Сын Авонара - Берг Кэрол - Страница 23

Я с трудом сдерживала восторг. Восторг, какое странное чувство. Ужас был бы уместнее. Никто не должен узнать об этом, иначе все мы обречены: Эрен, я, Якопо…

Старый моряк сидел на скамейке Ионы рядом с входной дверью, глядя вдаль, крепко сжав широкими ладонями колени. Я села рядом с ним и накрыла его скрюченные пальцы ладонью. Его руки были холодны.

– Яко, прости меня. Если бы я знала, как все обернется, я ни за что не стала бы втягивать тебя в это дело.

– Он действительно может забрать наши души? Там, наверху, он пытался сделать именно это? Зло, Сейри. Я никогда не ощущал такого зла.

– Я не вполне понимаю, что произошло наверху. Первую часть, когда он пытался колдовать, да. Когда ты ощутил покалывание и волнение. Но что случилось потом: отвратительный запах, ощущение скользкой змеи, ползущей по спине, – такого я никогда не испытывала. Но клянусь тебе, магия сама по себе не зло, и хотя он опасен, Дикий, полубезумный, я уверена: Эрен не хотел причинить нам вреда. – Маг, один из соплеменников Кейрона… Как, во имя всех богов, он очутился здесь? – Я не знаю, что делать.

– Тебя арестуют, если узнают, девочка. Они завершат то, что начали. Ты не можешь позволить ему оставаться.

– То, что могут сделать со мной, и вполовину не так страшно, как то, что ожидает его. А в его нынешнем состоянии он даже не поймет, за что.

Эрен без устали метался по лугу. Я остановила его, собираясь получить некоторые разъяснения.

– Что там случилось? – Я указала на вершину холма.

Он поднял две травинки, одну зеленую и сочную, другую – коричневую и сухую. Держа зеленую травинку пальцами одной руки, он провел над ней ладонью другой, осталась только сухая трава. Понятно. Когда он указал на деревья и дом, а потом обхватил голову руками, я догадалась, что для него это места, где можно спрятаться. Когда я попыталась продолжить расспросы, он пожал плечами и отошел.

В языке дж'эттанн нет простого слова для магии. Они нуждаются в нем не больше, чем представители других народов, слова, что заставляет их просыпаться по утрам, ставить при ходьбе одну ногу впереди другой или вдыхать и выдыхать. Но ради собственной безопасности и безопасности Якопо я должна показать Эрену разницу между магией и обычными действиями. Судя по всему, он не видел ничего необычного в том, что сделал, не осознавал ужасных последствий подобных поступков.

Я снова остановила Эрена и уговорила пойти за мной. Выхватив из ручья большой камень, я показала ему, что не могу пронзить его ножом. Он изумился. Звезды небесные, откуда он явился? Когда я передала ему камень и свой нож, жестом попросив сделать то же самое, он озадачился. Пожал плечами и всадил нож в камень с такой легкостью, словно это был кусок сыра.

Хотя я была готова к тому, что увижу это, сердце прыгнуло в груди. Я коснулась руки Эрена и заставила его поднять на меня глаза.

– Магия, – произнесла я.

Он нахмурился и жестом потребовал других слов. Я указала на камень и назвала его, указала на нож, произнесла название, потом обвела рукой оба предмета и повторила:

– Магия.

Что еще он умеет? Он не лечит, шрамов нет. У Кейрона их было множество. Дарующий Жизнь, так называли его сами дж'эттанне. Я потащила Эрена в огород, показала ему кустики бобов, сомлевших от жары.

– Можешь заставить их расти? – спросила я, жестами поясняя слова. – Сделать их здоровыми, как и остальные?

Он дал понять, что считает это нелепым, но я требовала, чтобы он показал мне. Он провел пальцами по растениям, легко коснулся листьев и стебля. Некоторые листики зазеленели, какой-то участок стебля стал толще, но в целом растение осталось сухим и безжизненным. Через минуту он вырвал его с корнем и швырнул на землю, наступив обутой в сандалию ногой.

– Все хорошо, – произнесла я, пытаясь сохранять спокойствие и заставить его делать то же самое. Я подняла растение, указав на оживленные им листья, и снова сказала: – Магия.

Это возбудило его любопытство. Прищурившись, он повел меня к кострищу возле дома. Положил в кольцо закопченных камней кучку веток и трут, потом легко подул на ладонь и провел рукой над крошечным костром, пристально глядя на него. Спустя несколько мгновений вверх потянулся завиток дыма, потом еще один и еще, пока на вершине сложенных шалашом веток не заплясал огонек. Хотя пламя почти сразу же исчезло, Эрен казался довольным и жестом предложил мне произнести слово.

