его к телефону, пожалуйста. Суперинтендант? Послушайте, не могли бы вы кое-что для меня срочно выяснить? Отправьте кого-нибудь к Паркерам на Хиллингдон-кресчент и узнайте, собирались ли у них гости в прошлый вторник вечером, и если да, то был ли там некто Джеймс Роуд, владелец антикварного магазина на Куин-стрит, и если да, то в котором часу точно он явился и отбыл. Я держу этого Роуда здесь, пока вы мне не перезвоните, поэтому, пожалуйста, сделайте это побыстрей. Да, это в связи с делом «Монмут-мэншинс», ограбление и убийство. И еще, суперинтендант, к вашему сведению: этот Джеймс Роуд не кто иной, как Джим Уоткинс, он же Кембервильский Малыш. Вот-вот. Я так и думал, что это вызовет у вас интерес. Перезвоните мне, как только все выясните. Идет? Жду. – И он повесил трубку.

Роджер и старший инспектор с минуту молча рассматривали друг друга.

– Значит, вот такую небылицу в лицах он состряпал, Да? – вкрадчиво осведомился первый.

Морсби зарычал. В данный момент он был не расположен шутить. Это не шутки для департамента уголовных расследований, когда они все деньги поставили на одну лошадь, а та даже старт не взяла.

– Ну? – сделал еще один заход Роджер. – Вы ему верите?

– Здорово ему повезло, – пробормотал Морсби в усы, – что там была эта вечеринка.

– Значит, верите?

– Конечно верю, мистер Шерингэм, – чуть ли не огрызнулся старший инспектор. – Джим не дурак. Он бы не стал сочинять такую историю, если б не был уверен, что она подтвердится. Он знает, что мы его не выпустим, пока все не проверим.

– Значит, вы думаете, что он с самого начала знал, что вы от него хотите?

– Несомненно. Даже если чист, как он божится. Он не мог не понять сразу, как только прочитал в газетах, что произошло, что почерк его. Он знал, что мы обязательно станем выяснять, чем он в эту ночь занимался.

– Как бы то ни было, если его алиби подтвердится, он выпадает из числа подозреваемых, Морсби.

– Вот именно, мистер Шерингэм, – мрачно произнес Морсби. – В этом нет никаких сомнений. Мы, конечно, проверим каждый его шажок начиная с Льюиса, но я очень сильно сомневаюсь… Ладно. Еще несколько минут – и все выяснится. Малыш ли лазил через ту стену на заднем дворе. Я послал уже за шофером.

– Но ведь Малыш был в то время в Льюисе…

– У алиби, мистер Шерингэм, бывают прорехи, – сухо заметил Морсби.

– Сейчас на это трудновато рассчитывать, – сказал Роджер. – Парень невиновен, Морсби, поверьте мне. В этом деле еще много такого, на что вы пока не обратили внимания.

– А вы, мистер Шерингэм, как я слышал, обратили, ведь так?

– Значит, слышали? – рассмеялся Роджер. – Ну, пожалуй, мыслишка-другая у меня имеется.

– Был бы очень признателен, если б вы нас к ним приобщили, сэр, церемонно попросил инспектор.

Роджер постучал карандашом по зубам. Его совесть, которая, вообще говоря, не слишком часто его тревожила, в последние двадцать четыре часа доставляла ему некоторое беспокойство. Разве он не обязан ознакомить Скотленд-Ярд с содержимым своего досье? Или, по меньшей мере, с показаниями свидетелей, которые он собрал, и с выводами, которые он сделал, для чего и завел досье? Он все-таки склонялся к тому, что обязан. Как бы то ни было, он первым распахал это поле, ничего не нашел, и этот вывод следовало передать в верные руки. Роджер глубоко вздохнул. Его совершенно не прельщала мысль простодушным и чистосердечным признанием отрезать себе путь к дальнейшему участию в расследовании.