Полотно темных душ - Бергстром Элейн - Страница 24

– И оно было снято? – с благоговением спросил Жон.

– Не сразу. Лео пытался помочь мне, но у него не было опыта. Потом он привел Ивара из Линде. Ивар знал, как прекратить мои муки. Боль оставила меня лишь через несколько месяцев, но, когда она наконец ушла, я впервые в жизни стал свободен. Я многое мог сделать теперь в жизни. Я решил остаться здесь, с остальными. Как и другие, я никогда не жалел об этом.

– Я тоже хочу остаться.

Жону было всего семнадцать лет. Такой несмышленыш, подумал Гектор. Так готов отказаться от всех тех возможностей в жизни, о которых и не подозревает.

– Ты должен пожить вне этих стен, во внешнем мире, прежде чем сможешь принимать такое решение, – сказал Гектор.

Гектор лишь поддержал то предложение, что уже сделал Доминик.

– Доминик сказал, что мне не нужно уходить далеко, – вслух подумал Джонатан. Он взглянул на Гектора и продолжил: – Он говорил о городе Линде в Тепесте.

– Пойдем со мной.

Гектор встал и протянул Жону руку. Мальчик последовал за ним. Они прошли к противоположной стене крепости и вышли на высокий утес, с которого был виден весь Тепест. Посередине зеленой долины текла голубая река. Гектор показал на долину:

– Линде сразу за рекой. Это далеко, как ты думаешь? Жон засиял:

– Достаточно близко, чтобы я мог приходить к вам.

– Точно! – Огромный монах хлопнул его по плечу. – Никто никогда не закроет перед тобой эти двери.

В большом зале ударил колокол, напоминая, что Жон должен помочь готовить ужин.

– Спасибо тебе, – сказал Джонатан и помчался по тропинке к крепости.

За едой Жон думал о последних словах Гектора. Вместо того чтобы выпить обычную порцию снотворного, Жон лежал, закрыв глаза, размышляя о том, как ему поступить. Лунный свет струился сквозь щели в ставнях, отбрасывал странные тени по стенам его комнаты. Почти засыпая, он услышал, как зашептал знакомый голос, так похожий на его собственный:

– Уходи от монахов. Они больше ничему не могут научить тебя.

– Отстань, – ответил Жон.

Как всегда, он был почти уверен, что это – его собственные мысли. Слова Гектора перемешивались с шепотом. И на следующее утро, когда он сидел с Лео в одной из комнат наверху, проходя, как уже много лет, курс наук, Жон все еще не решил, как поступить.

Он начал учиться у Лео простым заклинаниям, как только смог сам читать. Сначала эти уроки были не больше чем простыми фокусами, способом проверить его способности, благоразумие и надежность. Его отличная память оказалась как нельзя кстати, хотя жесты, которыми должны были сопровождаться слова, были для него сложны, как и для любого новичка. Однако время шло, Жон начал показывать совершенно поразительные для своего возраста успехи в волшебстве.

Тем не менее Лео отдавал свое знание маленькими порциями. Хотя он иногда позволял Жону зажигать очаг в большом зале или разжигать плиту на кухне словом и жестом, он дал юноше лишь то необходимое, что позволило бы Жону выжить в Марковии. «Горы вокруг полны врагов. Марков – повелитель зверей – живет на востоке. Он оставил нас в покое лишь потому, что мы укрываемся в крепости, а полузвери думают, что здесь одни развалины. Не делай ничего, что может привлечь к нам внимание этих тварей».

– Зачем же учиться всему этому, если я не смогу воспользоваться своими знаниями? – спросил однажды Жон.

– Для защиты. Но если ты обнаружишь свою силу вне этих стен по любой причине, кроме спасения своей жизни, я сожгу твою книгу заклинаний. Понял?

После этой угрозы Жон с большим уважением стал относиться к таким урокам. Если он убедит своего учителя, что искренне согласен подчиняться, Лео по-прежнему будет разрешать ему переписывать заклинания в свою собственную книжку. Если он будет исключительно хорошо вести себя, Лео научит его новому заклинанию, или даже двум новым. Но, несмотря на свои слова, Жон все чаще стал замечать, что заклинания, которые он уже знал, не срабатывают. Если он хоть словом выдаст это, его уроки прекратятся – быть может, на несколько недель.