– Магия, – повторила я, он улыбнулся так радостно, что, казалось, рядом с его улыбкой меркнет свет дня.

Полдела сделано. Он понял, какого рода вещи именуются магией. Теперь осталось объяснить, что ему запрещается так поступать. Пока я объясняла, он изображал непонимание, словно ребенок, которого лишили прогулки, только что похвалив за успехи в учебе.

Несчастный Якопо в смущении наблюдал за нашими действиями. Хотя все они знали, в каких преступлениях меня обвиняли, я никогда не говорила о магии ни с Якопо, ни с Анной, ни с Ионой. К чему расстраивать их? Я сражалась и проиграла битву.

Но в этот странный день я снова вернулась на поле боя. Мне было плевать на всех, я и пальцем бы не пошевелила ради спасения чьей-нибудь жизни. Десять лет я верила, что человеческие существа самые гнусные из всех, необузданные, кровожадные лицемеры, готовые уничтожать друг друга. Даже дж'эттанне, которые так ценили жизнь, приучали своих детей к тому, что все они обречены на смерть, и даже не пытались что-то изменить. И теперь я оказалась такой же плохой, как и все остальные: управляющей другими людьми, жертвующей чужой жизнью ради собственных целей. Я вложила кружку с пивом в руку своего единственного друга и сказала ему, что из-за моего любопытства и ненависти он оказался в смертельной опасности.

– Я решила, что делать дальше, – сказала я, щеки мои горели, тело казалось чужим. – Попытаюсь найти того, кто разыскивает его.

Я ничем не обязана дж'эттаннам, но Эрен – маг, а Дарзид охотится за ним. Я скорее убью Эрена своими руками, чем позволю Эварду сжечь его на костре.

Хотя Эрен явно не был в восторге от моего решения покинуть долину, а Якопо бурчал, что мне нельзя идти одной, рано утром я простилась с ними обоими. Гренатта находилась в пяти лигах к югу, но я уже ходила туда раньше. Я прошла через луг по узкой тропинке и, когда добралась до развилки дороги за Данфарри, обнаружила сюрприз: меня поджидала, восседая на куче камней, тощая сгорбленная фигурка.

– Паоло! Что ты здесь делаешь?

– Это не я придумал.

– То-то я думала, с чего вдруг вчера вечером Якопо решил срочно идти в деревню. И сколько он тебе заплатил, чтобы ты потащился со мной?

– Тайна. Я дал клятву.

– И что ты должен делать? Защищать меня от разбойников?

Мальчик расправил плечи.

– Возможно. Я кое-что умею.

– Разумеется, умеешь, но путь неблизкий. – Я не хотела его обидеть, но мне было неясно, как он сможет столько прошагать со своей ногой.

– Ходил раньше и быстрее тебя. Я усмехнулась.

– Думаешь? Посмотрим.

Я быстро зашагала по дороге, Паоло заковылял рядом. Якопо не дурак. Лишние руки, пара зорких юных глаз и надежный гонец очень даже кстати.

– Что, Паоло, твоя бабка знает, где ты?

– Она снова напилась.

– А-а.

Его отца повесили за кражу, когда Паоло был совсем маленьким, его мать исчезла через несколько месяцев после этого события, оставив Паоло на воспитание бабке, когда та была трезва, и всей остальной деревне, когда старуха напивалась. Он легко выдерживал заданный мной темп. Я думала, что каждый шаг должен даваться Паоло с трудом, но он казался неутомимым и, хотя его тело было далеко от совершенства, обладал превосходным слухом. После часа доброй ходьбы он резко остановился.

– Лошади. Повозка. У нас за спиной. – Он покосился на меня. – Якопо сказал, ты, скорее всего, не захочешь ни с кем встречаться.

– Это верно, – ответила я, – но я ничего не слышу.

– Их четверо или пятеро. Клянусь.

Он говорил так уверенно, что, несмотря на ощущение, будто меня надули, я полезла вслед за ним в кусты ежевики, растущие вдоль дороги. Он тут же принялся набивать рот ягодами, пока я, скорчившись, потела среди колючих зарослей. Когда я уже начала подозревать, что это всего лишь уловка, предпринятая с целью сделать привал, мальчик прижал к губам испачканный ягодным соком палец, и я услышала позвякивание упряжи.