Светлые крылья для темного стража - Емец Дмитрий Александрович - Страница 2

– Красное пятно! – сказал Евгеша, осторожно, как больная сова, приоткрывая один глаз.

– Большое?

– Примерно с десятикопеечную монету. А большое или нет – не знаю, – сказал Мошкин, привычно обходя конкретные суждения.

Ната с ненавистью поскребла подбородок.

– Вот и я его вижу. Второй день уже чешу. Что это такое может быть, а? Не знаешь?

Но Мошкин знал только, что это красная точка.

В тот же вечер Ирка сидела в «Приюте валькирий», слушала, как дождь скребет мокрым ногтем по крыше, и разглядывала старые фотографии. Гора Ай-Петри на крымском снимке показалась ей прилипшей крошкой хлеба, и она машинально подула, пытаясь убрать ее. Зрение у Ирки было неважное, сточенное ночным чтением с монитора. Лишь когда в руке у нее появлялось копье и она без остатка становилась валькирией, зрение обострялось до невероятных пределов. Но это было уже другое зрение.

Антигон без дела шатался по «Приюту валькирий», заглядывал в пустые чашки, топал по половицам, тревожа мышей, и громко распевал.

– Ты не мог бы культурно заглохнуть? – попросила Ирка.

Голос у Антигона был ужасный и напоминал скрип тележного колеса.

– Это моя любимая песенка! Мне пела ее мама! – обиделся Антигон. – Золотые были времена! Она пела, а я слушал! Лежал на траве, высовывал язык, ждал, пока на него сядет бабочка и… ам! Или другой вариант: прицеливаешься и…

Перед глазами у Ирки мелькнул липкий, длинный язык.

– Мимо! А ведь когда-то получалось! – разочарованно сказал Антигон, провожая глазами улетающую муху.

Внезапно люк «Приюта валькирий» с хлопком откинулся, и в него просунулась незнакомая физиономия. Большое, обветренное, довольно плоское лицо. Светлый ежик волос, таких густых, коротких и жестких, что их с ходу можно было пускать на зубные щетки. На могучих скулах играл румянец свекольной яркости.

– Ты кто? – спросила Ирка, но еще прежде, чем получила ответ, по румянцу узнала оруженосца Хаары.

– Хозяйка приглашает вас на день рождения! – сообщил оруженосец.

Его круглая голова торчала из люка, как лежащий на грядке арбуз.

Ирка изумилась, точно забитый, мешковатый троечник, которого приглашает в гости самая популярная в классе девчонка. И троечник пугается, не зная, чем объяснить эту внезапную милость. Кого в гости, меня? А сознание уже подозрительно щелкает на счетах, перебирая варианты. Может, подвох? Может, некому подсунуть на стул сковородку с яичницей? Или дадут левый адрес и после звонка из однушки в панельном доме навстречу ему вылетит рой из семидесяти сердитых корейцев, последователей Джеки Чана?

– Я же валькирия-одиночка! – осторожно напомнила Ирка.

– Да хоть водолаз! Мне сказано: зови в гости. Вот я и зову! – непреклонно заявил оруженосец.

Ирка подозрительно уставилась на посланца Хаары, однако тот только скалился и молчал. Зубы у него были белые, широкие.

– Когда? – спросила Ирка.

Ответ удивил ее еще больше.

– Да прямо сейчас. Все уже собрались. Идемте, я покажу дорогу! – сообщила торчащая из пола голова и куда-то укатилась.

«Ну раз все, тогда понятно! Значит, меня за компанию. Типа всех так уж всех!» – сообразила Ирка, испытывая странную смесь обиды и облегчения.

На сборы у нее ушло не больше пяти минут. Все эти пять минут оруженосец проболтался на канате, не желая ни ждать внизу, ни забираться наверх. Таким странным образом выражалась у него спешка.

– Чего так долго-то? – гундосил он из-под пола.

Ирка плохо представляла, как они будут втроем телепортировать, и если не втроем, то куда денут оруженосца, однако о телепортации, как оказалось, речь и не шла.

На одной из асфальтированных аллей Лосиного Острова была припаркована старая иномарка-универсал с тонированными стеклами и лихо торчащей антенной, похожей на тараканий ус. На бампере белела большая наклейка: «ВОВАН».

– Вован – это кто? – спросила Ирка.

Оруженосец молча ткнул себя пальцем в грудь. Ирка смутилась.

