Сын Авонара - Берг Кэрол - Страница 83

Д'Натель, согнувшись, чтобы не удариться головой о низкую крышу, остановился у окна со сломанными ставнями, выходившего на улицу. Не успела я раскрыть рот, как он взорвался:

– Ты очень долго отсутствовала. Чрезвычайно долго.

– Да, денек выдался тот еще, – огрызнулась я. – Я не стала бы нарываться на неприятности, если бы знала, что это вас так беспокоит. – Я слишком устала, слишком переволновалась, чтобы терпеть грубости принца, каким бы чудесным ни было его появление.

Он бросил на меня взгляд, лицо его было холодно, и снова отвернулся к окну.

– Но с тобой все в порядке. – Он не спрашивал. Он сообщал мне.

– Ты очень вовремя пришел. Как получилось, что ты оказался там?

– Тебе требовалась помощь. – Больше он ничего не объяснил, и я взглянула на Баглоса.

Дульсе задвинул засов и привалил к двери несколько сломанных ящиков.

– Чуть раньше, когда мы возвращались с рынка, мы услышали, что какие-то люди рыщут по улицам в поисках женщины с двумя спутниками, один из которых низкий и смуглый, а второй – высокий и крепко сложенный. Мы не стали возвращаться в нашу комнату и нашли это место. Я все утро прождал тебя у дворцовых ворот, но ты не появилась, и мы встретились здесь, размышляя, как тебя найти. Через некоторое время Д'Натель выскочил за дверь, крикнув: «Она зовет. Ее схватили!»

– Я потеряла бдительность. Якопо приехал в город по делам. Он хочет нам помочь, и я, как последняя идиотка, остановилась посреди улицы поговорить с ним. Шериф следил. А когда увидел меня с Яко, набросился. – Что за игру затеял Роуэн? Почему хотел посеять недоверие к Якопо? Они же друзья. Я перекатывала в руке медную пуговицу, гнев и потрясение уступили место волнению. – Роуэн не умер? – Я даже не посмотрела.

– Нет. – Из угла, где, вглядываясь в улицу, сидел принц, веяло холодом. Он злится, потому что я не позволила ему убить шерифа?

Я корила себя за недостаток решимости. Роуэн был причастен к тому кошмару, который разыгрался в поместье Ферранта. Слепо следуя букве закона, он позволил увлечь себя и осквернить, делая то, что ненавидел. Он наш враг и заслуживает смерти. Но в какой-то миг он был очень убедителен.

– Теперь, когда ты снова с нами и в безопасности, скажи, была ли милостива к нам судьба? – произнес Баглос. – Обрела ли ты то, что искала?

Я почти забыла про дневник.

– Да, я нашла. – Я вытащила кипу листов из кармана и сняла потертую обложку. Даже принц подошел посмотреть. Мы все склонились над старым ящиком, единственной вещью в комнате, способной служить столом. Все мое раздражение, все страхи, все вопросы исчезли в предвкушении близкой разгадки.

– Мой муж больше года трудился над переводом. Он сумел прочесть почти все, но сомневался в некоторых местах, где значение отдельных слов могло полностью изменить смысл. Нам пришлось уничтожить перевод, но, думаю, вы двое легко прочтете дневник.

Д'Натель пробежал пальцами по странице и отдернул руку, словно обжегся.

– Я не читаю на древнем языке, – заявил он обиженно и снова поднялся.

Баглос внимательно вглядывался в страницу.

– Если вы прикажете мне, господин, я смогу прочесть весь текст.

Д'Натель посмотрел на меня.

– Тебе это нужно?

– Главное – карта.

Борясь с волнением, от которого немели руки, я осторожно листала хрупкие страницы, пока не нашла ту, на которой Автор нацарапал свой ребус. Д'Натель вернулся за наш стол и опустился на корточки рядом с Баглосом. Пока они оба изучали страницу, я вглядывалась в их лица, надеясь заметить первые признаки узнавания. Их не было. Сначала один, затем другой отрицательно замотали головами.

– Эти знаки не имеют для меня никакого смысла, – заявил принц.

– И для меня, – подтвердил Баглос, скребя бороду. Д'Натель опять отошел к окну.

– Детан дету дульсе, – произнес он. – Объясни знаки на схеме.

– Детан ето, Гире Д'Арнат. – Баглос слегка поклонился и погрузился в дальнейшее изучение карты.

