Возрождение - Берг Кэрол - Страница 94

Она отрицательно покачала головой и снова закашлялась.

— Я спрашивала их в свой первый приход. Разумеется, спрашивала. Никто не знал, что или кто заперт в крепости. Они даже толком не знали, где это место, кроме того, что оно высоко в горах за гамарандовым лесом. Сказали, что ничего не помнят о том месте, кроме того, что оно святое и внушает им ужас, лучше не ходить туда, пока к ним не вернется память. Но тебе ведь нужно было узнать, что там, поэтому мне пришлось…

— Ты там была! — Я опустился на землю рядом с ней, стараясь подавить желание схватить ее за плечи и трясти, чтобы слова выходили быстрее. Женщина в изумрудном платье убеждала меня идти в гамарандовую рощу.

Фиона кивнула, усталость и болезнь отступили на задний план, речь текла взволнованно и свободно.

— Все время я пыталась найти свидетельства, какие-то доказательства, что ожидаемое нами произошло или не произошло. — Она обращалась к Катрин. — Наши предки жили в двух мирах. Так получалось из мозаики. Но по каким-то причинам, которые мы не можем понять до конца, то ли из-за Тиррад-Нора, то ли из-за пророчества, они решили, что дальше оставаться в Кир-Наваррине слишком опасно. Те, кто там жил, строители, как мы называем их, предпочли уничтожить свои творения, чтобы никто не помнил о Кир-Наваррине и не пытался вернуться туда. Из рассказа Сейонна получалось, что обитатели Кир-Наваррина в тот день, когда совершился магический обряд, ушли из городов и деревень, оставили свои поля и сады, бросили инструменты, оставили на столах раскрытые книги. Я хотела найти их: поселения, предметы, картины, хоть что-нибудь. Но не нашла ничего, кроме обломков стен и очагов, все еще сохранившихся кое-где, пока не пришла в гамарандовый лес. — Она снова обращалась ко мне: — Я изучала его долгие дни. Ощущения от этого леса… Не могу их описать. Такое печальное место и такое прекрасное. Никаких признаков того, что здесь кто-то когда-то жил, ни одного рей-кирраха. Я уже собиралась уйти, когда нашла каменную башню, так заросшую мхом и лозой, что приняла ее за дерево, огромное и невероятно старое. Подойдя ближе я заметила подо мхом камень. Я никогда не прикасалась ни к чему похожему на этот камень. Теплый, со странной поверхностью… словно живой. Двери нигде не было, я решила, что попасть внутрь невозможно. Но потом вспомнила твои видения, как Викс бросился в стену, и решила попробовать. Три дня ушло на создание заклинания. Мне потребовалось все, что во мне было, и даже сверх того, но с открывающими и пропускающими словами я смогла попасть внутрь. Внутри башни все было очень красиво: мебель, посуда… Ты сам можешь зайти туда и посмотреть. Я нашла карту… — Она вытащила из своей книги лист и протянула его мне. — Это то место, где они строили планы, Сейонн. Они сидели наверху, в башне, в комнате, из которой видны заснеженные горы, и решали, что им делать. Они записывали все на свитках пергамента на языке, который я не могу прочесть, но еще они оставляли рисунки, поэтому я догадалась, что это такое.

— Разделение душ, ты имеешь в виду разделение.

— Нет. Задолго до того. — Она раскрыла свою книгу и показала мне копии рисунков, которые нашла. — Все там было чисто и аккуратно, свитки лежали на столе, рядом с ними была оставлена новая свечка, словно тот, кто работал здесь, ненадолго вышел и скоро вернется. Я не посмела выносить свитки из башни, страшно подумать, какие они древние. Сейонн, именно там они планировали постройку тюрьмы.

Конечно, я узнал, что было изображено на бумаге. Я ходил по этим стенам в своих снах. Я гулял по саду и касался этих стен во время сиффару. Фиона скопировала и текст, и, как и Фиона, я не мог его прочесть. Но я узнал некоторые слова. Мадоней, Каспариан и Ниель повторялись по всему тексту.

— Ты можешь перевести? — спросила Фиона.

— Нет, — ответил я, возвращая ей книгу. — Что-нибудь еще?