«Могла бы и сама догадаться! Не такая уж сложная логическая задача», – выругала себя она.

Магнитола, усиленная сзади двумя здоровенными колонками, гремела и чихала музыкой. Под резину стекла были вставлены диски, якобы путавшие милицейские радары, а на деле мешавшие лишь обзору.

– Садись сзади! У переднего сиденья спинка хрюкнулась! – сказал оруженосец.

– Почему хрюкнулась?

– Таамаг подвозил, – мрачно поведал Вован.

Ирка послушно попыталась сесть сзади, но там уже все место занимала здоровенная бита. Рядом с битой лежал аккуратный мячик.

– А мяч зачем?

– Чтоб дяди с палочками поверили, что я бейсболом занимаюсь! – пояснил Вован, перебрасывая биту в багажник.

– А ты занимаешься?

Свекольную голову вопрос привел в восхищение.

– Занимаюсь! Гы-гы-гы! Прям с утреца начинаю и пока комиссионеры не кончатся! – повторяла она и тогда, когда они уже мчались по ночному городу.

Вован гнал как сумасшедший. Дряхлая иномарка грохотала и лязгала, крайне удивленная своей прытью. Оглушенный музыкой Антигон подпрыгивал на заднем сиденье, при поворотах врезаясь в дверь, предусмотрительно украшенную наклейкой «Место для удара головой». Раньше Ирке казалось, что подобные наклейки бывают только в маршрутках. Оказалось же, что они актуальны везде, где рулят Вованы.

Чтобы никуда не улететь, Ирка упиралась руками в крышу. Она не уставала удивляться, каким образом у спокойной Хаары, которая казалась воплощением порядка и аккуратности, в оруженосцах мог оказаться такой вот Вован. Вот уж точно: противоположности притягиваются хотя бы для того, чтобы дать друг другу в рыло.

Минут через двадцать машина свернула во двор и резко затормозила. Сияющий Антигон перелетел через сломанную спинку сиденья и, чпокнувшись в лобовое стекло, блаженно заулыбался.

– Ну че? Вылазить будем? Приехали ваще-то! – прогудел Вован, с усилием выдавливая наружу свой нехилый торс.

Ирка и сама догадалась, что приехали. Машина стояла в заставленном автомобилями дворе шестнадцатиэтажки.

Вован решительно надавил негнущимся пальцем код и втиснулся в подъезд. Только в кабине лифта Ирка осознала, какого он громадного роста. Валькирия-одиночка была ему примерно по грудь. Антигон же вообще терялся где-то в нижнем ярусе, как подлесок в глухом бору.

Кикимора, в острой форме страдавшего комплексом Наполеона, данный факт оскорблял. Он пыхтел, подпрыгивал и нарывался на драку. Бесполезно. Вован улыбался и демонстрировал полнейшее миролюбие, даже когда Антигон заявил, что булавой поотшибает все пальцы у него на ногах.

Ирка не заметила, на какой этаж они поднялись. Но довольно высоко, потому что лифт ехал долго. Ирка рада была любому промедлению: она побаивалась вот так вот сразу оказаться среди остальных валькирий.

Вован повернул ключ в замке.

– Чего встали? Проходите! – пригласил он.

Нервничая, Ирка заранее растянула мышцы лица в приветливой улыбке. Когда дверь распахнулась, она выстрелила улыбкой в пространство и… промахнулась. Это оказалась всего лишь общая дверь на площадку, где было три квартиры. Ирка увидела два спортивных велосипеда, детскую коляску и санки.

Антигон немедленно забрался в коляску. По размерам он вполне подходил, вот только рыжие бакенбарды и пористый алкоголический нос несколько искажали идеалистическую картину безоблачного детства.

– Это ваше, что ли, хозяйство? – с вызовом спросил он у Вована, кивая на коляску.

Вован поскреб пальцем висок. Соображал он явно медленнее, чем рулил.

– Соседей! Наше вот! – сказал он и, открывая еще одну дверь, ткнул пальцем в стоящие рядом горные лыжи.

– Кто катается? Ты? – усомнился Антигон.

– Хаара. Я так, чуток! – пояснила свекольная голова, произнося имя хозяйки с неожиданным благоговением.

Опасаясь и во второй раз выстрелить улыбкой в пустоту, Ирка обошлась тем, что, встав на цыпочки, высунула голову из-за плеча Вована. И снова ошиблась. Теперь улыбка пришлась бы кстати.