Дело об отравленных шоколадках - Беркли Энтони Кокс Френсис Айлс - Страница 3

К счастью, и без его голоса шум поднялся изрядный. Выкрики и восклицания стихли только тогда, когда старший инспектор Морсби медленно и неохотно поднялся со своего кресла.

Глава 2

Мучительно краснея, инспектор выждал, когда стихнут аплодисменты и, с благодарностью приняв предложение рассказывать сидя, поспешно плюхнулся в кресло, сразу же почувствовав себя в относительной безопасности. То и дело заглядывая в свои записи, он принялся излагать собравшимся загадочные обстоятельства гибели миссис Бендикс. Его рассказ, за вычетом бесчисленных пауз и отступления, свелся примерно к следующему:

В пятницу пятнадцатого ноября около половины одиннадцатого утра Грэхем Бендикс заглянул в свой излюбленный клуб «Радуга» на Пикадилли и спросил у швейцара почту. Получив у последнего письмо и несколько рекламных проспектов, он прошел в зал и устроился у камина, чтобы в спокойной обстановке просмотреть корреспонденцию. Почти одновременно с ним появился сэр Юстас Пеннфазер, человек уже немолодой и большую часть своего времени проводящий именно в «Радуге». При появлении сэра Юстаса швейцар привычно взглянул на часы, отметив, что тот, как всегда, точен. Была ровно половина одиннадцатого. Именно благодаря показаниям швейцара и удалось установить точное время, когда было совершено преступление.

Сэра Юстаса дожидались три письма и небольшой пакет. Взяв почту, он прошел в зал и устроился у камина неподалеку от мистера Бендикса, небрежно кивнув тому головой, поскольку близко знакомы джентльмены не были и за всю свою жизнь едва ли обменялись десятком слов. Этим утром они оказались в клубе одни.

Повертев в руках письма, сэр Юстас вскрыл пакет и раздраженно фыркнул. Мистер Бендикс выразил умеренный интерес, и сэр Юстас протянул ему находившееся в пакете письмо, мрачно бубня что-то про возмутительность методов современной рекламы. Изо всех сил стараясь не улыбнуться (в клубе наотрез отказывались воспринимать сэра Юстаса всерьез), мистер Бендикс прочел письмо. Послание уведомляло о том, что компания «Мейсон и сыновья», мировой лидер в производстве шоколада, только что выпустила новый сорт шоколадных конфет с ликером, позиционированных как «Лакомство для Тонких Ценителей». Уверенные, что сэр Юстас как раз таковым и является, Мейсон и сыновья просили оказать им честь, приняв в дар приложенную к письму коробку конфет стоимостью один фунт, и, откушав их, не отказать в любезности сообщить им свое мнение – каким бы оно ни оказалось – в письменной форме.

– Да за кого они меня принимают? – бушевал сэр Юстас, натура взрывная и холерическая. – Или они думают, я не могу купить себе конфет? Отзыв! Да идут они к чертовой матери со своим отзывом! Я буду жаловаться в правление. Я хочу, чтобы меня оградили от этой гадости раз и навсегда. Хотя бы в своем собственном клубе!

Здесь следует заметить, что клуб «Радуга» был заведением в высшей степени дорогим, престижным и элитарным, ведущим свою родословную от одноименной кофейни, основанной еще в одна тысяча семьсот тридцать четвертом году. Такой преемственности могли бы позавидовать и многие члены королевских фамилий.

– Тон, надо признать, и впрямь довольно дурной, – согласился мистер Бендикс. – Однако эти конфеты мне кое о чем напомнили. Я ведь как раз задолжал жене коробку. Вчера в театре мы поспорили, что она ни за что не угадает убийцу до конца второго акта: коробка шоколадных конфет против сотни сигар. Так вот она, представьте себе, угадала. Кстати, вполне приличная постановка… «Скрипящий череп». Не смотрели?

– Еще не хватало! – взорвался сэр Юстас. – У меня, слава богу, есть дела поважнее, чем смотреть, как размалеванные паяцы палят друг в друга из бутафорских ружей. Так вам, что же, конфеты нужны? Так забирайте эти, глаза б мои на них не глядели.

Фунтом стерлингов больше, фунтом меньше – для мистера Бендикса это не имело ровно никакого значения. Карманных денег, которые при нем были, с лихвой хватило бы на сотню таких коробок. Другое дело, что искать их и, тем более, покупать, ему было решительно лень.

