Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Пещера - Дяченко Марина и Сергей - Страница 21


21
Изменить размер шрифта:

Удивленно обернулись прохожие. Обернулись, пожали плечами, пошли по своим делам.

* * *

Раман прекрасно знал, чем обернется для него подписание этого приказа. И даже желал этого – бури, скандала. Пусть напишут в газету. Пусть пожалуются в управление. Пусть голодовку устроят, на худой конец…

И поначалу события так и развивались – к скандалу; слух об увольнении сразу пятерых актеров пронесся по театру, как пожар, и Кович не без удовольствия наблюдал возбужденную, бешено жестикулирующую группу курильщиков на скамейке у служебного входа.

Потом пришла делегация – представители актерского цеха, всего четверо. Стареющая примадонна, когда-то дружившая с его бывшей женой. Молодой и перспективный парень – вот дурак, он-то зачем втравился?.. Ведущий актер театра, издавна бывший с Раманом в натянутых отношениях, возглавлявший оппозицию – если эту хилую горстку недовольных можно назвать оппозицией… И еще один, добросовестный служака вторых ролей и эпизодов – Раман его втайне уважал. Может быть, потому, что тот совсем не боялся главрежа. Никогда.

Все они пришли и сели на мягкую скамеечку, как ученики; собственно, именно за этим Раман и держал скамеечку. Примадонна нервничала; молодой парень сверкал глазами – он по молодости лет путал сцену с жизнью, и потому сам себе виделся эдаким бескомпромиссным героем, борцом за справедливость; еще пригрозит, чего доброго, в знак протеста покинуть труппу…

Разговора не получилось.

То есть сперва все шло как по пьесе – ведущий актер долго и логично говорил о лучших годах, которые лучшие люди отдали лучшему театру, и в ответ получили от лучшего театра горькое под зад коленкой; примадонна скорбно кивала, а парень сопел и молча рвался в бой. И вырвался, и понес-понес околесицу, щедро приправленную словами «предательство», «несправедливость», «произвол». Раман слушал, прищурившись, и видел, как округляются глаза у прочих делегатов – они давно уже не рады были, что допустили в свои ряды глупую молодежь.

«Хороший был парень, – с сожалением подумал Раман. – Хороший вырос бы актер, мастеровитый, сильный…»

– Что вы имеете в виду под «произволом», Гришко?

Парень осекся. Свел брови:

– Если люди, всю жизнь отдавшие театру…

– Что вы имеете в виду под «произволом»?

– Да они были тут… тридцать лет назад!.. Сорок… Когда ни нас тут еще не было, ни…

Все-таки и глупости бывает предел; парень осекся. Хотя, может быть, это актер на эпизодах ткнул его чем-нибудь в спину…

– …ни меня, вы хотите сказать, Гришко? Не было ни вас, ни меня?

Парень молчал, и прочие трое молчали тоже. Молчала, поджав губы, примадонна. Молчал глава оппозиции, ведущий актер театра, любимец публики… Молчал, а ведь мог бы сказать!.. И даже актер на выходах молчал тоже. Потому что понимал, что слова его бесполезны… И Раман вдруг ясно понял, что скандала не будет. Выдохся скандал.

«Ну неужели я такое чудовище? – подумал он равнодушно. – Ну неужели я всех их так запугал? Прямо культовая фигура получается – Раман Кович в жестком кресле худрука…»

– Не понимаю, что за трагедия? – Он откинулся на спинку. – Должное уважение, безусловно, мы проявим, устроим торжественные проводы…

– Похороны, – вполголоса сказал актер на выходах.

Раман счел возможным не услышать:

– …Груз лет, заслуженный отдых, добротная пенсия и на покое – подобающий почет?

– Это забвение, – тихо сказала примадонна, и глаза ее блеснули холодно и гневно. – Вы прекрасно понимаете. Кроме «добротной пенсии», есть ведь еще… их можно было бы оставить на разовых… на выходах… и люди чувствовали бы себя нужными. Но, как я понимаю, мы напрасно сегодня пришли…

– Не напрасно. – Раман вздохнул. – Я, по крайней мере, получил представление о… Гришко, может ли ваша совесть позволить вам работать в труппе, где царят «произвол», «несправедливость» и даже «предательство»?

Повисло молчание. Парень набрал в грудь побольше воздуха:

– Я хотел сказать…

– В согласии со своей совестью вам следует, Гришко, немедленно попросить меня об увольнении. И поверьте, я удовлетворю вашу просьбу… Это все, господа?

Они по-прежнему молчали.

Парень осознавал полученный урок, примадонна ругала себя за потраченное время, ведущий актер раздумывал о собственной судьбе, потому что сегодняшний любимец публики завтра будет забыт ею, критики осудят его за малейший промах, а главный режиссер дважды и трижды повторит перед телекамерой, что в его театре не звезды главенствуют, а ансамбль, атмосфера…

И только актер на выходах не боялся и не жалел. Он просто ясно понимал всю бесполезность происходящего.

«А кто он в Пещере?» – неожиданно для себя подумал Раман. И покрылся потом от одной этой мысли.

Четыре разных человека… Примадонна, конечно, хищница. Мелкая, возможно, из желтых схрулей; многие актеры, скорее всего, хищники, но вот режиссеры – хищные ВСЕ…

Он подивился своим мыслям и испугался их.

Через час после ухода делегации о встрече попросил один из увольняемых – старый актер, чей взлет и успех совпали с Рамановым сопливым отрочеством. Теперь это был очень пожилой, очень нездоровый, ссохшийся, как вобла, человек – с редеющей гривой седых волос, глубоко ввалившимися глазами и невообразимо длинными, желтыми от никотина, нервными пальцами.

Раман испугался этого визита. По-настоящему струсил – и даже хотел отказать старику в приеме, но вовремя одумался. Приветливо шагнул навстречу, предложил кофе, подсунул пачку сигарет; он ждал и боялся упреков и жалоб – но ошибся и здесь. Жалоб не было.

Старик просто курил, глядел на Рамана и молчал; Раман сделал вид, что не замечает боли, сидящей на дне прищуренных старческих глаз. Раман знал, что не позже чем через год-два ему придется говорить речь над гробом этого человека, и вот тогда придется припомнить этот день и этот взгляд. Раман прекрасно знал это, но изменять однажды принятое решение было не в его правилах. Тем более что решение в принципе верное.

Старик докурил, извинился и ушел; Раман остался сидеть, уставившись в громоздкую, на полстола, коробку, где пребывало в миниатюре свежее и смелое, вчера только одобренное сценографическое решение нового спектакля.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.