Таня Гроттер и проклятие некромага - Емец Дмитрий Александрович - Страница 18

За Ванькой, часто отвлекаясь, чтобы подразнить атлантов, летел верный Тангро. Когда до конца лестницы оставалось ступени четыре, Ванька сделал прыжок лосося, описанный ранее только в сагах, и, едва не налетев на стол, подбежал к Тане.

Обнять ее у всех на глазах он не решился, но нежности в его глазах было зашкаливающе много.

– Ты получила мое письмо? – спросил Ванька.

– Даже два, – ответила Таня, внимательно наблюдая за его лицом.

– Откуда два-то? – удивился Ванька, но тотчас забыл об этом. – Я долго не мог решиться оставить жеребенка. Поставить пару караульных лешаков несложно – волки и близко не сунутся. Ну а в остальном на лешаков надежды нет. Попроси лешака открыть дверь – он разворотит всю стену. А уж кормить и чистить коней лешаки и подавно не могут. Кожу до мяса сдерут. Слишком силы много.

– Ты же писал, что у тебя домовой есть, – вспомнила Таня.

Ванька вздохнул.

– На него я в результате и оставил. Да только с домовыми тоже непросто. У старикана – кстати, его зовут Прохор – оказалась куча пунктиков. Пока три раза самовар до блеска не надраит и полы пять раз не выскребет – ни за что в конюшню не сунется. А как он стирает – вообще отдельная песня. Вначале все левые носки, потом все правые. И сушит всегда на отдельных веревках.

– И как ты в результате все разрулил?

Ванька улыбнулся. Той мягкой, доброй, но не без лукавинки улыбкой, которую Танька так любила. Порой даже пыталась нарисовать, но улыбка ускользала.

– Я самовар в конюшне спрятал. Привязал к нему сена и рядом воду поставил. Теперь, чтобы чистить самовар, он хочешь не хочешь – а жеребенка накормит. Теперь Тантик не останется голодным.

– ТАНТИК? – Ягун, сунувшийся в эту минуту здороваться с Ванькой, даже поперхнулся. – Твоего жеребенка действительно зовут Тантик, или это искажение твоих звуковых волн моими залежами серы?

– Ну Тантик. И что такого? – спросила Таня сердито.

– Да ничего. Тангро, Тантик – богатейшая фантазия. Когда Валялкин заведет кошку, он наверняка назовет ее Таха! Собака, понятное дело, будет Тата или Тапочка. Хотел бы я дожить до того времени, когда у вас появятся дети! Все девочки будут Таньки, а все мальчики… хм… тут уже затык… ну положим, Танявии, Танюшники или, на худой конец, Титы! – влез Ягун.

– Не все! Одного мальчика мы назовем Ягуном. Запретим ему болтать, станем пороть крапивой и не будем подпускать к пылесосам, – пообещал Ванька.

– Звери вы. Палачи, – убежденно произнес Ягун.

Таня даже не улыбнулась. Она смотрела на Тангро, который жизнерадостно носился по Залу Двух Стихий. Жар-птицы, не слишком любившие драконов, нервничали, взлетали и, теряя перья, взрывались брызгами света. Дракон гнался за ними, настигал, но не хватал, а сворачивал в сторону, давая жар-птицам удрать. Это было прекрасно. Беззвучный и бесконечный салют в полутемном зале с небесным сводом.

Таня смотрела на Тангро, и до нее медленно доходило, что у Серого Камня Тангро рядом с Ванькой не было.

Глава 4

Франциск и Вацлав

В двенадцатом часу Сарданапал с Поклепом ушли, а вскоре появились Зуби с Медузией. Ехидная Гробыня шепнула: «Глаза б мои не глядели! Прям младшая школа лопухоидного мира! Мальчики ходят парами с мальчиками, а девочки с девочками!»

– Склепова, утихни!

– Не утихну, пока не узнаю, кого они там караулят в темнице!

– Иди спроси! – предложила трезвомыслящая Лоткова.

– Я еще не совсем мяу-мяу. Я и так выясню, – заявила Гробыня.

– Как? – спросила Таня.

– Потерпи, Гроттерша! Завтра вечером мы прокрутим один маленький и безопасный ритуальчик. А пока развлекайся! – загадочно пообещала Склепова. Выражение ее лица, когда она упоминала о «маленьком и безопасном ритуальчике», Тане совсем не понравилось.