Небо над Монтевиалем стало оранжевым, затем по-вечернему синим, шум улицы стих, запахи готовящегося ужина – жареной рыбы, капусты, свежевыпеченного хлеба – поплыли в воздухе. Д'Натель сидел, привалясь спиной к стене и обхватив руками колени, и вглядывался в дыру в разбитых ставнях. Я взволнованно ждала. Дульсе вертел страницу и так и эдак, закрывал части изображения ладонью, царапал значки и линии на досках ящика ржавым гвоздем. Единственное, что ему еще оставалось, – встать на голову. Затем он начал листать дневник, вроде бы читая, но раз в десять быстрее, чем при чтении. Наконец он осторожно закрыл дневник, вложил его мне в руки и поклонился принцу.

– Во мне этого нет, мой господин.

– К какому выводу ты пришел? – спросил его принц из угла.

– Только к этому. Это не карта. Точнее, это не карта в том смысле, к которому мы привыкли. Значки не соответствуют ни одному ландшафту, ни одной дороге рядом со Стеной Дориана. Здесь заложен какой-то смысл, но у меня нет ключа.

– Ты отлично поработал, дульсе.

Баглос снова поклонился.

– Что ты имеешь в виду, говоря, будто это не карта? – возмутилась я, глядя на растрепанную кипу листов. – Автор говорит о карте на предыдущей странице. Он был возмущен тем, что местный дж'эттаннский правитель напал на своих подданных в Ав'Кенат, поэтому и узнал путь в крепость. Но он не доверял своей памяти и оставил запись. Он все записал.

– Не могу сказать, что он сделал с тем, о чем узнал, – возразил Баглос – Но карты он не составлял.

– Откуда ты знаешь? Я по-прежнему не понимаю, почему, когда Д'Натель приказывает тебе читать на древнем языке, ты можешь, но когда он приказывает тебе расшифровать эту… схему… ты не можешь. – Эти двое с их магией, их настроениями, невнятными объяснениями раздражали меня, как дятел на заре.

Д'Натель вытянул ноги и удостоил меня взглядом.

– Мастер Дассин вернул мне понимание. Дульсе хранит знание, которое приобретено из личного опыта или в процессе обучения, и то, что передается от других людей. Мой приказ позволяет ему найти внутри себя все, что связано с моими потребностями. Если он обнаруживает необходимое, то отвечает на мой вопрос или же использует сокрытые в нем знания для дальнейшего поиска. Он знает достаточно, чтобы утверждать, что это не карта, но у него не хватает знаний сообщить, что же это такое. И это не его вина.

– Он с тем же успехом мог бы сообщить нам об этом час назад.

– В этом состоит дар дульсе… и их бремя. Получать знание и сообщать о нем, повиноваться приказам своего мадриссона всю свою жизнь – в этом обязанность дульсе, принявшего мадрисс. – Принц перевел синие глаза на Баглоса, глядя очень серьезно. – Получить дульсе в Проводники – редкая честь.

Баглос залился краской и кивнул.

Я вспомнила бесконечные расспросы дульсе во время нашего путешествия и то, как он самозабвенно исследовал библиотеку Ферранта.

– Значит, Баглос не смог найти ничего в вашем мире и в нашем, что подсказало бы ему, где искать Ворота и что могут означать символы в дневнике Автора.

– Насколько я понимаю, все именно так.

– Итак, мы дошли до конца еще одной дороги. – Разочарование придавило меня, словно тяжелая плита, сказались постоянное волнение этих дней, долгое путешествие, недосып и сегодняшние переживания. Что же, ради всего святого, делать теперь? Я была не в силах даже думать об этом.

Д'Натель разлегся на грязном полу, зевнул и подсунул под голову свернутый плащ.

– Ты что-нибудь придумаешь.

Не успела я найти достойный ответ, как он уже засопел.

Баглос поделился со мной сыром и малиной, купленными в это утро, и, прежде чем окончательно стемнело, свернулся клубочком у двери и заснул так же быстро, как и его господин. Я, все еще обеспокоенная и смущенная снами Томаса и намеками Роуэна, лишь на мгновение отстала от него.

Крики, вой и грохот разбитого стекла вырвали меня из глубин сна. Д'Натель скорчился у окна, прижавшись спиной к стене. Я рванулась туда же, пригнулась, пробираясь под скатом крыши, и опустилась на колени рядом с ним. Баглос замер у запертой двери с мечом наготове.