Сын Авонара - Берг Кэрол - Страница 48

Следующий удар опрокинул Баглоса в пыль. Кровь текла из рассеченной брови, дульсе тщетно пытался убраться в сторону, его господин пихнул беднягу ногой в спину, и Баглос растянулся во весь рост.

– Прекрати! – закричала я, вскакивая на ноги и подбегая к дерущимся. – Что ты творишь?

Очередной удар ногой угодил дульсе в бок.

– Мие гиро, стес вин…

Еще удар, и Баглос застонал, не завершив фразы.

Я вклинилась между ними, сумев не дрогнуть, когда кулак Д'Нателя летел мне в лицо. Его светлая кожа приобрела насыщенный багровый оттенок. Но удара не последовало. Он засопел, оттолкнул меня в сторону и снова ринулся к Баглосу. Он не стал его бить, а перевернул на спину и выдернул что-то из-за пояса дульсе – собственный серебряный кинжал. Мрачно глядя на трепещущего слугу, Д'Натель убрал оружие в ножны. Затем схватил дульсе окровавленными пальцами за рубаху и принялся тянуть вверх, пока лицо человечка не оказалось на расстоянии ладони от его лица.

– Не вздумай снова его бить! – заорала я. – Хватит!

Д'Натель перевел холодный взгляд голубых глаз на меня. Губы кривились, ноздри трепетали, он все сильнее сжимал атлас рубахи. Ему не нужно было слов, чтобы дать мне понять – он может свернуть шею дульсе без промедления, без сожаления и почти не прилагая усилий.

– Ты… не… посмеешь. – Я отрубала слова и выплевывала их в него. Кажется, по-настоящему он понимал только такой язык. – Ты его господин. Ты несешь за него ответственность. Скажи ему, Баглос. Точно так, как сказала я.

Застыв в неловком положении, дульсе прикрыл глаза и хрипло забормотал.

Напряжение достигло предела. Зашипев от отвращения, принц бросил Баглоса на землю и пошел к колоде, где лежали топор и березовое полено. Я проследила за ним, убедившись, что он собирается обрушить топор на дерево, а не на наши головы. Скоро он снова увлекся работой, снимая лезвием длинные стружки. После очередного взмаха он ощупывал все больше истончающийся обрубок, исследуя каждый фрагмент в поисках неведомо чего, а затем снова поднимал топор.

Баглос перекатился на бок и сжался в комок.

– Глупец, глупец, глупец, – бормотал он. – Неужели ты думал, что он не заметит?

– С тобой все в порядке? – Я опустилась на колени рядом с ним и коснулась его головы. Он дернулся от моего прикосновения и попытался сесть. – Нет, не поднимайся, я посмотрю, сильно ли он тебя покалечил, – произнесла я. – Яко, принеси нам воды. – Старый моряк уже шел с ведром и тряпкой к ручью, и вскоре я смогла обработать окровавленное и покрытое кровоподтеками лицо Баглоса.

– Найдется ли другой такой глупец среди дульсе? – Он отмахнулся от моей руки, схватил тряпку и зажал ею нос, из которого продолжала бежать кровь. Но даже кровь казалась бледной по сравнению с цветом его лица. Звезды ночи, он пылает от стыда!

– Ты взял его нож. Он не должен был бить тебя за это.

– Он подумал… – Баглос передумал говорить то, что собирался. – Это клинок Д'Арната. Я не увидел, что он остался в траве. Упал. Он ни в коем случае не должен был оказаться здесь… он должен был остаться в Авонаре. Клинки Д'Арната, в них заключена невероятная… —

Он втянул в себя воздух, словно успокаивая свое волнение. – Это недоразумение. Он еще молод.

– Ты слишком снисходителен к нему. Чтобы служить господину, не достойному своего положения, пусть даже его обязанности тяжелы, необходимо великодушие, которого у меня, например, нет. Когда ранили твоего друга, ты должен был отказаться от «чести» стать Проводником Д'Нателя. – Как жаль, что Д'Натель меня не понимает. Я бы рассказала ему, что думаю о людях, бьющих своих слуг. – И нечего искать ему оправдания. Я столкнулась с его грубостью в самую первую нашу встречу.

Баглос покачал головой.