Строгость Лео привела к результату, противоположному тому, который надеялся получить монах. Джонатан знал, что у него сильная врожденная способность к волшебству. Проходили годы, и его желание использовать свои возможности становилось лишь сильнее. Иногда ему казалось, что он готов на все, лишь бы добыть новые знания.

Когда Доминик в первый раз предложил ему уйти, Джонатана охватил знакомый страх. Он удалялся до этого от крепости не дальше, чем было нужно, чтобы поймать нескольких кроликов. Но чем больше Жон думал об этом, тем меньше страха испытывал. Он несколько раз встречался с Иваром и знал, что тот был учителем Лео. Может быть, Ивар и его научит. Надежда научиться новому волшебству от того, кто сможет по достоинству оценить его талант, достаточная причина, чтобы покинуть крепость, думал Жон. И уж он вовсе не стал бы печалиться о разлуке с Маттасом, без слез распрощался бы с Лео. Ему, однако, не хватало бы Пето и Доминика. Что касается Гектора, то мысль, что ему придется расстаться с этим огромным человеком больше чем на день, наполняла Жона печалью. Тем не менее завтра он отправится к реке и придет в Линде. К вечеру он надеялся, что уже принял твердое решение.

Запах дрожжей висел в «Ноктюрне» постоянно, он пропитывал воздух, поднимаясь от пекущегося и свежевыпеченного хлеба и кружек, полных пенистым элем. Этот дурманящий запах смешивался с душистыми ароматами знаменитого вина Линде, бродившего в подвалах трактира, – вина из смеси винограда и облачных ягод, знаменитого в Тепесте и Нова-Вааса благодаря своему вкусу и крепости. Вино было знаменито и своей ценой – при сборе облачных ягод погибало немало людей.

Ягоды росли у воды – на скалистых склонах гор по обе стороны реки и на краях утесов, возвышавшихся над долиной. Заросли ягод в беспорядке появлялись далеко друг от друга, и каждый кустик давал лишь одну горсть плодов. Из-за того что заросли ягод были затеряны в горах и столь малы, их собирали маленькими группами, что было крайне опасно для сборщиков.

Иногда сезон сбора проходил спокойно, без человеческих жертв, но очень часто случалось так, что люди гибли или пропадали. Иногда с гор обрушивались свирепые ураганы, они безудержной стеной неслись вниз, сметая все на своем пути. Сборщики ягод срывались с узких горных троп, их задавливало деревьями, они насмерть замерзали. Иногда люди оступались или оскальзывались – и летели в ледяную бурную реку или просто падали со скал. Очень часто люди просто исчезали без следа.

Гоблины в Тепесте становились особенно опасны осенью, когда они готовились к зиме и сбивались в стаи. Большинство горожан именно гоблинов винило в гибели сборщиков ягод. Некоторые обыватели, однако, считали, что здесь замешаны более страшные создания, которые знают, что, когда наступает сезон сбора ягод, у них есть возможность хорошо поживиться. Матери не отпускали своих детей на сбор ягод, и весь сезон деревенские малыши днем сидели в трактире. Там за ними присматривали ребята постарше.

Хотя Сондра уже прожила в Линде почти два года, завтра исполнялся лишь год, как она помогала обслуживать сборщиков ягод. И сегодня вечером ей не придется долго отдыхать. Сборщики придут голодными после целого дня работы. С тех пор как ее отец и дядя стали владельцами винокурни, пристроенной позади «Ноктюрна», сборщиков должны были кормить в трактире. Сондра залила сироп и мед в сдобное тесто и тут услышала, как что-то проскрежетало по черепичной крыше. Голодный енот, подумала она. Наверное, заблудился и обессилел после вчерашней бури и сейчас почуял запах сладкого теста. Она стукнула ручкой метлы в потолок, чтобы прогнать животное. Что-то проползло вниз по крыше, и Сондра продолжила свою работу, намереваясь все успеть вовремя, чтобы тетке не в чем было ее упрекнуть. Вместо того чтобы убежать, существо на крыше осторожно перебралось с черепицы над кухней на крепкий плетеный навес над большим залом трактира. Буря расшатала сплетенные прутья в одном месте, и существо подобралось туда, прижало плоскую морду к веткам. Чуткими остроконечными ушами оно слушало людей, ходивших внизу.