Полотно темных душ - Бергстром Элейн - Страница 26

– То, что ты увидела, – это ужас. Ужас Тепеста. Они меньше и проворнее большинства гоблинов, но они все-таки гоблины. Когда мы бежали из Гундарака, за нами гнались твари гораздо крупнее этих. Как ни ужасно было тогда, но ты делала, как я приказывал, и молчала, – ответил отец. – Быть может, ты научилась сдерживать крики страха. Но ты, Сондра, никогда не струсишь.

Она поцеловала его и направилась к лестнице.

– Все поймут тебя, если ты не пойдешь сегодня за ягодами, – кинул ей вслед Ивар.

«Все, кроме меня», – подумала Сондра.

– Я хочу пойти, – сказала она, не поворачивая лица, чтобы он не увидел ее страха и не понял, что тут она тоже солгала.

Когда Сондра вернулась на кухню, там уже были Дирка и Андор.

– Чем так мерзко воняет, – с отвращением наморщила нос тетка, вороша угли в печи. – Если ты снова неправильно протопила печь, то могла испортить все тесто. Пора бы тебе уже научиться.

Сондра сжалась, поняв только сейчас, что никак не сможет объяснить, куда девались все ее куклы и зачем она их сожгла.

– Может, это звери заткнули трубу? – робко предположила она. Сондра беспокойно наблюдала, как ее тетка перестала ворошить золу, вытащила из печи обгоревший клочок голубого кружева, взяла его двумя пальцами, повертела, стараясь припомнить, где она могла его видеть раньше.

– Сондра, ты что-то жгла… – начала было тетка и тут вспомнила, где уже видела это кружево. – Сондра, где твои куклы?!

Сондра побледнела и пошатнулась даже прежде, чем ладонь тетки взмыла в воздух и ударила ее по щеке с такой силой, что она отлетела к столу, стоявшему посреди комнаты, и упала на него. Тетка снова подняла руку, чтобы ударить, но ее остановил Андор.

– Дирка, куклы – ее собственные. Она вправе даже сжечь их.

– Сжечь! – Дирка вытянула перед собой обгоревший лоскуток. – Этот обрывок – все, что осталось от свадебного платья моей матери. Сара надевала это же платье, когда выходила замуж за Ивара. Когда ткань начала гнить, Сара спорола с платья кружева и сшила наряды для кукол. Она даже сделала куклу, похожую на себя. Если Сондре не был нужен подарок матери, она должна была отдать его мне. Я бы хранила его. Бедная Сара, бедная покойная Сара, что за неблагодарная дочь у тебя! – Она гневно посмотрела на Сондру и приказала ей: – Скажи, что сожалеешь об этом.

Сондра молчала, прижимая ладонь к щеке. Дирка сделала шаг вперед, чтобы опять ударить ее, но, заметив, что муж двинулся наперерез, резко развернулась и вышла из комнаты.

Андор налил полный стакан сидра и протянул его Сондре. Она догадывалась, что он ожидает каких-то объяснений, но ничего не сказала ему. Она быстро выпила сок, надела шерстяной плащ и поспешила присоединиться к сборщикам ягод, которые уже выходили на работу.

Она боялась ходить с ними еще до вчерашнего страшного происшествия. Ее всегда пугали непроходимые леса, густые тени и то, что скрывалось в них. В Гундараке детям не разрешалось даже близко подходить к лесу. Непослушные либо погибали, либо – что еще хуже – бесследно исчезали, и тогда даже их родители мечтали больше никогда не встречаться с собственными детьми. Здесь, как сказал отец, все было по-другому. Но все равно темные леса казались совсем такими же, как и в Гундараке. А после того, что она увидела вчера вечером… звери – это слишком мягко сказано. И, перед тем как присоединиться к отряду сборщиков, она засунула за пояс нож. Гоблины ужасны, но она будет драться, если они вздумают напасть на нее.

Сондра вышла из деревни позже основной группы, и ей сказали присоединяться к молодым женщинам, собиравшим ягоды у реки, совсем близко от Линде. Она спешила к ним и вдруг заметила, как что-то белое промелькнуло возле тропинки, ведшей к броду через реку. Белая фигура исчезла так же быстро, как и появилась.

– Арлетта! – окликнула Сондра, решив, что это одна из девушек Линде, всегда носившая одежду из некрашеной ткани.

– Арлетта! Это ты?

Арлетта откликнулась – ее голос донесся издалека – от берега. Занервничав, Сондра бросилась бегом по тропинке и замедлила бег, лишь увидев остальных.