— Да, еще одно. Самое странное. Высоко на шкафу, где все было в пыли, я нашла небольшую деревянную шкатулку. Внутри лежал куб из черного камня размером с мой кулак. На нем было написано слово. Я и не думала, что одно простое слово так важно, пока не попыталась записать его вместе с остальным. Я забывала его еще до того, как успевала обмакнуть перо в чернила. Я смотрела на камень и видела слово, держала его в голове, до тех пор пока не отводила глаза. Мне тут же начинало казаться, что я ничего не видела. Я попыталась записать его вслепую, не сводя глаз с камня, но на бумаге ничего не осталось. Как я ни старалась, не могла ни произнести, ни записать, ни запомнить его. Ты должен сам взглянуть, может быть, ты найдешь в нем какой-то смысл.

Фиона рассказала дальше о заклинаниях для тающих рей-киррахов, о болезни, которая началась, как только она оказалась в Кир-Наваррине, и усиливалась день ото дня, не позволяя ей двинуться глубже в лес. Она заключила, что люди не должны бывать в Кир-Наваррине, и я знал, что Фиона права. Был уверен в этом. Наконец она завершила свой рассказ.

— Ты готов идти, да? Уже наполовину там, насколько я вижу.

Все трое глядели, как я мечусь кругами между ними, обхватив себя руками, словно зажимая рану или пытаясь нащупать внутри себя собственную душу, которую хочу удержать. .

— Он ждет меня, — бормотал я. — Я обещал, что вернусь. Вы должны понять, кто он. Он совсем не такой, как мы думали. — Слова звучали неубедительно. Легковесно. Они ничего не значили без стоявшей за ними истории. Я любил этих троих, они были моими друзьями, но сейчас они отнимали у меня время. Все мои сомнения и колебания растаяли как дым. Я должен был идти.

Сжальтесь, боги, что я делаю?

Я прекратил беготню и отошел от них, больше не ощущая их присутствия, словно они упала за край мироздания. Настоящими были только Ворота и мир за ними.

— Сейонн, что не так?

— Кто тебя ждет?

— Постой. Расскажи нам, что с тобой произошло. Осторожнее, дурак! Это опасно! Слушай меня… Новый голос злобно зазвучал в моей голове, разрушая построенные мной барьеры.

Да, опасно. Опасно из-за неведомой силы Ниеля. И опасно из-за меня самого, из-за моей испорченности. Эззарианские законы гласят, что впустить демона в себя означает проиграть в войне с демонами. Я сделал это, и мы проиграли. Возможно, все мои убеждения ошибочны. Мне некогда слушать тебя, ответил я. Меня ждут важные дела.

Я должен вспомнить… дай мне время… мы должны выяснить… доверься мне… пусти меня. Ты все равно возьмешь верх. Это твоя душа, и она всегда будет твоей. Доверься…

Я не могу, ответил я. Я не могу рисковать. Для этого приключения я был нужен себе весь. Мы вместе вспомним все необходимое. Если ты спросишь, я найду ответ. Я снова заставил Денаса умолкнуть, надеясь, что это в последний раз.

Осталось сказать только одно-единственное, относящееся к моему прошлому.

— Передайте Александру, я не хотел его будить этим утром. Скажите ему, моя вера в него крепче, чем обычно. Я верю, он изменит мир.

— Сейонн, стой!

— Остановите его!

Я отмахнулся от их слабых попыток удержать меня. Оставив за спиной все, что я знал, я шагнул в землю, которая была моим настоящим домом.

ГЛАВА 38

Когда я оставил за спиной первую пару колонн, буря в моей голове затихла. Я опасался, что нападение повторится. Нет, ничего. Я пошел дальше.

Вторая пара. Ночь была теплой и необычайно тихой. Ни ветерка, ни крика ночной птицы. Ни одного рей-кирраха. Надо мной в черном небосводе сияли звезды, такие яркие, что заливали все своим белым светом. Колонны отбрасывали резкие черные тени.

Когда же начнется? Я ждал этого с каждым шагом… огня, боли, борьбы за власть, пугающих свидетельств вторжения.

Постепенно я миновал все шестьдесят пар колонн, точных копий тех, что остались в мире людей, прямоугольник света из другого мира за моей спиной исчез. Передо мной в звездном свете купалась молчаливая земля. Огромные деревья с густыми кронами замерли в неподвижном воздухе. Звезды отражались в озерах на холмах и среди лугов.