– Это не его вина, что он так себя ведет. Его жизнь… – Он покосился на увлеченного работой принца и быстро опустил глаза в землю. – Мать моего господина умерла, когда он был еще младенцем. Авонар воевал, и ни у кого не было времени присматривать за мальчиком, который с самого начала отличался диким нравом. Никому не было дела до того, что его плохо воспитывают, потому что Наследником после его отца должен был стать Д'Йоран, а за ним шел Д'Сето. Третий ребенок никогда не бывал Наследником. Но война все продолжалась, его отец и братья погибли один за другим. Тогда все внимание сосредоточилось на Д'Нателе, который это время резвился на улице, спал с собаками и ел с воинами у городских стен.

Дульсе вздохнул и снова промокнул нос.

– Ему было всего девять, когда он стал Наследником. До вхождения в возраст оставалось еще полных три года. Наставник Экзегет был назначен его учителем и телохранителем. Д'Натель был дерзким и своевольным, он постоянно убегал. У него не было желания развивать свои способности, обучаться искусству правления, изучать историю своего народа. Мастер Экзегет был очень строг с ним, другие Наставники однажды даже просили его быть снисходительнее к мальчику, но мастер ответил лишь, что при таком воспитании зидам будет непросто добраться до Наследника, и остальным пришлось согласиться. И мой господин делал успехи во всем… только медленно… за исключением боевых навыков.

Когда мальчику исполнилось двенадцать, как уже рассказал нам Баглос, отчаявшийся народ отправил его на магическую войну, к которой он был не готов.

Я прополоскала окровавленную тряпку в ведре, отжала и отдала Баглосу.

– Он не имел права тебя бить, Баглос. У многих людей бывает трудное детство, но они ведут себя достойно. – И как только этот мальчишка может быть в родстве с дж'эттаннами? – Да есть ли в нем то, что необходимо для спасения вашего народа?

Баглос долго думал, прежде чем ответить, его лицо закрывала мокрая тряпка.

– Да, есть, милая госпожа. Хочет он того или нет.

Казалось, все его синяки и ушибы волшебным образом перестали болеть, когда я спросила у дульсе, сможет ли он позаботиться об ужине для нас. Пока Баглос гремел моими котелками и бегал между огородом, лугом и вырытым под холмом погребом, мы с Якопо полили заброшенный огород.

– У Эмиля Гассо по-прежнему имеются лишние лошади? – спросила я, выливая воду на иссохшую землю.

Якопо немного расслабился, занимаясь делами, не имеющими отношения к магии.

– Да. Старый стервятник хочет как можно скорее получить за них монеты, пока король не забрал их на войну.

– Если мы хотим избавиться от этих двоих, нужно Достать им еще одну лошадь. Может быть, двух. Не знаю, насколько хороша лошадь Баглоса. – Мне пока не хотелось говорить Якопо, что я тоже собираюсь ехать. Мои планы были еще не настолько ясны, чтобы говорить о них вслух.

– У Гассо по меньшей мере три отличных жеребца, так что это несложно.

– Он сможет одолжить их? Всего, что у меня есть, не хватит даже на одного.

– Нет, конечно. Эмиль Гассо денежки любит, он не спустит с животных глаз, пока в его кошельке не зазвенят монеты.

Нас прервал Баглос, спросивший, где ему найти соль. Я пошла показать, а Якопо продолжил поливать огород. В домике для всех нас не было места, поэтому я попросила Якопо помочь мне вытащить стол наружу, затем отправила его будить спящего возле поленницы Паоло, а сама пошла за Д'Нателем.

Принца не оказалось возле дома и вообще нигде, откуда его можно было сразу увидеть, поэтому я пошла к рощице, где паслись стреноженные лошади. Он стоял на коленях над ручьем и яростно тер руки. Меня заинтересовало рвение, с которым он это делал, я отступила назад и принялась наблюдать. Обсушив ладони о штаны, он обхватил руками голову и лицо и наклонялся, пока локти не коснулись коленей. Он негромко застонал, и в стоне прозвучало столько берущей за душу тоски, такое глубокое отчаяние, что казалось, они поглотили последние лучи заходящего солнца. Все мое недовольство и презрение умерли. Никакие упреки не могли бы вызвать боль сильнее той, от которой он страдал. И я ушла. Даже если бы мне хотелось облегчить его мучения, у меня не было такого лекарства.