С появлением Зуби и Медузии припозднившиеся младшекурсники, которые уже при Поклепе ощущали себя не особо уютно, испарились с поспешностью Золушек, которым мудрая фея не советовала дожидаться полуночи. Каждый знал – попадись он сейчас на глаза Медузии, и вопрос, кого завтра первым вызовут на защите от нежити, можно не задавать.

Послушная память Тани донесла из прошлого насмешливый голос Медузии: «Раз ночами таскаешься по чердакам, Гроттер, значит, все знаешь. А раз все знаешь – не попросишь ли удалиться мертвого колдуна вуду из Непала? Прошу выйти к гробу. Валялкин, который шатался по чердакам вместе с тобой, поможет тебе его открыть. Ломик – на обычном месте».

– Что-то все приуныли! Пирушка не задалась! Почти как на тысячелетии у Зубодерихи! – вызывающе сказала Верка Попугаева.

Кто-то засмеялся, и Верку это ободрило. Бедная Попугаева! Она шутила редко, а потому никогда не могла остановиться вовремя.

Великая Зуби на другом конце стола перестала есть и подняла голову.

– «Я прозрела! Я вижу на семь метров под землей! Кстати, никто не знает, где мои очки?» – продолжала издеваться Верка Попугаева, уже записавшая себя в величайшие комики мира.

На этот раз никто не засмеялся. Соседи Верки смотрели на ее стул, который стала вдруг бить мелкая дрожь. Еще секунда – и ножки стула расползлись в полный шпагат. Верка упала. Попыталась встать и снова рухнула. Ее приплюснутый нос выстучал на плитах пола азбукой Морзе: «Я набитая дура!»

Великая Зуби подула на раскалившееся кольцо и вновь деликатно занялась куриной ножкой. Ликбез № 1: Никогда не называйте имени мага, когда хотите сказать о нем гадость. Особенно, если маг – женщина.

Проголодавшись в пути, Ванька уплетал блинчики в шоколадном соусе с таким аппетитом, что они едва успевали появляться на скатерти. Таня подумала, что жующий человек выглядит неромантично. Влюбленный не должен жевать. Он должен умирать от страсти. Таня вспомнила, что в Тибидохс Ванька попал после того, как основательно освободил от продуктов полки супермаркета. Сердце Тани потеплело, но коварный мозг спешил состыковать факты. И зачем нужна людям это так называемая истина, если она изначально не сделает их счастливыми? Зачем ковырять рану? Чтобы еще раз убедиться, что под корочкой окажутся кровь и гной?

– Где ты был вчера ночью? – спросила Таня.

Ванька перестал жевать.

– С Ягуном. Потом Ягуна телепортировала бабуся, а я стал латать у пылесоса шланг. В пять утра покормил Тантика и вылетел.

– Значит, у Серого Камня тебя не было? – в лоб спросила Таня.

Ванька перестал жевать и поднял на нее глаза.

– С какой радости? Серый Камень – натуральная помойка для темных магов, больных на всю голову. Разве я не прав? Кстати, а почему ты спросила?

В душе у Тани было ледяное спокойствие, только вилка в руке почему-то прыгала.

– Да так. Просто подумала, как это было бы славно. Ты прилетаешь и делаешь мне сюрприз… Но, видимо, ты вообще не способен на сюрпризы. Ты слишком правильный, – сказала она отрешенным голосом.

Сказала и тотчас пожалела, что обидела Ваньку. Она ожидала его вспышки или оправданий, но обнаружила, что Ванька ее даже не услышал. Притянув к скамье рюкзак, он озабоченно рылся в нем.

– Погоди, я забыл сделать Шурасику подарок!

Он достал из рюкзака коробку, в которой что-то оживленно возилось, и направился к юбиляру. Юбиляр не терял времени даром. Уже минут двадцать с пеной у рта он спорил с Ленкой Свеколт, существовали ли в магическом языке древних мидян долгие гласные и из какого металла их маги выковывали кольца. Спор выходил таким горячим, что поблизости от Свеколт и Шурасика то и дело проявлялись бледные вампирящие духи Подземья. Не прекращая спора, Шурасик или Ленка прогоняли их щелчком пальцев, не давая присосаться к своим полыхающим гневом аурам.

Ванька вручил Шурасику подарок, что-то шепнул и вернулся.