Сын Авонара - Берг Кэрол - Страница 74

Не зиды, нет. У тех бандитов хватило сил высадить окна в лавке, но насколько плохо они были обучены, если не смогли справиться с одним воином, юной девушкой и немолодым подслеповатым ученым. Правда, Грэми Роуэн, тот человек, о котором я знала, что он работает на зидов – еще одна неразгаданная загадка, – был на улице рядом с домом. Но если нападавшие были людьми Роуэна, почему же он не предусмотрел нашего бегства? Мацерон тоже был там. Он выследил Кейрона и выдал его Дарзиду… А за Д'Нателем охотился Дарзид. И если на нас напали люди Мацерона, жаждущие изловить шайку магов, откуда на их клинках яд зидов? Единая картина никак не складывалась.

Мои спутники никак не могли мне помочь привести мысли в порядок. Хотя Д'Натель и обрел голос, он держался еще высокомернее, чем раньше, словно брешь, пробитая в стене молчания, делала ненужным общество людей. Он отказывался вступать в разговоры со мной, если они выходили за рамки меню ближайшего обеда или очередности дежурств. Несчастному Баглосу везло не больше моего, хотя он все время пытался вовлечь повелителя в обсуждение планов на будущее. Д'Натель либо грубо перебивал его, либо уходил. Повстречать принца в иное время, кроме обеденного, стало сложно. Как ни странно, болезнь Тенни была единственным, что хоть как-то связывало принца с нами.

На третью ночь в Вердильоне Тенни впал в такое неистовство, блуждая по миру грез, что ни Баглос, ни я не могли его усмирить. Когда мы пытались удержать его, он отшвырнул Баглоса, и дульсе, отлетев, с громким треском ударился о стол. Было очевидно, что помощник из него никакой. Я отчаянно пыталась удержать Тенни и спасти от него лампу. Он кричал в приступе страха, одна его рука угодила мне в глаз. На время ослепнув и выпустив его, я ощутила, как чьи-то руки настойчиво тянут меня в сторону и заставляют опуститься в кресло.

Я откинула назад волосы, протерла слезящиеся глаза и увидела Д'Нателя, сидящего на постели за спиной у Тенни и удерживающего извивающееся тело моего друга.

– Тассэ, тассэ, – шептал он. «Тише, тише».

Прошло немного времени, Тенни вздрогнул в последний раз и затих, хотя его жалобные стоны и взгляд, полный ужаса, продолжали разрывать мне сердце. Я взяла влажное полотенце и промокнула лицо Тенни, затем, воспользовавшись моментом, влила ложку ивового отвара в пересохший рот. Вскоре оказалось, что худшее уже позади.

– Можешь уложить его, – сказала я принцу. – Я позабочусь о нем.

Д'Натель отрицательно помотал головой. Он держал раненого еще минут пятнадцать. Лишь когда стоны и подергивания окончательно затихли и Тенни заснул, принц выпустил его и уложил на постель.

– Отлично. – Я заметила на руке принца несколько кровоточащих царапин. – Позволь мне…

– Позови меня, если такое повторится. – Д'Натель быстро вышел из комнаты.

Хотя меня сильно расстраивала отчужденность Д'Нателя, я опасалась давить на него. Было несложно опекать его, когда он был лишь заблудившимся юношей со вздорным характером. Теперь я начала воспринимать его как принца, и хотя титулы мало значили для меня, его положение последнего защитника древнего народа, посланца из другого мира, заставляло относиться к нему несколько иначе. Ему многое нужно обдумать. Как и мне.

Этот Дассин был уверен, что я стану помогать Д'Нателю выполнить его магическую миссию. Но я сомневалась, хочу ли я этого. Если смерть Кейрона и ее ужасающие последствия даровали дар'нети шанс выиграть войну, значит, я уже отдала все, что только может отдать женщина. Может быть, настало время подумать о собственной судьбе и предоставить этого грубияна самому себе. Кроме того, он, кажется, не хочет моей помощи.