– Вы уверены, что они не пригодятся вам самому? – спросил поэтому он.

В ответ сэр Юстас злобно пробурчал себе под нос что-то неразборчивое. Мистер Бендикс разобрал лишь слово «черт», зато разобрал его несколько раз, и, уяснив общий смысл высказывания, поблагодарил сэра Юстаса и забрал роковую коробку.

Тот в сердцах сунул ему заодно сопроводительное письмо, пакет и даже тесемку, которой он был перевязан – случайность тем более счастливая, что минутой раньше он уже бросил в камин конверты от прочитанных писем.

Мистер Бендикс, в свою очередь, всучил все это швейцару, собираясь забрать конфеты чуть позже. Коробку швейцар припрятал, а пакет от нее швырнул в корзину для мусора. Туда же полетело и сопроводительное письмо, которое мистер Бендикс обронил, а швейцар поднял. Позднее все это было благополучно извлечено из корзины полицией как единственные улики, имеющие непосредственное отношение к убийству.

Что касается действующих лиц, самой колоритной фигурой был, вне всякого сомнения, сэр Юстас. В свои неполные пятьдесят лет он удивительно напоминал стареющего фермера: тяжелое красное лицо, мощная приземистая фигура и грубоватые манеры. Сходство усиливалось тем, что с годами У него чудовищно охрип голос, что случается обычно либо от виски, либо от увлечения охотой. В случае сэра Юстаса справедливо было второе, но, если настоящие фермеры тешили себя охотой на лис, сэр Юстас предпочитал гоняться за юбками. Сказать по правде, манеры и стиль жизни сэра Юстаса оставляли желать лучшего. Но, поскольку грешил он с размахом, ему все прощали (исключение составляли несколько обманутых мужей и два-три несчастных отца). Женщины же просто таяли, когда он принимался нашептывать им двусмысленности своим низким и хриплым голосом.

На таком фоне мистер Бендикс выглядел как-то даже невзрачно. Это был высокий, темноволосый и вполне еще молодой человек лет двадцати восьми, которого можно было бы назвать обаятельным, если бы не его замкнутость и молчаливость. В отношениях с людьми он никогда не выходил за рамки сдержанного, но прохладного дружелюбия.

Его отец, скончавшийся лет пять назад, сколотил крупное состояние, скупая по бросовой цене никому до времени не нужные земельные участки. Мистер Бендикс-старший действовал с дальним прицелом, прекрасно понимая, что когда-нибудь это время придет, и тогда его земля будет стоить в десятки раз больше. «Сиди и жди, когда тебе начнут нести деньги», – было его девизом и, как показало время, девизом мудрым. Теперь его сын мог припеваючи жить на одни проценты с капитала. Следует отдать должное мистеру Бендиксу, он не стал этого делать, а пустил деньги в оборот. Вероятно, азарт был у него в крови, а бизнес, как известно, самая азартная игра на свете. Говорят также, деньги идут к деньгам – в случае мистера Бендикса эта примета работала в полной мере. У него был унаследованный капитал, у него была деловая хватка, позволившая этот капитал Увеличить, и, наконец, у него была богатая жена. Дочь покойного судовладельца из Ливерпуля, она принесла мужу полмиллиона фунтов в качестве приданого. Впрочем, его интересовала именно она, а не ее деньги. Друзья говорили, что он женился бы на ней, даже будь она нищей.

Миссис Бендикс подходила ему идеально. Она была высокой, красивой, образованной и очень серьезной девушкой как раз в том возрасте, когда характер уже окончательно сложился и можно больше не бояться сюрпризов (три года назад, когда они поженились, ей было двадцать пять). Может быть, она была даже немного чересчур серьезной Впрочем, женившись, мистер Бендикс тоже изрядно остепенился. Люди, хорошо его знавшие, говорили, что он изменился до неузнаваемости. Он провел весьма бурную молодость; разумеется, не миновал и театральных кулис, его имя частенько мелькало в светской хронике рядом с именами веселых особ сомнительного поведения. Похождений своих мистер Бендикс никогда особенно не скрывал, поскольку никогда их особенно и не стыдился – обычное дело, когда лет еще так мало, а денег уже так много. Все это прекратилось в один день, стоило ему жениться.