День выдался душным. Сондра сразу сбросила шерстяной плащ, а когда ее корзинки наполнились ягодами, спустилась к реке и омыла холодной водой руки и лицо, плеснула на волосы, потом прислушалась. Где-то недалеко позвякивали колокольчики пасущихся на лугах коров. Сборщицы ягод переговаривались в лесу, Арлетта принялась поучать девушек помладше.

– Довольно странно, что они напали на Михала, – произнесла Арлетта достаточно громко, чтобы Сондра слышала ее. – В лесах уже с прошлой недели полно этих тварей. Они отлично знают, что скоро начнется сбор ягод. Они нападают на отставших сборщиков и дочиста обгладывают кости. Но никогда не трогают лица. Вот они какие.

Гоблины хотят, чтобы мы опознавали мертвецов, подумала Сондра. Если бы всех сборщиков заставили увидеть тело Михала, они бы ни за что не разбредались поодиночке, как тот – в белом – которого она видела на тропинке. Сондра встала и пошла обратно – к остальным, решив рассказать им, что произошло с Михалом. Она дошла до кромки леса, откуда только что доносились голоса.

Но девушки исчезли.

– Арлетта! – негромко позвала она, чтобы гоблины не услышали страха в ее голосе. Никто не откликнулся. Она прислушалась, но лишь услышала, как шелестят на ветру кроны деревьев и жужжат пчелы, слетаясь на сочные ягоды.

Кто-то на берегу сдавленно хихикнул.

– Арлетта! – снова позвала Сондра – на этот раз погромче.

Кто-то опять хихикнул – это был совсем молодой голос, он не мог принадлежать Арлетте. Девчонки решили подшутить над ней, вот и все. Разозлившись, Сондра подхватила свои корзинки и зашагала обратно – в город. Но не пройдя и нескольких шагов, она увидела рассыпанные по земле ягоды, опрокинутую корзину. Ее дядя дорого заплатил бы за эти ягоды, да и корзина стоила немало. Никто не бросил бы это лишь ради смеха. С одной из девушек что-то случилось.

Сондра подхватила корзину и выбежала на опушку. Там она громко позвала младших девочек. Обе вылезли из своего укрытия, по-прежнему глупо хихикая, но подойдя к Сондре, увидели, как она взволнована, и побледнели.

– Арлетта пропала. Мы идем в Линде за помощью, – сказала она.

Девушки дошли вместе до края леса, откуда уже был виден городок. Тут Сондра обернулась и снова позвала Арлетту. В ответ лишь раздался шелест листьев – ветер или…

Сондра вдруг представила себе Арлетту, окруженную гоблинами, застывшую от ужаса – такую же, какой она сама себя чувствовала вчера вечером.

– Я останусь здесь, подожду. Может, Арлетта сама еще вернется.

– Ты должна идти с нами, – сказала девочка постарше. – А то звери и тебя утащат.

Сондра вытащила нож:

– У меня вот что есть! А теперь – бегите!

Я буду здесь одна совсем недолго, уговаривала себя Сондра, настойчиво выкрикивая имя Арлетты и пристально вглядываясь в лесную чащу. В отличие от несчастного Михала, она была настороже. Нож ее был остер, и она знала, как им пользоваться.

– Совсем немного, – повторила она вслух, хотя слова эти ее больше не успокаивали. Она подумала, что если появятся гоблины, они быстро справятся с ней – так же, как с Арлеттой. Она признавала, что они уже знают – она слабая. Они знают, что она даже не смогла закричать вчера.

Внезапно она поняла, что звери уже наблюдают за ней. Их страшные, красные глаза сверкали в лесу и на берегу, в траве и в кустах за ее спиной. Она с отчаянием обернулась в сторону городка, но там никого еще не было видно. Она попробовала закричать, но издала лишь еле слышный хрип.

Звери начали приближаться. Шесть тварей – одна за другой – вышли из леса и встали вокруг нее. Она не могла быть в этом уверена, но ей показалось, что последний зверь – тот самый гоблин, с которым она уже столкнулась вчера. Он был выше остальных и не так густо зарос волосами – он больше других напоминал человека. В лапах зверь сжимал окровавленный, истерзанный труп, останки стройного небольшого тела – вне всякого сомнения, тела Арлетты. Глаза Сондры стали круглыми от ужаса – гоблин швырнул тело на землю прямо перед ней. Золотое колечко, так красиво сверкавшее раньше на пальчике Арлетты, блеснуло на веревке, стягивавшей грубую кожаную тунику чудища.