Баглос отказывался просвещать меня по любым вопросам, касающимся образа мысли принца, заявив, что этому препятствуют связывающие Проводников и дар'нети особые отношения. Связь между ними столь близка, что требует исключительного доверия, сказал он. Когда дульсе проходит мадрисс – специальный связующий обряд, – он передает свои знания, поступки и даже восприятие мира во власть своего мадриссона. И когда дар'нети использует свою силу, чтобы получить доступ к знаниям мадриссе, он оставляет собственный разум открытым и уязвимым. Поэтому после совершения мадрисса мадриссон клянется дар'нети никогда не использовать во зло силу своего приказания, а дульсе обещает мадриссе никогда не рассказывать о внутреннем мире своего господина. Раз Д'Натель не приказывал Баглосу пересказывать их беседы, дульсе не может и не станет этого делать.

Ладно. С этим я могу согласиться, но вопрос о нашем будущем придется поднять, нравится это его высочеству или нет. В вечер пятого дня после пожара я решила, что время пришло. Баглос сидел с Тенни, а мы с принцем доедали немудреный ужин, приготовленный дульсе. Может быть, если я заговорю раньше, чем он покончит с едой, он не уйдет.

Я отодвинула миску.

– Ты веришь тому, что рассказал нам Дассин? – начала я.

Д'Натель хлебом гонял по миске кусочек репы.

– Я знаю очень мало, но это я знаю точно: Дассин не лгал.

– И ты решил, что делать?

– Я должен попытаться завершить то, что нужно.

– Ты понимаешь, что это?

– У меня не было никаких магических озарений. – Его отрывистый ответ звучал грубо, как я и ожидала. Но пока я искала малейший повод опекать его и дальше, я заметила, как напряжено его лицо, какие длинные, тонкие морщины появились на лбу. В неровном свете свечи он казался смертельно уставшим.

– Ты спишь?

– Иногда. – Ответ звучал неубедительно.

– Что тебе мешает?

– Я сторожу. – Он бросил недоеденный хлеб в остатки похлебки и отодвинул миску.

– Но мы все по очереди сторожим. Никто не появлялся. Зачем…

– Поиск ведется почти каждую ночь. Страдания твоего друга привлекают их. Я могу… обмануть их… когда бодрствую. Они знают, что мы живы, но не знают, где мы. Мне придется продолжать.

– Поиск… – Когда наступал мой черед, я обходила сад и двор. Как же я могла не ощутить угрозу, почти материальный страх? Но потом я вспомнила, как Д'Натель глядел в огонь в домике Ионы, прислушиваясь к тому, что никто из нас не слышал. Наверное, Поиск зидов проявлялся не только в перемене освещения и удушливом запахе. – Ты должен был сказать. Мы должны сторожить по очереди, так же как мы дежурим.

– Вы с дульсе заняты твоим другом.

– Мы можем делать и то, и другое. Тебе не следует тащить весь груз самому.

Он пожал плечами.

– Разумнее всего решить, что делать дальше, – продолжала я. – Если зиды так близко, мы должны уехать отсюда, как только Тенни сможет двигаться.

– Но я даже не знаю, куда податься. – Он резко встал, с грохотом отодвинув стул. Мне показалось, что он выбежит из кухни, но он начал расхаживать вокруг стола; слова, вырвавшись на свободу, наползали друг на друга, словно тучи, внезапно затащившие ясное небо.

– Тысячу раз я думал об этом. Этот Мост! Я понятия не имею, какова его природа и как он выглядит, не знаю, где он расположен. Никто ничего не знает о Пропасти, над которой он висит, только то, что исходящий из нее ужас сводит людей с ума и «лишает Вселенную равновесия», – кто знает, что это означает? Баглос говорит, что Наследник Д' Арната ходит по Мосту и создает заклинания, которые помогают Мосту противостоять влиянию Пропасти. Разумеется, ожидается, что я «пойду по Мосту», но никто не может сказать, какие заклинания я должен налагать на него, мои соплеменники сомневаются, что я вообще способен на это. Да, еще эти зиды явно желают моей смерти. А дар'нети уверены, что моя смерть на Мосту уничтожит его.

Ошеломленная этой вспышкой, я пыталась найти ответ.

– Ворота. Начни с них.

Он снова упал на стул, подпер подбородок рукой и уставился в стол.

– Дульсе говорит, это стена огня, скрытая в комнате, которую могу отпереть только я… если, конечно, я тот, кем должен быть. Через стену огня проходишь в одном мире и после опасного перехода через Мост, который он не может описать, оказываешься в другом мире…